Эксодус (Книга 3, 4 и 5) - Леон Урис

- Никогда в жизни я не видела ничего подобного, - взволнованно прошептала она.

- Здесь когда-то жили древние Маккавеи в пещерах.

Это единственное место на земном шаре, где растет этот цветок. Мы так и называем его - "Кровью Маккавеев".

Китти рассмотрела цветок внимательней. Он действительно напоминал крошечные капли крови. Она поспешно выронила цветок и вытерла руки о юбку.

Эта страна наступала на нее со всех сторон! Даже полевой цветок, и тот непрерывно напоминает о ней. Она наседает на человека из-под земли, по воздуху, тревожит, закабаляет.

На Китти Фрэмонт напал страх. Она поняла, что ей нужно покинуть Палестину тотчас же: чем упорнее она сопротивлялась, тем больше эта страна ее закрепощала. Она смыкалась вокруг нее все теснее, проникала к ней в душу; Китти прямо задыхалась и почувствовала себя чуть ли не обреченной.

Они въехали в Тивериаду с севера через современное еврейское предместье Кирьят Шмуэль, проехали мимо еще одной громоздкой Таггартовой крепости и спустились сверху в Старый Город, расположенный на уровне самого озера. Здания были преимущественно из черного базальта, а окрестные холмы прямо кишели пещерами и могилами выдающихся деятелей прошлого.

Проехав город, они завернули в гостиницу Галилейскую, расположенную на самом берегу. Стоял полдень, и было очень жарко. На обед подали местную рыбу. Китти лениво ковыряла в тарелке и все больше молчала. Она уже жалела, что вообще поехала.

- Самое святое место я вам еще не показал, - сказал Ари.

- Что за место?

- Кибуц Шошана. Там родился ваш покорный слуга. Китти улыбнулась. Она подозревала, что Ари догадывается, что именно ввергло ее в смятение, и старается развеселить ее.

- И где же находится эта святыня?

- В нескольких километрах вниз по шоссе, там, где река Иордан впадает в море. Говорят, правда, что я чуть не явился на свет в здании турецкой полиции, прямо тут в городе. Зимой здесь полно туристов. Теперь сезон уже кончился. Зато все море в нашем полном распоряжении. Может, пойдем поплаваем немножко?

- Это действительно идея, - согласилась Китти. Длинный, метров в тридцать, базальтовый пирс выходил в море тут же у гостиницы. Ари был уже на пирсе, когда вышла и Китти. Спускаясь, она поймала себя на том, что любуется его телосложением. Он помахал ей рукой. Ари был строен, в его мускулистом теле угадывалась мощь.

- Эй, - крикнула она. - Вы уже были в воде?

- Нет, я ждал вас.

- А глубоко там?

- Да метра три. Вы сможете доплыть вон до того плота?

- Еще посмотрим, кто быстрее доплывет. Китти сбросила купальный халат и стала надевать шапочку. Теперь наступила очередь Ари любоваться ею. У нее не было той угловатости, которая отличала девушек, родившихся уже в Палестине. Ее мягкие, округлые формы выдавали в ней американку.

Их глаза встретились на мгновение, и оба отвели взгляд в смущении.

Она пробежала мимо него и прыгнула в воду. Ари прыгнул вслед за ней. Плавала она поразительно хорошо, и Ари стоило немало труда нагнать ее. Китти шла красивым ровным кролем, и Ари пришлось напрячь все силы, чтобы опередить ее на несколько метров. Запыхавшись и смеясь, они взобрались на плот.

- Вы неплохо разыграли меня, - сказал Ари.

- Я забыла сказать вам, но...

- Я знаю, знаю. Вы входили в команду пловцов университета.

Она растянулась на спине и глубоко вздохнула от удовольствия. Вода была прохладная, освежающая и, казалось, смыла ее дурное настроение.

Было уже далеко за полдень, когда они вернулись в отель. Они выпили коктейль на веранде, затем отправились отдохнуть перед ужином.

Ари, который очень устал в последние недели, мгновенно заснул. Рядом, Китти шагала по номеру. Она уже успела справиться со смятением, охватившим ее утром, но все равно она устала от нервного напряжения и по-прежнему побаивалась мистической силы этой страны. Китти мечтала о нормальной, разумной и размеренной жизни. Она была убеждена, что Карен тоже нуждается в этом больше всего. Она твердо решила не откладывать больше, и открыто поговорить обо всем с Карен.

Вечером повеяло приятной прохладой. Китти принялась переодеваться к ужину. Она открыла шкаф, где у нее висели три платья. Поколебавшись немного, она достала то платье, которое Иордана Бен Канаан примеривала перед зеркалом в тот день, когда они поссорились. Она вспомнила, какими глазами Ари посмотрел на нее сегодня на пирсе. Этот взгляд был ей приятен. Плотно прилегающее декольтированное платье выгодно подчеркивало ее фигуру.

Все мужчины как один человек повернули головы, когда разодетая и надушенная Китти прошла по вестибюлю. Ари стоял как вкопанный и не сводил с нее глаз. Он хватился только тогда, когда она подошла совсем близко.

- У меня припасен для вас сюрприз, - сказал он, подавив смущение. Сегодня концерт в кибуце Эйн-Геве на том берегу. Мы съездим после ужина.

- А это платье достаточно прилично для концерта?

- Э... э... да, я думаю, оно подойдет вполне. Была ясная, лунная ночь. Как раз когда катер отчалил от пристани, из-за сирийских гор показался огромный диск луны и осветил зеркальную гладь озера таинственным сиянием.

- Какая тишина вокруг! - сказала Китти.

- Это море довольно коварно. Стоит богу разгневаться, и оно в мгновение ока превращается в бушующий океан.

За полчаса они переплыли озеро и причалили к пристани кибуца Эйн-Гев, что в переводе обозначает "Источник на перевале". Эйн-Гев был отважным кибуцом. Кибуц был оторван от всей остальной Палестины, и прямо над ним нависли горы Сирии. Над самым селением находилась арабская деревня, а поля кибуца лежали на самой границе. Кибуц был создан в 1937 году евреями, бежавшими из Германии, и занимал важное стретегическое положение, так как оттуда обозревалось все Генисаретское море.

Расположен он был в котловине, где с одной стороны протекал Ярмук, а с другой - шла граница между Сирией и Трансиорданией. В этой котловине с незапамятных времен жили люди. Не проходило дня, чтобы кибуцники не нападали на следы материальной культуры, нередко доисторической. Они находили следы примитивного земледелия и посуду тысячелетней давности - доказательства, что еще в седой древности здесь жили люди.

На самой границе между кибуцом и сирийскими горами вздымалась небольшая отвесная гора. Ее звали Суситой - Кобылой. На вершине Суситы сохранились развалины одной из девяти крепостей, построенных римлянами в Палестине. Сусита попрежнему господствовала над всей местностью.

Среди основателей кибуца было много бывших немецких музыкантов. Это были очень трудолюбивые люди. Они занимались земледелием и рыболовством. Но в поисках новых источников дохода они напали на идею. Они создали симфонический оркестр, купили два катера для перевозки туристов, приезжающих зимой в Тивериаду, и стали давать концерты. Эта затея вполне себя оправдала, концерты в Эйн-Геве стали традицией, и ни один любитель музыки, побывавший в Палестине, не упускал случая побывать в Эйн-Геве. На лужайке, окаймленной естественным лесом, прямо на берегу моря был построен огромный летний театр. Проектировалась постройка настоящего концертного зала в ближайшие годы.

Ари расстелил одеяло на траве, оба легли на краю лужайки и смотрели в небо, следя за тем, как огромная полная луна, какой она бывает в праздник Лаг-Баомер, подымается все выше и выше, становясь все меньше и освобождая место для миллиардов звезд. Оркестр исполнил концерт из произведений Бетховена, и все нервное напряжение Китти как рукой сняло. В эту минуту она почувствовала себя счастливой без остатка. Ничего более прекрасного нельзя было и придумать. Все было похоже на прекрасный сон, и Китти поймала себя на том, что она больше всего желает, чтобы этот сон никогда не кончился.

Концерт подошел к концу. Ари взял Китти под руку и увел ее прочь от зашумевшей публики. Они пошли по тропинке, ведущей вдоль берега. Не было ни малейшего ветерка, в воздухе остро пахло сосной, а Генисаретское море сияло, как отшлифованное зеркало. У самой воды стояла скамья; собственно, не скамья, а плоская каменная плита, принадлежавшая когда-то к какому-то древнему храму, лежала на двух каменных блоках, принадлежавших, по-видимому, к тому же храму.

Они сидели и глядели на мигающие огни Тивериады. Ари почти касался Китти, она повернулась и посмотрела на него. Господи, какой же этот Ари Бен Канаан красавец! Ей внезапно захотелось взять его за руку, дотронуться до его щеки, погладить его по волосам. Ей захотелось сказать ему, чтобы он берег себя немного, чтобы не был таким черствым. Ей хотелось признаться ему, как у нее хорошо на душе, когда он рядом; просить его, чтобы он относился к ней не как чужой, а нашел что-нибудь, что могло бы сблизить их. Однако Ари Бен Канаан был именно чужим, и она так и не посмела сказать ему о своих чувствах.

Тихие волны Генисаретского моря ровно и едва слышно набегали на берег. Вдруг тростник закачался от внезапного порыва ветра. Китти Фрэмонт отвернулась от Ари.