На все четыре стороны - А. Гилл

Пораскинув мозгами, я решил избрать местом действия своих эпизодов дешевый пансион и связать их все воедино, как в фильме «Рондо». Одни будут смешными, другие – безумно эротичными. Верховодить во всех будут женщины. Первоначально я хотел, чтобы каждая сцена была уникальной, не похожей на все, что я видел прежде. Но, приступив к работе, обнаружил, что в основном мои фантазии вторичны, навеяны фильмами, которые я смотрел, или книгами, которые читал. Вдобавок много эротики заключено в нюансах – в легком покачивании бедра, взгляде искоса – в чем-то неосязаемом, высекающем искру между экраном и зрителем. Однако идея родилась быстро, и пошла потеха. В поисках сюжетных линий я ограбил «Декамерон», «Кентерберийские рассказы» и греческие мифы. Можете мне поверить, на свете нет лучшего развлечения, чем сочинять сценарий для порнофильма.

В четыре утра в воскресенье я отправил плод своих усилий в Metro факсом и стал ждать звонка. Сюзан Янетти позвонила мне через несколько часов. «Все в порядке, – сказала она. – Вы отлично справились. Нет, правда, у вас талант. То, что мы получаем обычно, гораздо хуже».

Честно признаюсь вам, что на мою долю выпало больше журналистских наград, чем я выдал бы себе сам. Престижные журналы платили за мои статьи постыдно высокие гонорары. Мне присылала восторженные письма Элизабет Херли, меня отечески целовал в щечку Майкл Виннер[33]. Но ничто – никакие овации и панегирики – не наполняло меня такой гордостью, какую я почувствовал в то воскресное утро.

Однако Сюзан предложила внести некоторые поправки. «Многое из этого чересчур заумно для наших потребителей, не говоря уж об актерах. И сцену М-М придется удалить, иначе магазины у нас это не возьмут. При малейшем намеке на гомосексуализм бедняжки теряют эрекцию. Помните, что наш товар предназначен для онанистов, а эти ребята на дух не переносят голубых. А еще, боюсь, мы вынуждены будем выбросить сцену, где китаянка сует во влагалище косяк, затягивается и говорит: «Моя киска приготовила тебе гостинчик».

«Почему? – спросил я. – Вы не можете найти девушку, которая справилась бы с таким упражнением?»

«Да нет, все дело в наркотиках. С этим у нас очень строго».

«То есть двадцать мужиков могут изнасиловать одну женщину способами, запрещенными в восемнадцати штатах, а траву курить аморально?»

«Это Америка, Адриан».

Мы в Ван-Нейсе – это всего в сорока минутах езды от Беверли-Хиллз, но жарче здесь градусов на двадцать. Райончик насквозь пропеченный и, прямо скажем, мрачноватый – на месте здешних властей я запретил бы продажу опасных бритв без рецепта. Филиал Metro расположен в сборном ангаре среди таких же ангаров рядом с военным аэропортом. Со взлетных дорожек доносятся оргазменные вопли котов, но в остальном вокруг разлита жутковатая тишина. В жизни не догадаешься, чем они тут занимаются.

В офисах царит деловая, будничная атмосфера. Нигде не видно ни одной накачанной груди; стены, как ни странно, украшены кадрами из диснеевских мультиков. Сюзан приветствует нас и дает мне исправленный сценарий. Сказать, что он выхолощен, значило бы неточно выразиться. Все, что не выхолощено, беспощадно искромсано; сюжет и диалог, которые казались мне простыми, как в «Улице Сезам», стали похожи на упражнения из учебника для слабоумных.

Но что за важность! В руках у меня сценарий, на нем мое имя, и съемки вот-вот начнутся. Мы проводим первое производственное совещание с продюсером и оператором – двумя молодыми парнями в шортах и футболках с портретами рок-персонажей. У обоих футуристическая растительность на лице, обоих зовут Майклами, хотя оператор называет себя Квазаром[34]. Они работают в связке. Снимают по двадцать с лишним фильмов в год и говорят как закадычные кореша, подхватывая друг за другом фразы, аккомпанируя себе риффами из шлягеров и посмеиваясь над шутками, понятными только им. Квазар – канадец, имеет болезненную манеру копировать выговор Остина Пауэрса[35] и рисовать в воздухе кавычки. Изображая иронию, разумеется. Это Бивис и Баттхед в лос-анджелесском варианте, и я мгновенно проникаюсь к ним симпатией. Совещание оказывается коротким.

«Вопросы есть?»

«Нет».

«Отлично. Увидимся на площадке».

