Любви все роботы покорны (сборник) - Ринат Мусин

В схватке обычно ничего не соображаешь. На задний план уходят зрители, цвета, голоса. Ты даже ничего не видишь. Многие спортсмены даже не знают, какое слово кричит судья перед схваткой. Для Инны это был просто рев, пистолетный выстрел, команда «Фас» для хорошо обученной собаки. Есть только дыхание, за которым надо следить, и мышцы, что напрягаются в невероятных усилиях независимо от тебя. Время исчезает, сливается в точку, но мозг продолжает работать – хотя мысль совершенно не успевает, не поспевает за телом.

«Что-то происходит», – поняла Инна. Конечно, это было не совсем оформленной мыслью. Это вообще не было мыслью, скорее – ощущение, предчувствие. В глазах китаянки (которая, кстати, на самом деле была эмигранткой из Кореи – Инна желала знать о своих соперницах как можно больше) горел желто-зеленый огонь. Инна будто посмотрела в зеркало – и отшатнулась, потеряв сразу два очка.

Они стояли друг напротив друга, вцепившись руками в кимоно, напряженные, распаленные любовью и ненавистью.

– Кто? – вдруг спросила Инна.

Пу Ян резко рванула Инну в сторону, сделала почти полный оборот с соперницей… Инна увидала высокого полного китайца с открытым, мужественным лицом. Его глаза тоже горели…

– У меня будет ребенок, – вдруг сказала китаянка. Инна поняла не слова, а то, как они были сказаны. В схватке вообще сложно что-либо понять…

Судья тут же развел соперниц в стороны. Сначала он сделал предупреждение Инне, потом Пу Ян – за разговоры с соперником. Инна не слушала судью. Она тупо смотрела на живот женщины. Как так произошло – ведь надо пройти столько анализов, медосмотров, куда смотрел тренер? «Это случилось сегодня утром… Или вчера вечером», – вдруг поняла Инна.

Когда они вновь сошлись в схватке, Инна не сопротивлялась. Конечно, она не позволила Пу Ян выиграть вчистую – Инна была сильней да к тому же тяжелей на три килограмма. Просто победа по очкам – и ни в коем случае нельзя, чтобы Пу Ян слишком сильно напряглась – может быть выкидыш. Китаянка больше не была соперницей – просто женщина, которая любила. Любила другого…

Юрий шел к Инне мрачнее тучи. Он не позволил чувствам выплеснуться наружу прямо здесь, в общей раздевалке. Ему хотелось взять эту тупую бабу за шкирку, вытряхнуть душонку, заорать на весь мир: «Ты что делаешь, сука?»

Инна схватила его за руку, потащила за собой. Он покорно пошел за ней, а перед глазами – лишь красный туман. Каким-то образом они очутились в душевой, в отдельной кабинке. Юрий этого и хотел, хотел остаться с ней наедине, чтобы вправить мозги. Как только щелкнула щеколда, он заорал:

– Ты что делаешь, сука?

Она стояла перед ним и что-то повторяла, а он не слышал, кричал и матерился; а в ушах стоял страшный хруст и приговор врача: его, лучшего борца в стране, определяли на списание…

Инна прижалась к нему всем телом, дрожащим голосом повторяла, и только когда поток ругани утих, Юра услышал:

– Я люблю тебя… люблю тебя. Я люблю тебя.

Смысл слов не сразу дошел до него. Помнится, Юру предупреждал старый мастер-абхаз, что «эта девка в тебя по уши»… но как можно эту корову, эту фурию, которая каждый час норовит сломать тебя и страшно сопит, в ярости пытаясь вырваться из захвата на тренировке…

– Мы станем мужем и женой, – горячечным шепотом продолжала Инна, а пальцы проворно расстегивали, а точнее – просто отрывали пуговицы на рубашке, на брюках.

– Я рожу тебе ребенка, а потом сделаю все, что захочешь. Хочешь, выиграю следующие Игры? Для тебя, для нашего сына… У нас будет сын… Игры – это просто игры. А я – навсегда…

Юра почувствовал, что вся его ненависть вдруг уходит, но не исчезает, а скапливается в груди, а потом в животе, в самом низу. И на свете нет женщины, кроме Инны, к которой он бы был так привязан, так внимателен, так… влюблен? Он вспомнил, что последние годы не был близок ни с одной женщиной – эта неистовая Инна отбирала все силы и желания, постоянно требуя – «еще и еще». Теперь она стояла обнаженная, сильная, зовущая, желающая «еще», но теперь уже не того, чтобы он в тысячный раз отработал с ней прием. Сейчас она была невероятно сексуальной и смотрела на него, но куда-то вниз…

– Повернись, – приказал он, сдирая майку с груди.

Он вошел в нее и больше не стеснялся – чего стесняться, тем более в женской душевой, где минуту назад матерился так, что небесам было горячо? Инна тоже не стеснялась – ведь этого момента она ждала двенадцать лет! Ей не было больно – она привыкла к боли. До сих пор она ни разу не была с мужчиной. Они избегали смотреть на нее как на женщину. Называли – «мужик в юбке». Это было правдой. Плоская грудь, бычья шея, шары мускулов на плечах. Правда, Инна втайне гордилась плоским животом и широкими, мощными, совершенно женскими бедрами. Мужчины никогда не пытались ухаживать за ней. А несколько лет назад она имела неосторожность хорошо врезать одному, который попытался ущипнуть ее за мягкое место, а на теле Инны не было мягких мест. И не было времени на жалость – ни к себе, ни к другим.

Именно так она и мечтала – не на мягкой постели, но в душевой, или, в крайнем случае, – на матах; не нежные прикосновения – но вечный бой; животное желание и неистовое наслаждение. Она умела воплощать свои мечты в жизнь… А Юрий все не мог успокоиться. Он взял Инну сзади, потом повернул к себе лицом и, глядя в восхищенные, наполненные болью и одновременно полные немого обожания глаза, – вошел еще раз. Он хотел ей сделать больно – похоже, ей хотелось того же. В дверь робко постучали – Юрий зарычал и включил воду.

– Я еще не закончил! – закричал он в ярости.

Юрий знал, что адреналин в крови заставляет здорово держать в напряжении пещеристые тела. «Ну и женщина», – восхищенно думал он, весь отдаваясь в водоворот страсти. Он уже не сомневался, что Инна проиграла специально. «Давненько я не испытывал такого стресса», – отстраненно думал Юрий, бешено работая бедрами.

После четвертого раза дверь в душевую решили взламывать. Только тогда влюбленные соблаговолили выйти. Первым вышел Юрий – с гордо поднятой головой, в одних трусах, готовый за свою ученицу и в огонь, и в воду. Следом шла Инна. Она казалась немного смущенной – все-таки это случилось с ней в первый раз. Она медленно подняла голову и встретилась со спокойно-насмешливым взглядом Пу Ян.

На пьедестале, после вручения медалей, китаянка буквально выдернула Инну к себе, на первую ступеньку.

– Привыкай, – сказала Пу Ян. – Еще не скоро будешь здесь стоять.

И опять Инна поняла не слова, но интонацию. В ответ она только пожала плечами: