Воображаемые жизни Джеймса Понеке - Тина Макерети
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что до меня, то мне нравилось все: конструкция лестницы и оконные защелки, ежедневный распорядок дома и его работящие жильцы, пугающее, но гениальное устройство уборной. А главное – великолепная библиотека. Дом хранил множество сокровищ, хотя мои компаньоны считали их самыми обычными вещами. Я был уверен, что совершал много ошибок по части этикета, и был полон решимости научиться избегать их, поэтому я тщательно изучал все, что происходило вокруг меня. Таким образом, несколько дождливых дней, последовавших за моим приездом, не принесли мне разочарования. Мои чувства были уже переполнены, и когда я не вбирал в себя виды, звуки и запахи нового места, я погружался в чтение томов из той огромной коллекции книг, чтобы избавиться от странных приступов тревоги, нападавших на меня, если мне случалось подумать о том, как далеко я уплыл от дома.
Глава 7
Папа, мне стыдно признаться, но в те первые дни в Лондоне я почти позабыл о тебе – нужно было столько всего увидеть и впитать. И все же боль не оставляла меня. Она отчетливо тренькала на заднем плане, задавая ритм моему голодному и неприкаянному сердцу. Как странно, что в детстве в Новой Зеландии я чувствовал себя потерянным, но теперь виды и звуки этого далекого нового города делали все оставленное позади приятнее и милее моему сердцу. Я внезапно отчетливо ощутил себя уроженцем Новой Зеландии, словно пребывание за границей давало мне право претендовать на целую страну, которого я вовсе не чувствовал, когда жил в ней. Незаметно пролетали дни и даже недели, но эта непрошеная боль всегда возвращалась: когда я шел по людной улице, когда покупал букетик для мисс Ангус или пирог с угрем для себя, когда искал в парке знакомые растения. Она накрывала меня, как волна, и я озирался по сторонам и видел себя в совершенно чужой стране, и не понимал, как я попал туда, словно только что проснулся маленьким мальчиком, у которого живы отец и мать, от которых умудрился уйти слишком далеко. Возможно, я не каждый раз относил эти саднящие ощущения на твой счет, но теперь, оглядываясь назад, я вижу их источник, – о, великий дар предвидения, от скольких бед ты мог бы нас спасти.
Небесам потребовалась неделя, чтобы проясниться. Когда же это наконец произошло, мы все решили извлечь из хорошей погоды наибольшую выгоду. Сразу же после завтрака Художник заказал кэб, но мисс Ангус все еще горела желанием совершить предложенный ею осмотр достопримечательностей. Даже мистер Ангус не поехал с утра в контору, чтобы сопровождать нас в зоопарк и Колизей, до которых можно было быстро дойти пешком. До тех пор я отваживался доходить лишь до Дорсет-сквер, маленького сада, вокруг которого располагались дома нашего квартала, поэтому обрадовался, что по пути мы увидим весь Риджентс-парк.
Меня начала сильно донимать угольная пыль, наполнявшая ноздри каждого, кто рискнул выйти на улицу. Она висела в воздухе постоянно, поэтому я думал, что смогу привыкнуть к навязчивому угару, но так и не привык. Способность лондонца игнорировать копоть, покрывающую любую поверхность, стену или здание – даже те, которыми он гордился, – вызывала у меня изумление. Я упоминаю об этом не для того, чтобы пожаловаться на то, с чем приходится мириться каждому горожанину, но чтобы лишний раз подчеркнуть, как удивительным образом смог почти мгновенно рассеивался, стоило лишь войти в любой парк. Можно было подумать, что изрыгавших клубы дыма городских труб никогда не существовало – по крайней мере, на время прогулки. Облегчение было сладостным.
В этот прекрасный день мне было трудно сдержать восторг от зелени повсюду, и деревьев, и птиц, и кишевшей жизнью земли. Прошло уже так много месяцев с тех пор, как я не бывал в лесу, что я не мог удержаться, чтобы не переходить от дерева к дереву, изучая особенности каждого. По стволу одного из деревьев шныряло маленькое красное существо, покрупнее kiore[49], но меньше собаки, с большим и пушистым изогнутым хвостом. Существо было очаровательным – оно стремительно металось по веткам, а затем замирало, принюхиваясь и оглядываясь по сторонам. Я рассмеялся во весь голос.
– Это белка, Джеймс, – сказала мисс Ангус, беря отца под руку, и оба посмотрели на зверька. Я перебегал с одной стороны дорожки на другую, с возгласами обнаруживая этих явно распространенных здесь существ почти на каждом дереве. Мой ребячливый энтузиазм вызывал у моих спутников скорее радость, чем насмешку. И однако, было что-то, не вполне понятное мне. Да, парк был очень красивый, упорядоченно-безмятежный, взгляду было легко скользить по всем этим рядам деревьев и аккуратно подстриженных кустарников. Цветы были высажены так, чтобы образовывать восхитительные узоры форм и цветов. Все вместе это создавало завораживающее впечатление. Почему же тогда я ощущаю подспудное беспокойство? Откуда этот непрошеный и нежданный страх?
Наконец мы прибыли в Лондонский зоологический сад и заплатили шесть пенсов за вход. Если день начался для меня с волнения, то теперь я был по-настоящему поражен. Каждая птица и зверь бросали вызов моему воображению, потому что я и представить не мог всего многообразия цветов и форм, которыми природа их наделила. За свою жизнь я видел собаку, козу, лошадь и корову. Я не забыл своего недоверия к первому увиденному мною огромному млекопитающему, и вот я снова стал мальчиком, ничего не знавшим о мире. Сначала мы рассматривали тропических птиц, затем выдр и обезьян. Интеллект в глазах этих существ завораживал. Они подходили как можно ближе к сетчатому ограждению и некоторое время копались друг у друга в шерсти, собирая вшей, иногда поднимая взгляд и строя рожи. Мы наверняка были для них таким же чудным зрелищем, каким они были для нас.
– Как ты думаешь, Джеймс, они разумны? – спросил мистер Ангус, и я посмотрел на них снова. Одно из существ взгромоздилось на ветку не дальше, чем в двух футах от нас. Я поднял руку и пригладил волосы – и малыш
