Короли ванадия - Виктор Мясников

А пиар требовал все больших расходов, потому что популярность Германа Еванова начала падать. Видно, приелся молодежи его космический рок. Он по-прежнему собирал полные залы, просто залов этих стало в три раза меньше. На сцену вышел новый кумир юного поколения - Дуся Череповец, двенадцатилетний вундеркинд с рано развившимися формами. Она шустро пилила на электроскрипке, мощно горланила и выкидывала ногами такие штуки, что некоторые папаши сходили с ума наравне с детишками.

Да тут еще налоговая инспекция подоспела и выставила умопомрачительный счет. Подоходный стребовали и с миллиарда, вырученного за акции, и с доходов от концертной деятельности, и от продажи записей, и за торговлю товарным знаком «Еван off», и на имущество. Дом-музей Пола Маккартни в Норильске, который, оказывается, не был зарегистрирован как учреждение культуры, попросту добил Герку. Вроде шесть процентов - это не так уж и много, но когда шесть процентов от рыночной стоимости объекта - а купил пресловутый музей Еванов за девятьсот миллионов космобаксов, - это больше пятидесяти миллионов в космической валюте. Можно было садиться на веник и вылетать в трубу.

- Теперь ты понял, почему богачи свои ценности дарят разным благотворительным фондам? - участливо спросил его Петлов, когда Герка начал плакаться в голограф на свою роковую судьбу.

- Понял, а что теперь делать? Дарить уже поздно. Может, дадите денег из средств корпорации?

- Да ты рехнулся, Герыч, - сразу посуровел Петлов. - Под Министерство ликвидаций и банкротств подвести хочешь? Возьми в банке кредит, за полгода отработаешь. Просто перестань сорить деньгами, и все будет в порядке.

Кредит Еванов взял, за налоги рассчитался, уверенный, что в короткий срок отыграется. В довершение полосы неприятностей отменилось турне по столицам мира. Взамен предлагались курортные площадки и периферия, не избалованная звездами столь высокого полета. Но и деньги там были периферийные, их едва хватило бы, чтобы содержать самолет с экипажем, а также гримеров, визажистов, массажистов, фотографов, администраторов, бухгалтеров, промоутеров, звукооператоров и еще сто человек.

- Мужики, дайте денег! - вопил голографический Еванов.

- А ты музей Пола Маккартни продай, - дружелюбно советовал ему Петлов.

- А то я не продавал! - возмущался Еванов. - Никто брать не хочет. Одни только чукчи дают три миллиона земнодолларов. Уже и оленей подвезли.

- Да, Герыч, влетел ты с этим музеем, - сочувствовал Васильев. - А все почему? Потому что с друзьями верными посоветоваться не удосужился.

- Если вы мне друзья, то дайте денег! - орал Еванов. - Мне и так несладко, а они еще соли на жабры подсыпают. И нечего меня воспитывать, я уже большой. Мне треть от доходов положена!

- Ну, допустим, не треть, а только четверть. Забыл, что миллион акций сам на биржу спустил? - продолжал пилить Петлов. - Кроме того, распределять доходы - что на дивиденды, что на развитие - будем только через три месяца, как положено по уставу.

- А мне деньги сейчас нужны! - бушевал Еванов.

- Ну, а концерты твои?

- Какие к черту концерты! «Пом и д'Ор» контракт продлевать не хочет, новые записи не покупают, рекламу прекратили. Я уже из всех рейтингов выпал. Пресс-службу пришлось уволить - все двенадцать человек. За две недели ни одной публикации. Фанаты разбегаются, клипы не крутят, даже ругать прекратили, - Герка всхлипнул. - Яхту за полцены продал…

- Знаешь что, старина, продавай все, разгоняй обслугу и валяй обратно к нам на астероид, - предложил Петлов. - Ну, покуражился, погулял, хлебнул славы и хватит. Давай обратно, а?

- Да вы что? - у Еванова глаза округлились. - Я мега-звезда, я человек искусства, а вы предлагаете мне снова отправиться куда-то на край света париться в ржавом ведре и мусор собирать?

- Тяжелый случай, - вздохнул Петлов. - А ведь всего полгода назад ты считал, что это и есть настоящая жизнь. Что с тобой сделали, Гера?

- Да со мной все нормально, это вас как подменили. Не хотите другу помочь. Ну и черт с вами, обойдусь!

И с этими словами Еванов выключил голограф.

- Вот так, - грустно сказал Петлов. - Был друг, и не стало друга.

- А может, он еще одумается? - неуверенно предположил Ба-сильев.

- Не, Саня, боюсь, что это уже навсегда. Разве ты не видел, как его ломало, что к нам пришлось обращаться? - Петлов качал головой, сокрушаясь и печалясь. - Жестокая штука - слава, помноженная на деньги.

И тут пришли первые вести с биржи: падение котировок «Королей ванадия», вызванное массовым притоком заявок на продажу. Еванов выбросил на рынок все свои акции - два миллиона.

Держатели акций, почуявшие, что рынок перенасыщен, кинулись сбрасывать свои пакеты. И «Короли ванадия» рухнули ниже номинала. И это бы еще ничего, но тут подоспел с заявлением нобелевский лауреат академик Почечуй. Точнее, заявление делал не сам ставосьми-десятилетний патриарх нанохимии, а его имплантованная женушка, которая была на сто лет моложе супруга. Почечуиха жеманно зачитала заявление для всего человечества, а лысый Почечуй только кивал и изредка вытирал рот рукавом. Да еще спрашивал, прикладывая ладошку к уху: «Чавойт?».

- Ванадий - это яд! - заявила смазливая Почечуиха. - Даже мизерное количество ванадия в организме вызывает импотенцию, облысение, климакс, диарею, потливость, сонливость, сопливость, депрессию и массу других проблем. Опыты показывают, что это мощнейший канцероген…

«Здоровье сохраняй - посуду поменяй!» - такой рекламный слоган в тот же день взяла на вооружение компания «Рецептор». Взамен кастрюль и сковородок из ванадиевой стали она предлагала алюминиевые с антипригарным зеркальным покрытием, применяемым для облицовки космических кораблей. Цена тоже была космической, но перепуганный народ ломанулся в посудные лавки, сметая с полок все подряд. Когда только «Рецептор» успел заготовить такое количество посуды по новым технологиям?

Выступления светил медицины, физиков и химиков следовали одно за другим. Рефреном звучало: «Ванадий - страшный яд!». Тут же появились фирмы по утилизации опасного металла. Их объявления гласили: «Не прикасайтесь к ванадию! Это смертельно опасно! Позвоните нам, и всего за 200 долларов мы избавим вас от смертельно опасных браслетов, цепей, ложек, кастрюль и других опасных предметов». И люди в ужасе освобождались от цепей и браслетов, набирали заветный номер и платили храбрым утилизаторам, чтобы те поскорее забрали окаянный металл. Отважные молодцы в специальных комбинезонах брали клещами браслеты, помещали их в специальные контейнеры и вывозили для утилизации. А осчастливленные люди бежали в аптеки, чтобы купить специальную пищевую добавку на основе клевера и гусиной гречки, выводящую из организма ванадий. В тот сезон многие сколотили состояния на борьбе с презренным металлом.