Кое-что о Васюковых - Самуил Шатров

— Это он выпендривается, — сказал папа. — Попомни мои слова: он не вернется в свою оркестровую яму. Так не бывает.

— Кто знает, — сказала мама. — А вдруг он вернется? Помнишь, у Толстого князь Сергий бросил все — квартиру, знакомых, друзей —. и поселился в келье.

«Князь был идиотом, — сказал папа. — К тому же его обманула невеста, А зачем, этому лезть в яму?

— Сама не могу понять, что с ним, — сказала тетя. — Й вот вчера мы поругались, и он побросал свои вещи в старый чемодан, взял такси и уехал.

«— Не горюй, — сказал папа. — Он прибежит к тебе без шапки. Он откроет лбом калитку. Он вернется к тебе и к своим вещам.

— Обязательно вернется, — сказала мама. — А пока останься у нас» Место найдется. Мы поставим в Петиной комнате раскладушку. Там хорошо. Перед самым окном цветет жасмин, И воздух такой чистый, будто на всем белом свете нет фабричных труб и автомобилей.

Тетя осталась у нас.

Я люблю тетю Настю. Она большая, красивая, и волосы у нее золотые, и на солнце хорошо видно, что золотой пушок растет у нее над губой.

Она ласковая, милая, никогда не ругает меня и не гонит за стол учить уроки. Как бы мне хотелось, чтобы она никогда не вздыхала, не плакала и не смотрела на дорогу — не приехал ли дядя Володя?

Папа и мама тоже жалели тетю Настю. Она такая образованная, остроумная, веселая, умеет красиво и дешево одеваться — просто клад, а не жена. И все же жизнь несчастливо сложилась для нее. Я-то раньше не, знал, что люди сами складывают для себя жизнь. Многие никак не могут толком ее сложить. Получается и вкривь и вкось. У тети Насти тоже что-то не сложилось. Мама никак не может понять, почему так вышло. Тетя была такой прекрасной женой всем своим мужьям, Двух мужей она вывела в люди. Дядю Володю она вытащила из оркестровой ямы. И все три мужа бросили ее.

— Есть ли после этого на свете справедливость? — спрашивала мама.

Из своих Куличек дядя Костя приехал неожиданно. Я даже не усйел его встретить. Вечером к нашим воротам подлетел синий мотоцикл с коляской. Мотоцикл — тат-та-та — обстрелял дачу, словно из пулемета. Папа подумал, что это приехал дядя Володя и что он сейчас откроет лбом калитку. Папа ошибся. С мотоцикла слез высокий мужчина с грудью широкой, как щит. Мужчина снял целлулоидный щиток, и все увидели, что это дядя Костя.

— Я так и знал, — сказал папа, — что ты не приедешь на электричке, как все люди.

Дядя вынул из коляски чемодан и начал раздавать подарки. Он прожил у нас целый день и уехал поздно вечером. Мама даже боялась, что в темноте он влетит со своим мотоциклом в какую-нибудь яму и так разобьется, что мы после костей его не соберем.

Но через два дня опять раздалось та-тат-та, и я побежал открывать ворота. Потом дядя приезжал еще несколько раз, и мама сказала, что это неспроста. Тут что-то есть! Дядя Костя никогда не инте-ресовалея нами, и вдруг у него прорезались родственные чувства. Откуда такая любовь?

— На что ты намекаешь? — спросил папа»

— А ты подумай, — сказала мама.

— Не знаю, — сказал папа.

— По-моему, нетрудно догадаться. Он приезжает сюда специально для одного человека.

— Для кого? — спросил папа.

— Для Пети. Он хочет научить его завязывать веревку морским узлом. '

— Теперь все понятно, — сказал папа ц рассмеялся.

Дядя Костя когда-то был моряком. Он знал двадцать четыре способа завязывания узлов. Он показал мне, как вяжется прямой узел, и рифовый, и шкотовый, и брам-шкотовый. Все мальчики и даже Гошка Пресняков с Восьмой просеки завидовали мне. Дядя обещал еще научить меня вязать вы-бленочный узел, восьмерку, беседочный двойной и рыбацкий штык!

Дядя Костя появился у нас и в воскресенье. Мы пошли в лес. Я взял с собой веревки. В лесу мы взялись за двойной беседочный.

— На такой петле, — сказал дядя, — подымают матросов, чтобы покрасить дымовую трубу. Как видишь, она не затягивается.

Тете Насте тоже почему-то захотелось научиться двойному беседочному.

— Тетя, зачем вам это знать? — сказал я. — Вам же ни один капитан не доверит красить миноносец или крейсер.

— Вы разве не разрешили бы мне покрасить дымовую трубу? — спросила она у дяди.

— И трубу, и мачту, и борт! Весь пароход!

