Смерть пришельцам. Южный фронт - Максим Хорсун

– Я думаю, что конец вам придет, и поделом! – ответил Ермаков. – А мы еще повоюем!

– Не спасет тебя забор…

– А мы за заборами отсиживаться не собираемся! У нас есть все для защиты нашей территории!

– …людей пожалей!

– А с моими людьми все в порядке, товарищ начальник! Гражданские в безопасности, бойцы – наготове! О своих колхозниках заботься! Мы вас сюда не звали! Если все сказал – дуй отсюда!

Степан и Лучко переглянулись. На душе было тревожно, в голове роилось слишком много вопросов. От кого собрался защищать свои земли атаман? От бандитов? От пришлых? От народной милиции «Светлого пути»?

– Что вообще происходит? – спросил Степка, но Лучко лишь пожал плечами.

– Наше дело – маленькое, – сказал казак, грея в ладони рукоять шашки. – Если враг подойдет на расстояние выстрела – стрелять. Если ближе – рубить. Мне, в общем, все одно, лишь бы драка была честной.

– Ну, а мне что прикажешь делать? – почти вскричал Степан, глядя Лучко в глаза.

– Ты бы с батькой договорился подобру-поздорову, – ответил казак чуть озадаченно. – Мы с вашими не воевали, ты нам не враг… хотя и вызываешь подозрения.

На пороге появился товарищ Ольгин: лицо в пунцовых пятнах, костлявые кулаки сжаты, на залысинах – испарина. Лучко вальяжно поднялся со ступени и освободил комиссару дорогу. Посланник «Светлого пути» нервозно покрутил головой, потом зашагал, ссутулившись, прочь. На крыльцо вышел атаман и плюнул товарищу Ольгину вслед.

Степан наблюдал, как комиссар удаляется, скрипя от беспомощности зубами. Если кому и можно было в этой степи доверить секрет умершего армейца, то только ему. Чем не представитель советской власти? Это не какой-нибудь самозваный атаман с мелкодворянскими замашками… Нужно решаться, а то уйдет!

– Товарищ Ольгин! – закричал Степан, глядя на обтянутую черной кожей спину. Лучко подпрыгнул от неожиданности. Атаман, который собрался было зайти в приемную и закрыть за собой дверь, снова высунулся на крыльцо, взгляд его метал молнии. – Товарищ Ольгин! Я из Каменки!

Комиссар обернулся, на лице у него читалось недоумение и тревога. С первого взгляда было видно, что он желает поскорее убраться из станицы и Степан для него – лишь досадное препятствие.

Что делать дальше? Лучко уже тут как тут, атаман сбежал по ступеням, распахнулось окно, и в проеме показался денщик Егорка с пистолетом. Назвать код сейчас? Тогда его только глухой не услышит и он сам сведет на нет все свои предыдущие усилия сохранить тайну.

– Я хочу уехать с вами в «Светлый путь»! – горячо проговорил Степан. – Заберите меня в…

Лучко отвесил ему оплеуху. Удар был тяжелым, но Степан боли не почувствовал, только голова дернулась, словно шея стала гибкой, как пружина.

– Не будет скоро «Светлого пути»! – проговорил с горечью товарищ Ольгин. – Оставайся лучше здесь, тут у тебя еще будет какое-то время, чтобы пожить…

Сказав это, комиссар одернул полы плаща, повернулся на каблуках и пошагал к воротам. Степан проводил его обескураженным взглядом.

– Дурак! – Лучко сплюнул.

– Сколько волка ни корми… да?

Степан обернулся: атаман стоял рядом, скрестив на груди руки, и холодно улыбался. Взгляд его был тяжел, но Степка не отвел глаз.

– Я – гражданин Советского Союза!

Перед глазами возник калейдоскоп образов. Отец в парадной форме, последняя демонстрация на День Победы, пионерский галстук, переброшенный через плечо надетого на спинку стула школьного пиджака, вращающаяся стрелка наручного компаса, молодая мама красит ресницы, наклонившись к настенному зеркалу, дребезг велосипедного звонка, вспышка на Луне, увиденная через закопченное стеклышко, взрыв на горизонте, заливший станицу ослепительным светом. Если бы он знал, что Советский Союз существует, то давно покинул бы эти степи, и тогда, быть может, ему удалось бы вернуть часть жизни, которую считал безвозвратно потерянной. Хотя бы ее крупицы, хотя бы некоторые ощущения…

Удар по левой скуле прервал размышления. Рана на лице взорвалась болью, Степан покачнулся. Сквозь застлавшие взор сумерки он увидел, как атаман встряхивает отбитой кистью.

– Ты не гражданин, размечтался! – прошипел Ермаков. – Ты – дурной, упертый мальчишка, который только и может, что причинять неприятности – и себе, и остальным. И «Светлый путь» – не СССР.

