Первопричина 3: СССР, любовь и магия - Артём Соболь

— Ещё что-нибудь вякнешь без зубов останешься, — толкая его грубо высказываю. — Всё услышал?

— Услышал-услышал… Не нервничай. Мы же так, пошутили.

Хмыкнув возвращаюсь к Лене и увожу её подальше. Беру за руки…

— А ты не так прост, — положив руки на мои плечи хихикает она. — Ты мой тигр.

— Судя по моему росту, не тигр, а скорее муравьиный лев.

— Маленькая чернонога кошка, — кружа меня в танце смеётся Лена. — Не удивляйся, у нас очень тесные контакты с Африкой. Я знаю кто такой Муравьиный Лев. Или просто котёнок? Ну, расслабься. Всё хорошо.

— Хорошо… — выдыхаю и глядя в её красные глаза забываю обо всём.

Не слышу музыки, не вижу и не понимаю где нахожусь. Сейчас для меня есть только она. Необычная женщина. Её глаза, улыбка и невероятный, сводящий с ума запах. Больше нет ничего, и ничего не нужно.

Сколько это продолжается сказать не могу, но в себя прихожу когда музыканты начинают играть другую, более весёлую мелодию.

— Десерт, — хихикает Лена.

— Точно. Идём.

Держась за руки идём к столу, проходя мимо налегающей на крепкое компании смотрю на них, как вдруг главный соскакивает со стула, шлёпает Лену по заднице и довольно гогоча садится обратно.

— Идиот! — потирая пятую точку кричит Лена. — Я тебе руки оторву.

— Так вот он я. Иди и отрывай. Силёнок-то хватит, а, красотка? Или ты всё на своего недоноска потратила? Ты, кстати, грудью его кормишь?

— Урод… — рычит Лена.

— А нас троих своим выменем угостишь, коровка?

— В сторону, — отодвигая Лену выхожу вперёд.

— Игорь! Нет! Стой…

Что она говорит уже не слышу. Всё внимание на урода, который соображает что сейчас получит, встаёт и оглядывается на товарищей. Хмурый вскакивает, толстяк не придумав ничего умнее, с криком переворачивает стол и рвётся в бой.

— Ну всё, недоносок… — криво улыбается главный. — Хана тебе. Сейчас мы тебя воспитаем. Будешь знать как на старших возникать. Иди сюда, я тебя в бараний рог скручу.

Скрутить меня у мужичка не получается. Ему в челюсть прилетает двоечка и главный резко изменив намерения ложится отдохнуть. Бросившийся на помощь второй, он же хмурый, ловит прямой в нос и хрипя садится на пол. Толстяк резко меняет мнение, в бой уже не рвётся, сглотнув стоит…

— Ну что же ты? — шагнув вперёд и встав на кисть главного спрашиваю толстяка. — Так кричал, полресторана разнёс, а как до дела дошло, так испугался? Иди сюда!

— Я вообще не с ними. Парень, я же тебе ничего не сделал. Это всё Сиплый. Мы сидели вместе, он нас освобождение отпраздновать позвал.

— Сколько отсидели?

— Пять суток.

— Пф-ф-ф ха-ха-ха! Нифига себе. А кто сиплый?

— Он, у которого ты на руке стоишь.

— Слезь… — шипит Сиплый. — Пальцы…

— Этой рукой ты коснулся моей женщины? — поворачивая ногу наклоняюсь к нему.

— Да.

— Пока сломаю, в следующий раз от тела отделю и в задницу засуну. Понял меня?