Авария или В ожидании чуда - Лавр Сивер

Все беженцы слышали о зверствах, творимых угандийскими наемниками в африканской войне. Приводились цифры статистики, что на одного наемника в среднем приходилось по тысяче убитых. Страшные картины огромных котлованов, заполненных трупами, покалеченные дети, издевательства над людьми, все это было давно и далеко, на другом континенте и никого лично здесь не касалось. И вот теперь наемники из Африки стали хорошими. Их привлекали для отчуждения зоны олимпийских объектов, названной кем-то зоной экологического бедствия. Подготовку трех бригад показывали по телевидению. Мало напоминающие воинские подразделения, они скорее смахивали на бандитов, хорошо экипированных и вооруженных. Они возились с амуницией, грузили боеприпасы, бравировали перед камерами, доставая огромные ножи и наглядно демонстрируя, для чего они их будут применять. Белые зубы ярко выделялись на черных блестящих от пота улыбающихся лицах.

Одновременно с этим, официальные представители власти уверяли население в благости намерений международной коалиции и гарантировали полную безопасность граждан. Сосредоточенные лица телеведущих комментировали ход подготовки спецоперации, рассказывали об огромных средствах, выделенных странами - членами коалиции для ликвидации последствий экологической катастрофы в регионе. А четырнадцать с половиной тысяч веселых чернокожих ребят, в составе международных сил, всего лишь будут обеспечивать порядок в зоне отчуждения.

Люди так устроены, что редко решаются на отчаянные поступки, их к ним должно что-либо подтолкнуть. Они копят в себе эту решимость под воздействием внешних факторов, быть может, даже незаметно для себя. Сжимают внутреннюю пружину, взводят курок. Ну а спустить его может даже одна единственная фраза, брошенная кем-то из прохожих.

Про охватившую обывателей портового города панику, не смотря на успокоительные телепередачи, рассказывал Храмову потом, при встрече, Соловей.

- Что вы тут херню слушаете! Вчера африканцы высадились за мысом и уже вовсю хозяйничают в Андреевке и Семеновке! - кричал соседский дядька, с трудом запихивая сумки в переполненный багажник автомобиля.

Его жена тащила к машине пакеты и орала на ревущую в голос десятилетнюю дочь, видимо та получила на орехи. И не мудрено, ведь сказали, что уезжают насовсем, задергали своим «давай быстрее», да еще и игрушек взять не разрешили! Напротив соседа стоял пожилой мужчина в коричневом вельветовом пиджаке. Он наблюдал за погрузкой, иногда поглядывая на окна квартир, и курил. Выслушав тираду, он сказал что-то соседу, демонстративно плюнул под ноги, бросил сигарету и ушел в подъезд.

Паника одолела не всех. В числе более стойких, как узнал Храмов, оказался и Роман Соловей. Он оставался дома, долго сидел у окна в ожидании перемен к лучшему. Мелкий дождь то шел, то не шел, затуманивая обычное пасмурное зимнее утро. Через запотевшее стекло была видна большая лужа, всегда неминуемо возрождающаяся посреди двора с приходом дождей. Мокрые лысые кусты с застрявшим в ветвях мусором чернели вдоль проезда, мешая людям нормально обходить лужу.

На другой день, когда в квартире стало уже холодновато, Роман выбрался из-под одеяла и протиснулся в лоджию, заинтересовал его шум во дворе. Он стоял на коврике в одних трусах, засунув ладони под мышки, и наблюдал сцену с погрузкой скарба. Пробежавшись по новостным каналам и придя к выводу, что никакого вывода для себя он толком сделать не может, Роман решил подождать развития событий.

В течение дня во дворе был форменный кавардак. Кишели люди, кричали друг на друга, таскали вещи, грузили их в машины. Роман поговорил с парой знакомых ребят, позвонил на работу шефу - многие еще сидели и ждали, никто из них драпать не собирался. Впрочем, голос шефа не показался ему уверенным. Соловей успел позвонить и жене, услышать ее обычное: «Рома, ты же знаешь, я в таких вещах ничего не смыслю... если ты считаешь нужным...» Она не воспринимала всю серьезность сложившейся ситуации, а Роман не стал драматизировать. Тем же днем связь пропала.

Ну, в конце концов, тут же не Африка! Ничего эти головорезы нам не сделают, - думал обуреваемый сомнениями Роман. - Или сделают? Как же все это задолбало! Что делать-то, делать-то что?!

Жена у Соловья была медсестрой и работала сейчас на Борнео с группой врачей, по контракту. Одиннадцатилетнюю дочь она забрала с собой три месяца тому назад, еще тогда они решили, что эти полгода ей будет лучше побыть там. Обстановка в городе уже тогда постепенно нагнеталась и черт его знает, чем это все могло закончиться. Было до ужаса жалко квартиру, гараж, домик с виноградником в Прибрежном, который они с такой любовью строили и оборудовали, ведь разграбят, сволочи! А что делать? Смотаться он всегда успеет, а бежать, как курица, не видя дороги, ему не к лицу. Роман решил ждать. Ждал он три дня, узнавая новости, в основном прислушиваясь к звукам за окнами, потом у него кончились продукты, и Соловей решил выбраться из дома на разведку.

Подойдя к ближайшему продовольственному магазину, вместо витрин Соловей обнаружил черный обугленный провал, окруженный по тротуару мусором и битым стеклом. Вокруг ни души. Под ногами заскрежетало, это Роман наступил на осколки стекла. Он замер и прислушался. Отчетливо он слышал лишь звук собственного колотящегося сердца. Необычная тишина, стоящая вокруг, была зловещей. Только вороны стаями носились над крышами и галдели. Складывалось впечатление, что город покинули все жители, а Соловей, как последний дурень, остался. Бросался в глаза мусор, валяющийся повсюду. Лежащий на боку автобус перегородил дорогу, его крыша вся была в дырах, проделанных чем-то острым.

Ведь насколько у людей бывает пусто в голове, - подумалось Соловью.

На остановке, скрючившись в неестественной позе, под лавкой лежал мертвый старик. Роман занервничал, зачем-то перешел дорогу, держась от остановки подальше, и стал жаться к стенам домов, готовый в любую секунду дать деру. Осторожно пройдя еще пару кварталов, в дверях неприметного магазинчика Соловей вдруг заметил вооруженных охотничьими ружьями парней и остановился, не зная как быть. Парни агрессии не проявляли.

- Эй, ты в магазин? - они призывно замахали руками, - заходи, не бойся. Охрана мы.

Деваться было некуда, он не успел ретироваться и пошел вперед. Стараясь выглядеть непроницаемо-безразличным, Соловей боком протиснулся между парней в магазинчик, при этом задержал дыхание. От кого-то из них крепко разило блевотиной. За прилавком скучал детина небрито-страдающего вида. Он явно нервничал и выжидающе смотрел на Ромку. Покупателей, кроме Романа в магазинчике не было. Только взглянув на полки с продуктами, Роман понял почему. Ко всем ценникам был пририсован ноль.