По джунглям Конго - Василий Иванович Елисеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Народность батеке, — продолжал свой рассказ Франсуа, — делится на две группы — батеке-банзинга и батеке-бацайя. Мой род принадлежит к первой группе, ибо он не ест змей. Люди из батеке-бацайя едят змей, что для нас кажется ужасным. Когда люди из батеке-банзинга ругают людей из батеке-бацайя, то те молчат, не смеют перечить. Случается, что человек из группы батеке-банзинга возьмет в долг деньги у батеке-бацайя. Если последний скажет: «Съешь кусок змеи, я прощу тебе долг», батеке-банзинга никогда этого не сделает. Он «разобьется», но достанет деньги и вернет долг. Когда муж выгоняет жену, то говорит иногда: «Если я тебя возьму снова, то съем змею». Это вроде клятвы: жену в дом он больше не пустит.
Раньше шефы кантонов и земель имели рабов. Родители отдавали им непослушных детей, получая взамен соль. Когда шеф кантона умирал, одного из рабов живым клали вместе с ним в могилу. Сейчас в могилу вместе с шефом бросают цыпленка. Перед смертью шеф созывал всех членов семьи и распределял между ними имущество, назначал преемника. После его смерти члены семьи свято выполняли завещание.
Начало сентября. Временами стало появляться солнце. Хотя его лучи и не доходили до нашего лагеря и его обитателей, все же стало веселее. Солнечные лучи «породили» много пчел. Во время обеда они липли на сахар, жужжали вокруг наших голов и хотя не кусали, но неприятности доставляли. Того и гляди залетит пчела в рот, и уж тогда не жди от нее пощады.
Заболел наш повар Франсуа, жалуется на боли в сердце, просит отпустить его в больницу в Мосенджо. Из-за тяжелой дороги я не рискнул внять его просьбе и, посоветовавшись с Потаповым и Нишанбаевым, предложил Франсуа полежать несколько дней в постели и попить лекарство. Франсуа так и сделал. На пятый день Франсуа заявил, что сердце его больше не беспокоит, и снова стал готовить нам вкусные обеды.
О Боге и о дьяволе
Как-то вскоре после выздоровления Франсуа удивил меня своей задиристостью. В то воскресное утро из приемников звучало церковное песнопение. А потом стал вещать проповедник. Он говорил, когда человек умирает, то его душа возносится на небо, к Богу. И тут Франсуа, обращаясь ко мне, произнес с неудовольствием:
— А вы утверждаете, месье Базиль, что Бога нет (как-то ранее я говорил с ним на эту тему). Слышите, что говорит священник: после смерти душа человека возносится на небо, к Богу.
— Но он говорит неправду.
— О нет, месье Базиль, это вы говорите неправду. Священник умный, высокообразованный человек. Он не может говорить неправду! И добавил:
— Бог есть. Это он создал человека, землю, воду, солнце, луну. Потом, немного подумав, задал такой вопрос: «А откуда по-вашему взялся человек?»
— Я полагаю, что он произошел от обезьяны.
— Но этого быть не может, — уверенно возразил Франсуа. — Никто еще не видел такого случая, чтобы горилла или шимпанзе родила таких же детей, каких рожают наши женщины. И добавил:
— Если бы было так, как вы говорите, что люди произошли от гориллы, то почему горилла не приходит в деревню? Чтоб жить вместе с нами. Я взглянул на Франсуа. На его лице сияла лукавая улыбка.
Рабочие, слушавшие наш разговор, дружно поддержали Франсуа. Так я был повержен в споре о Боге и о происхождении человека.
Не могу не рассказать о ночном происшествии, которое случилось через два дня после памятного разговора с Франсуа.
Когда мы готовились уже ко сну, то недалеко от лагеря неожиданно раздался крик пантеры. Мы не придали этому крику никакого значения и преспокойно завалились спать. А между тем пантера продолжала кричать.
И вот среди ночи мы были разбужены истошными криками Даниеля, брата Луи: «Дьявол, дьявол», — кричал он. И снова и снова повторял: «Дьявол, дьявол».
— Что бы это могло означать? — терялся я в догадках, проснувшись. Встал, оделся и подошел к Даниелю, который продолжал неистово выкрикивать: «Дьявол, дьявол». Спросил Даниеля:
— Что все это значит? И Даниель стал мне спокойно объяснять среди ночи: «По нашим представлениям, пантера является нашим другом, она охраняет нас, людей, от всяких бед. Сегодня пантера предупредила нас своим криком, что в наш лагерь может прийти дьявол и умертвить всех людей. Поскольку не все об этом знают, я предупредил жителей нашего лагеря, чтоб все они были начеку».
— Что же нам нужно делать, чтоб отогнать дьявола?
— Надо всем громко кричать, тогда он испугается и обойдет наш лагерь стороной. А если дьявол все же подойдет к нам близко, в него надо бросать раскаленные головешки. Если и они не помогут, в дьявола надо стрелять. Убитый дьявол превращается в тысяченожку.
Мне было любопытно узнать, что по этому поводу думает Луи Бунгу. Спросил: «Месье Бунгу, вы верите в существование дьявола?
— Конечно, — сказал Луи.
— И что же представляет собой дьявол?
— Это мужчина с рогами, в место ногтей у него когти, — сказал не задумываясь Луи.
— Можно ли убить дьявола? — продолжал я расспрашивать.
— Да. И тогда он превращается либо в тысяченожку, либо в хамелеона.
Взбудораженный лагерь постепенно успокоился. К моему удивлению, я не очень-то был взволнован происшедшим и быстро погрузился в сон. Утро вечера мудренее!
Поиски реки Нгеи
Идем к реке Нгеи, на которую мы в скором времени должны перебраться. Луи, я и двое рабочих пересекаем реку Бисеме и поднимаемся по левому склону ее долины к водоразделу. Находим тропу и идем по ней. Судя по карте, тропа на Нгеи должна идти на северо-восток. А эта ведет то на восток, то на юго-восток. Луи, как всегда, идет уверенно, разглядывает деревья, делает на них зарубки, примечает все интересное. Я не говорю ему о том, что тропа идет не в ту сторону, надеясь, что она свернет в нужном направлении.
— Надо идти медленно, не торопясь, чтобы лучше запомнить местность, — будто оправдываясь передо мной, произнес Луи, глядя на дерево, ствол которого как бы сросся из нескольких.
Это дерево выделяет белый сок, обладающий высокими клейкими свойствами. Луи рубанул мачете по стволу дерева. Из него потекла белая тягучая жидкость. Я взял несколько капель и сжал пальцы. Они с трудом разъединились.
— Этот сок мы смешиваем с пальмовым маслом, — сказал Бунгу, — и смесью обмазываем жерди.