Перед началом съемок Сюзан ведет меня на склад в конце ангара. Штабеля видеомагнитофонов безостановочно работают в режиме копирования, а груды готовых кассет ждут, когда их упакуют в коробки и отправят в магазины. Фильмы рассортированы по темам: черные мужчины, белые женщины, групповуха, медсестры, гомосексуалисты, транссексуалы и анал (его так и обозначают буквой «А»). Есть даже секция, помеченная аббревиатурой «АА» – два члена в одной заднице, – отчего у непривыкшего человека сводит скулы и мутится разум.

Порно – один из крупнейших мировых бизнесов. Только в Америке его оборот составляет от семи до десяти миллиардов долларов ежегодно, то есть больше голливудского. По всему миру он набирает полтриллиона. Уютное либеральное мнение, что порнография – удел грустных, одиноких, социально неприспособленных пожилых онанистов из бедных слоев общества, заведомо ложно. Горстка грязных, полунищих сладострастников даже при помощи со стороны похотливого студенчества просто не в силах обеспечить такие доходы. С другой стороны, никто почему-то не знает, кто же, собственно, эти таинственные потребители, хотя все мы вроде бы понимаем, что ими движет.

«Пока этот рынок так толком и не изучен, – говорит Сюзан. – Нет никакой демографической картины, потому что когда дело касается секса, люди просто-напросто врут. Тут полно лицемерия, вины и стыда. Но в основном порнографию покупают мужчины. Женщины тоже могут получать от нее удовольствие, однако ни одна женщина не пойдет в прокат за кассетой, чтобы потом смотреть ее в одиночку, засунув руку в трусы».

Я спросил, сколько фильмов в каталоге Metro. «Никто не считал, – ответила Сюзан, – но вряд ли меньше двадцати пяти тысяч. Их перемонтируют и делают компиляции». Это только одна компания, и все это было снято за последние полтора десятка лет.

Бум порно наступил с приходом видео. Говорят, что именно порноиндустрия обрекла на гибель формат Веtamax, выбрав VHS. Безусловно, именно она поддерживает развитие DVD: на каждое нормальное видео приходится дюжина порнографических. Одна американская компьютерная компания хотела проиллюстрировать мощь Интернета, перечислив десять самых популярных сайтов. Она не стала этого делать, потому что все они оказались порнушными. Более того, порнуха оккупировала все первые двадцать мест, за единственным исключением мормонского сайта переписи Судного дня.

Студия у нас дешевая и довольно ветхая, но я все равно вне себя от волнения, потому что передо мной тот самый, придуманный мной пансион. Все комнаты воспроизведены и обставлены со скрупулезной точностью, и все выглядят невероятно убого.

Почетное место в ряду вспомогательных атрибутов порно занимают на редкость отвратительные покрывала, журнальные столики и картины на заднем плане. Если вы когда-нибудь задумывались над тем, откуда они берутся, вам будет любопытно узнать, что в калифорнийской киноимперии есть склад реквизита – настоящий британский музей частных эякуляций. Он набит сотнями ужасающих кроватей, диванов, ламп, статуэток, телефонов с отделкой из искусственных бриллиантов, мягких игрушек, кухонь и операционных. Это подлинное воплощение низкопробного стиля во всем его нахальном уродстве.

Наверху, в гримерке, Клариссу готовят к съемкам первой сцены. По сценарию мне требуется девушка-вьетнамка. Кларисса наполовину мексиканка – сойдет, а еще она очень молода и страшно нервничает. Я пытаюсь поговорить с ней о необходимости вжиться в образ и системе Станиславского.

«Вы хоть сценарий-то читали?» – «Да». Она настолько плохая актриса, что не может убедительно соврать даже односложным ответом. Для нее это всего лишь второй фильм, и она смертельно боится, что знакомые ее узнают, поэтому ей пришлось выдать парик. К несчастью, эта искусственная прическа в точности того же цвета, формы и длины, что и ее собственные волосы (Кларисса не слишком сообразительна). «Все будет хорошо, – говорю я. – Отлично выглядите». Она благодарно улыбается, доказывая этим, что я превосхожу ее в актерском мастерстве. У нее есть все основания для беспокойства. Ей предстоит сцена с Роном Джереми, которого она никогда раньше не видела.

Рон Джереми – бог, в этом нет никаких сомнений. Он – самая знаменитая в Америке порнозвезда среди мужчин, и он ужасен. Отчаянно, откровенно, отталкивающе безобразен. Толстый, низенький, почти лысый – сырой, вялый, волосатый мусорный бак с сальными усиками в богемном стиле. Рон – Мики Руни порнографического бизнеса. Он крутится в нем с момента изобретения непристойных открыток и успел поиметь всех. Рона все любят. Он забавный и к тому же неплохой актер. Но вот беда: никто больше не хочет ему давать. Клариссе приплатили лишних двести баксов, чтобы она не капризничала.