Плененная Вселенная - Гарри Гаррисон

Словно в подтверждение его слов, раздался низкий звук гонга – удар, еще удар. Наблюдатели подняли свои деусы и с третьим ударом все дружно нажали на торчащие стержни – к числу в углублениях добавилась единица.

– И вот еще один день позади, – произнес нараспев главный наблюдатель, – и мы еще на один шаг ближе к Дню Прибытия. Мы верны Великому Создателю все дни нашей жизни.

– Все дни нашей жизни, – как эхо повторили наблюдатели.

– Кто я? – спросил Чимал. – Почему я не такой, как все?

– Ты – дитя, которому мы поклялись служить, ты – цель самого нашего существования. Разве не записано, что дети будут вести за собой? Что настанет День Прибытия, барьеры падут, а люди долины получат свободу? Они придут сюда, увидят звезды и наконец-то познают истину. В этот день Коатлики будет уничтожена у них на глазах, и они станут любить друг друга, браки между жителями одной деревни будут запрещены, и мужчинам будет позволено брать в жены женщин только из другой деревни.

– Моя мать и мой отец…

– Твои отец и мать слишком рано удостоились благодати и родили истинного сына Дня Прибытия. В своей неизреченной мудрости Великий Создатель повелел ацтекам смиренно сеять и собирать урожай и жить в неведении в своей долине. Так оно и было. Но когда День Прибытия станет близок, Он одарит их детьми, которые пойдут путями, немыслимыми для родителей, прочтут книги, ожидающие прочтения, и будут готовы покинуть долину навеки.

Конечно! Чимал не знал, откуда у него это знание, но не сомневался в том, что слова главного наблюдателя – правда. Только он один не принял долину с ее неизменностью, только он один восстал против бессмысленного существования, он один искал выход. И нашел его. Он был иным и всегда знал это и стыдился. Теперь ему стыдиться было нечего. Он расправил плечи и оглядел собравшихся.

– У меня много вопросов.

– На все свои вопросы ты получишь ответы. Мы расскажем тебе обо всем, что нам известно, а потом ты пойдешь туда, где тебя ожидает великое знание. И тогда ты станешь нашим учителем.

Чимал громко и радостно рассмеялся.

– Так у тебя больше нет желания убить меня?

Главный наблюдатель склонил голову.

– Это была моя ошибка, и я молю тебя простить меня: я совершил ее по неведению. Ты можешь убить меня, если хочешь.

– Не торопись умирать, старик, тебе еще многое предстоит мне рассказать.

– Это правда. Итак, начнем.

Глава 2

– Что это? – спросил Чимал, с подозрением глядя на источающий пар коричневый кусок мяса на тарелке перед ним. – Я не знаю животного достаточно крупного, чтобы получить так много мяса. – Недоверчивый взгляд, которым он одарил главного наблюдателя, красноречиво говорил о том, что одно такое живое существо ему известно.

– Это называется бифштекс, и сегодня он изготовлен из самой лучшей вырезки – такой мы едим только по праздникам. Конечно, если захочешь, ты можешь есть его и каждый день – мясохранилище справится.

– Я не знаю такого животного – мясохранилище.

– Позволь мне показать. – Главный наблюдатель что-то переключил в телевизоре на стене. Его личные апартаменты, где они с Чималом обедали, вовсе не были столь аскетически безликими, как комнаты рядовых наблюдателей. Откуда-то лилась музыка, стены были украшены картинами, пол покрывал пушистый ковер. Чимал, отмытый и побрившийся при помощи крема-депилятора, сидел в мягком кресле перед роскошно накрытым столом – и перед тарелкой с людоедски большим куском мяса. – Опиши свою работу! – приказал главный наблюдатель человеку, появившемуся на экране телевизора.

Человек поклонился.

– Я – смотритель продовольствия, и большая часть моей работы заключается в заботе о мясохранилище. – Он отступил в сторону и показал на большой бак. – Здесь в питательной жидкости растут съедобные части животных, по воле Великого Создателя. Мы следим за тем, чтобы питательные вещества поступали бесперебойно и ткани хорошо росли – это дает возможность срезать необходимое количество мяса для питания.

– Получается, что эти части животных бессмертны, – задумчиво произнес Чимал, когда экран погас. – Хотя какие-то куски идут в пищу, сам орган никогда не умирает. Интересно, что это было за животное?

– Я никогда не задумывался о бессмертии мясохранилища. Благодарю тебя, Чимал. Я теперь хорошенько изучу этот вопрос – он представляется важным. Животное называлось «корова» – это все, что я знаю.

Чимал нерешительно проглотил кусочек, потом еще и еще. Ничего вкуснее ему пробовать не доводилось.

– Единственное, чего здесь не хватает, – это чили,[1] – произнес он вполголоса.

– Завтра будет, – пообещал главный наблюдатель, делая пометку.

– Так ведь таким мясом вы кормите и стервятников! – На Чимала снизошло прозрение.

– Да. Худшими кусками. В долине недостаточно дичи, чтобы стервятникам хватало падали, так что мы обеспечиваем им пропитание.

– Но зачем они вообще нужны?

– Такова воля Великого Создателя.

Уже не первый раз Чимал получал такой ответ на свои вопросы. По дороге в апартаменты главного наблюдателя он спрашивал и спрашивал, наблюдатели ничего от него не скрывали, но ему часто казалось, что во многом они так же невежественны, как и ацтеки. Он не стал высказывать это подозрение вслух. Ему так много еще предстоит узнать!

– Насчет стервятников понятно. – Внезапно воспоминание о смертоносном потоке змей и скорпионов ожило в Чимале. – Но есть еще и другая нечисть – когда Коатлики входила в туннель, из него выползли гремучие змеи и скорпионы. Это-то зачем?

– Долг наблюдателей – быть безжалостными, когда нужно. Если у человека слишком много детей – он плохой отец, потому что не в состоянии обеспечить их пищей и дети голодают. То же самое и с долиной – если ее население излишне увеличится, еды на всех не хватит. Поэтому, когда число жителей начинает превышать определенный предел, специально рассчитанный по таблицам, в долину выпускается больше змей и насекомых.

– Но это ужасно! Ты хочешь сказать, что вы специально выращиваете этих ядовитых тварей, чтобы убивать людей?

– Иногда бывает очень трудно принять правильное решение. Поэтому-то наблюдателей учат быть сильными и стойкими, верными предначертаниям Великого Создателя.

На это нечего было ответить. Чимал ел и пил – на столе перед ним было так много вкусных вещей – и пытался осмыслить все то, что узнал. Он показал на ряды книг на стене комнаты и спросил:

– Я попытался прочесть что-нибудь в твоих книгах, но это трудно – я не знаю многих слов. Нет ли где-нибудь более простых книг?

– Конечно, есть – я должен был подумать об этом сам. Я стар, и память начинает изменять мне.

– Позволь тебя спросить… Сколько тебе лет?

– Я вступил в свой сто девяностый год. Если Великому Создателю будет угодно, я надеюсь увидеть и свое двухсотлетие.

– Твой народ живет много дольше, чем мой.

– Каждый из нас в течение своей жизни должен сделать гораздо больше, чем простой крестьянин, поэтому наше долголетие – награда за труды. Специальные машины и лекарства помогают нам сохранять силы, кроме того, наши тела защищают и поддерживают экзоскелеты. Мы рождаемся для того, чтобы служить, и чем дольше наша жизнь, тем больше мы успеваем сделать.

И снова Чимал предпочел оставить свои мысли при себе.

– А те книги, о которых ты говорил…

– Да, конечно. После сегодняшней службы я отведу тебя туда. Вход разрешен только наблюдателям, чей ранг позволяет им носить красные одежды.

– Поэтому и меня одели в красное?

– Да. Думаю, что это разумно. Это свидетельствует о твоем высоком положении, подобающем Первопроходцу, и все будут почитать тебя.

– Пока ты будешь присутствовать на службе, я хотел бы увидеть помещение наблюдателей – то, откуда видна долина.

– Мы пойдем туда сейчас, если ты готов. Я отведу тебя сам.

Совсем другое дело – идти по туннелям, ничего не боясь. Теперь перед ним, одетым в красные одежды и сопровождаемым главным наблюдателем, все двери были открыты, а все встречные приветливы и почтительны. Наблюдательница Стил ждала их у входа в зал.

– Я пришла просить прощения, – сказала она Чималу, опустив глаза. – Я не знала, кто ты такой.

– Никто из нас не знал, наблюдательница, – ответил ей главный наблюдатель, касаясь висящего у нее на шее деуса, – но это не означает, что мы избегнем наказания, – грех по неведению все равно остается грехом. Ты будешь носить пояс смирения тридцать дней, и носить его с радостью.

– Да, буду… – Ее глаза лихорадочно блестели, руки были стиснуты на груди. – Через боль приходит очищение.

– Да благословит тебя Великий Создатель, – сказал старик, поворачиваясь, чтобы уйти.