– Да и вам далеко до царской России…

Атаман замахнулся, но остановился на середине движения, опустил руку, поправил задравшийся рукав казакина.

– Почему вы обманывали нас, говоря, что Союза больше нет? – спросил Степка, ощущая, как отекает скула. – Вы – лидеры общин… Если Союз не контролирует нашу степь, это не значит, что можно поступать как предатели.

– Знаешь что? – Атаман поджал губы. – Пожалуй, ты был прав – твои секреты не имеют никакого значения. По крайней мере – для нас. Ты мне больше не нужен. К тому же, – он, прищурившись, окинул Степана с головы до ног, – зараза, которую ты носишь в себе, уже начала разъедать тебе мозги. Лучко!

– Я! – Низкорослый казак поправил папаху и бросил встревоженный взгляд на Степку.

– В овраг его сведи, – пробурчал Ермаков, отворачиваясь к конторе.

Степан почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Не думал он, что атаман придет к такому решению. Собственно, он и так был смертником, но надеялся, что удастся побегать еще пару-тройку дней, и, чем черт не шутит, быть может, передаст проклятый код кому-нибудь… ну, хоть кому-нибудь, кто бы распорядился информацией должным образом.

– Что-что, батька? – Лучко удивленно заморгал, он тоже не ожидал такого оборота.

Ермаков побагровел, его черная борода встопорщилась, словно наэлектризованная.

– Оглох, что ли? – прорычал атаман. – Или ты успел побрататься с землячком из Каменки?

– Никак нет, – выдавил, помотав головой, Лучко.

– Выполнишь, или лучше дядю Митю отправить? – спросил, чуть смягчившись, атаман.

– Выполню, – ответил Лучко, бросая беспокойные взгляды то на Степку, то на Ермакова.

– Может, помощника дать?

– Сам справлюсь, батька. – Лучко достал из кобуры «ПМ», снял с предохранителя, взвел курок. – Чего уставился? – злобно прикрикнул он на Степку. – Поворачивай на сто восемьдесят и шагай! – Дуло пистолета смотрело Степке в живот.

– Поосторожнее там, – напутствовал своего человека атаман, – терять мальцу нечего, может фортель выкинуть.

– У меня не выкинет, батька, – ответил Лучко.

– И поскорее там, а то стемнеет скоро, – добавил Ермаков. – Каждый казак на счету.

– Так точно. – Лучко поднял пистолет повыше и бросил Степке: – Шевелись, давай!

Рядом появились другие казаки. Костоправ Козлов, вислощекий дядя Митя и прочие бойцы, участвовавшие в разгроме банды Седого Цыгана, все были при оружии, все – с хмурыми минами.

– Довыеживался… – слышал Степан у себя за спиной. – Упрямство – достоинство ослов, а человека оно до добра не доводит… Не любит батька, когда с ним дурочку валяют… «Молодой гвардии» обчитался, юнец зеленый… По отцовским стопам захотел пойти – сгинуть, чтоб ни крестика, ни могилки…

У самых ворот к Лучко обратился дядя Митя:

– А куда ты его поведешь, Коля? Червивую Канаву мы заполнили сегодняшними злодеями до краев. Не поместится он туда.

Лучко почесал рукоятью пистолета висок.

– М-м… – протянул он. – Значит, придется вести к коллектору. Далеко, но что делать? Не оставлять же его в терновнике, чтоб он вонял у нас под боком. Да еще и костянка… Нужно отвести его подальше.

– Да, – кивнул костоправ Козлов. – Веди хлопца к коллектору. Да не забудь потом люк хорошенько закрыть, чтоб ни одна спора не пробилась на поверхность.

– А ну, стоять! – прогремел за их спинами окрик.

Степан и казаки обернулись, к ним быстрым шагом приближался атаман. Все невольно воспрянули – решили, будто Ермаков передумал и сейчас отменит смертельный приговор. Как бы кто ни относился к Степану – сыну коммуниста, но добрый порыв всегда окрыляет, а злой – угнетает дух. Только у атамана было на уме иное.

– Держи свое барахло! – Ермаков швырнул Степке забытый в приемной противогаз, и тот на лету поймал его за шланг. – Лучко! – обратился атаман к бойцу. – Похоронишь его в этой штуке.

– Мой «слоник»… – вздохнул казак.

К атаману обратился костоправ:

– Если вы опасаетесь выхода спор, то на этом сроке риск…

– Заткнись, Козлов. Шибко умный, что ли? – Атаман грозно зыркнул на притихших казаков. – По местам все, или дел нет? У кого нет – тем срочно отдыхать, потому что ночка ожидается развеселая.

– Опять бандиты? – спросили атамана с легкой скукой в голосе. – Так положим и этих…

– Ясен пень – бандиты! – откликнулся Ермаков. – А если будете себя хорошо вести, то на огонек пожалует кое-кто более зубастый.