Боги зеленой планеты - Андрей Саломатов

"Ты хочешь нарушить приказ отца? — удивился Ваддак".

"Отца больше нет, а значит приказывать некому, — ответил Мармук. Зато есть я — самый сильный человек племени. И если понадобится, я уберу любого, кто встанет у меня на пути".

"Хорошо, — согласился Ваддак. — Собирай племя, и пусть скажут люди".

Когда Мармук объявил собравшимся, чего он хочет, больше половины племени перешли к нему, но после того, как выступил Ваддак, часть людей вернулись к младшему брату. К Мармуку ушли самые свирепые и сильные охотники, а так же те, кто от них зависел. К Ваддаку же все остальные, в том числе старейшины и те, кто разум ставил выше силы.

На правах старшего брата Мармук занял деревню своего отца, а Ваддаку и его людям пришлось идти искать себе другое место для поселения. С тех пор в наших краях появилось два племени, и потомки Мармука делают постоянно набеги на ваддаков, хотя именно у нас они научились делать ловушки для зверей, приручать балумов, которые дают молоко, и обжигать глиняную посуду. — Тяжело вздохнув, Воселаз закончил рассказ, и немного погодя Цицерон спросил вождя:

— А далеко они живут?

— Вот за этим горным хребтом, у реки, — ответил Воселаз. — Мы бы ушли отсюда в другое место, но поблизости нет ни одного водоема, а спуститься по реке мармуки нам не дадут, да и хлопотное это дело.

— Какое безобразие! — не переставал возмущаться робот. — Я им покажу, где раки зимуют! Пожалуй я нашлю на них ужасного Аккумулятора! — Вздрогнув от одного только имени страшного бога, Воселаз поспешил поблагодарить доброго посланца:

— Спасибо тебе, благороднейший Громовержец! — Затем он понизил голос до шепота и спросил: — А скажи пожалуйста, кто такой этот Аккульмультртр?

— О, это самый кровожадный бог из всех небесных жителей, — ответил робот. — Он сын великого Синхрофазатрона[19], который поставлен всесильным Гармой над всеми животными, рыбами и птицами.

Алеша сквозь дрему прислушивался к разговору Цицерона с вождем, и ему очень хотелось остановить робота, но он тоже боялся разоблачения. И все же, после упоминания "великого Ампера" он не выдержал:

— Циц… то есть, Громовержец, ты разве забыл, что обычным людям нельзя произносить имена этих богов?

— Нельзя?! — ужаснулся Воселаз. — А я произнес!

— Ничего-ничего, — спохватился Алеша. — Один раз, да ещё при нас, можно. Но больше не надо. А ты, Циц… то есть, Громовержец, не пугай уважаемого вождя. Лучше помоги им придумать, как защититься от этого нехорошего племени.

— Да я уже давно придумал, — ответил робот. — Нужно построить вокруг деревни высокий забор и обнести его колючей проволокой, а по ней пустить электрический ток.

— Во-первых, здесь нет колючей проволоки, — сказал Алеша. — А во-вторых, электрический ток должно что-то вырабатывать.

— Можно построить на озере атомную электростанцию…

— И в каждую хижину поставить по телевизору и холодильнику, насмешливо перебил его Алеша. — Да, Цицерон, подремонтироваться тебе бы не мешало.

— Тогда вокруг деревни можно соорудить кирпичную стену высотой в десять метров, — спокойно проговорил Цицерон.

— А где мы возьмем столько кирпича? — спросил Алеша.

— Налепим, — ответил робот так, будто речь шла о каком-то пустяковом деле. — У вас глина есть? — спросил он у вождя.

— Конечно, на озере её сколько угодно, — с благоговением ответил Воселаз, который сразу поверил, что посланцы неба за одну ночь окружат деревню неприступной стеной.

— Перестань говорить ерунду, Циц… то есть, Громовержец, — сказал Алеша. — Мы идем спасать капитана, то есть, небесных посланцев. У нас нет времени.

— Тогда можно окружить деревню глубоким рвом и заполнить его водой, продолжал фантазировать робот.

— Зачем ты обещаешь то, чего не можешь выполнить? — раздраженно спросил Алеша. — Они же нам верят. Утром мы должны будем уйти.

— Не можете? — с сожалением сказал вождь.

— С электростанцией и стеной я действительно переборщил, — признался Цицерон. — Но хорошенько припугнуть этих злодеев обещаю. Завтра же мы навестим их.

Глава 18

Неожиданно жители деревни повскакали со своих мест, и мужчины окружили какого-то ваддака, который появился на площади со стороны горного хребта. А вскоре выяснилось, что от мармуков вернулся пленник, считавшийся погибшим много дней назад. Ни разу не остановившись на привал, ваддак без оружия пересек кишащий хищниками лес, перебрался через хребет и, добравшись до родного племени, от усталости повалился на землю.

Бывшему пленнику уступили лучшее место у костра, дали еды, горшок молока и принялись ждать, когда он насытится и расскажет, как ему удалось спастись.

Алеша уже начал засыпать, но здесь до него донеслись слова ваддака:

— Мне помогли освободиться три посланца неба в серебристой одежде. Они появились в деревне мармуков ещё днем…

— Три посланца?! — выкрикнул Алеша, и задремавший рядом мимикр мгновенно проснулся. Он вскочил, испуганно шарахнулся от ближайшего ваддака и спросонья закричал:

— Где это я?!

— Успокойся, Фуго, то есть, Направляющий, — Алеша даже хлопнул мимикра по спине. — Кажется мы напали на след капитана. У них такая же одежда, как у меня? — обратился он к вернувшемуся ваддаку.

— Да, — подтвердил бывший пленник. — Только они выше ростом.

Цицерон тут же изъявил желание отправиться к мармукам, но ваддаки убедили его подождать до рассвета. Дорога пролегала через горы и в темноте можно было запросто свалиться в пропасть.

Убедившись, что ему ничего не угрожает, Фуго снова улегся на шкуры и быстро уснул. Алеша устроился рядом с другом, но мысль о том, что капитан со спасателями находятся в деревне кровожадных мармуков и, возможно, не подозревают об опасности, не давала ему покоя. Алеша с ужасом думал, что может с ними произойти за эти несколько часов и от того не мог сомкнуть глаз. А ваддаки, наевшись и напившись сладкого молока балумов, принялись петь и плясать вокруг костров. Они взялись за руки и под веселую дробь барабанов и трели тростниковых дудочек начали скакать по площади. Длинная цепочка из ваддаков несколько раз протанцевала мимо Цицерона и наконец робот не выдержал.

— У нас на небе этот танец зовется Фарандолой*, — с видом знатока сказал он и тяжело поднялся на ноги. К нему тут же подлетели несколько ваддакских девушек, взяли его за манипуляторы, и робот неуклюже поскакал по площади. — А ещё у нас на небе есть танец, который называется вальс, сообщил Цицерон ближайшей девушке. — Хочешь, покажу, как его танцуют.

— Хочу, — со страхом и обожанием глядя на Громовержца, согласилась туземка. Тогда робот аккуратно поднял девушку над землей и закружился с ней по площади. У него так это ловко выходило, что все жители деревни остановились, а вскоре кто-то один начал в такт хлопать в ладоши и все поддержали его.

Цицерон волчком кружился по площади до тех пор, пока случайно не задел ногой за стену дома. Хлипкая хижина не выдержала удара грузового робота и завалилась на бок, а сам Цицерон не удержался и грохнулся на спину. Туземка упала вместе с ним, прямо роботу на грудь, и случайно нажала рукой на красную кнопку. Цицерон выключился и единственный фотоэлемент робота тут же погас.

— Он умер! — вскочив на ноги, в ужасе закричала девушка. — Я его убила! — Она закрыла лицо руками и отбежала подальше к костру.

Алеша, который все это время одним глазом наблюдал за чудачествами друга, вскочил и бросился к Цицерону. Он очень боялся открывать секрет робота диким туземцам, поэтому прежде чем включить его, закрыл грудь Цицерона собой и только после этого нажал на кнопку.

— Скорее вставай, — зашептал он. — Они думают, что ты умер.

— Я умер?! — поднимаясь, воскликнул робот. — Это неправда! Цицерон не умер! Цицерон бессмертен! — И тут же все жители деревни в восторге закричали: "Громовержец жив! Громовержец бессмертен!"

Наплясавшись до изнеможения, ваддаки начали расходиться по своим домам. Уходя, они желали божественным пришельцам хорошего сна и просили разбудить их утром, когда гости соберутся покинуть деревню.

Ночевали Алеша с Фуго на улице у костра. Они отказались спать в доме у вождя, не желая причинять его домочадцам беспокойства, тем более, что ночь была очень теплой. К тому же мимикр панически боялся спать в доме туземцев и шепнул Алеше на ухо:

— Там насекомых гораздо больше, чем в лесу. И вообще, здесь безопаснее. Я пожалуй лягу поближе к этому танцору, то есть, Громовержцу.

А Цицерон довольно быстро починил разрушенную хижину, посоветовал хозяевам обмазать её глиной и прорезать в ней окошки. Он ещё долго болтал с туземцами, рассказывая, как хорошо, когда на подоконниках стоят горшки с цветами, а на окнах висят занавески. Туземцы не понимали, о чем говорит великий Громовержец, но из вежливости кивали головами и улыбались.