Так тетя начала учиться. Она оказалась на редкость бестолковой. Двадцать раз дядя показывал ей, как вязать двойной беседочный, — она ничего не могла запомнить. Теперь я понимаю, почему женщин не берут в матросы. Дядя чуть не охрип от объяснений. Он даже взял тетины руки, и они вместе вязали. В четыре руки! Вы думаете, — помогло? Нистолечко! Как только дядя отнимал свои руки, тетя путалась и тишала конец веревки куда попало. На ее месте я бы сгорел со стыда. Мне было бы совестно смотреть дяде в глаза; она даже не покраснела.

— Боже ты мой! — сказала она весело. — Я, наверное, ужасна бестолковая.

— Ничего, — сказал дядя. — Не все еще потеряно.

— Давайте передохнем немного. Я очень устала.

Я покраснел За тетю. Мне стало неудобно.

— Тетя, вы не забыли, — сказал я, — что нам еще надо пройти сегодня рыбацкий штык.

— А что, если оставить штык на завтра? Для лучшей усвояемости?

— Можно и на завтра, — быстро согласился дядя.

— А Сегодня пусть дядя Костя расскажет нам, как он жил у Черта на Куличках. Вы там тоже вязали узлы?

— Железные! — рассмеялся дядя. — Вон видите этих трехногих великанов? — он показал на мачты. — Вот их-то мы и ставили на ноги и связывали друг с другом проводами.

— Это умопомрачительно, — сказала тетя.

— Мы тянули передачу через тайгу.

— Вы самый настоящий герой, — сказала тетя. — О таких снимают кинокартины.

— Не надо слишком громко восторгаться, — сказал дядя. — Этим достаточно старательно занимаются начинающие очеркисты.

— Нет, что ни говорите, а это — героизм. Пробиваться в холод, в пургу через льды и тундру, чтобы дать людям свет и тепло. А мы сидим в своих душных жилищах и стережем свои маленькие удобства. Скажите, разве так надо жить?

— Не знаю, — ответив дядя.

— Вы прекрасно знаете, только не хотите меня обижать.

— Вы решили что-то изменить в своей жизни? Да, тетя решила. Она твердо решила изменить,

Иначе сложить ее. Хватит с тети такой Жизни. Ах, как хорошо просыпаться утром в палатке и дышать свежим воздухом! И чтобы в воздухе пахло травой, и солнцем, и кедровой шишкой, и утренней росой. И еще пусть он пахнет сосновой стружкой, досками и, если надо, цементом. Тетя рассердится и плюнет на все. Она наденет комбинезон с карманами до колен.

Дядя смотрел на нее во все глаза.

Он уехал поздно вечером.

Он так и не показал мне, как вязать рыбацкий штык.

Дядя Володя приехал к нам, когда о нем и думать перестали. Правда, он не прибежал без шапки. Не открыл он и лбом калитку. Он не спеша шагал по дороге. Я увидел его и кинулся со всех ног ц тете Насте. Она сидела в комнате, красная как индеец. Лицо ее было вымазано клубничным соком: это для того, чтобы на нем никогда не появлялись морщины.

— Дядя Володя на дороге! Он идет мимо наших великанов!

Я думал, что тетя побежит встречать его и бросится ему на шею. Не тут-то было.

.— Глупый, — сказала она. — > Сок еще не пропитал кожу. Скажи дяде, что я скоро выйду.

И тетя легла на постель.

Я побежал к дяде и сказал:

— Тетя в соку.

— Ясно, — ответил дядя. — Дай мне что-нибудь почитать. Это надолго.

Дядя прочел «Вечёрку», журнал «Здоровье», и только когда он взялся за «Справочник садовода», вошла тетя. На ней было новое сиреневое платье, и волосы перевязаны бантиком, и с ушей свисали подвески — маленькие башни.

На лице ее не было ни одной морщинки.

— Ах, это ты, Владя, — сказала она.

— Как видишь, я.

— Ты легко нашел меня, мой мальчик?

— Да, моя девочка, — сердито ответил дядя.—

Тебя легче найти, чем потерять.

— Хам, — ласково сказала тетя. — Остроумный мой хамишкин, — и взяла дядю за кончики ушей и слегка потянула к себе.

— Прошу тебя, оставь эти штуки, — сказал Дядя.

— Какой ты, Владик, грубый! — вздохнула тетя.

Они помолчали. Дядя Володя вынул трубку с блестящей крышечкой и начал набивать ее табаком. Тетя опять подошла к нему, потрогала ворот рубахи и сказала:

— Она совсем мятая. Хочешь, я постираю?

— Сойдет и так, — сказал дядя.

— Нет, я должна обязательно ее выстирать! Не могу же я выпустить тебя в таком виде…

— Не будем ломать комедию, — сказал дядя. — Надоели мне эти комедии.

— Выйдем в сад, — сказала тетя. — Нам надо поговорить.

— Все уже говорено, оговорено и переговорено, — разозлился дядя. — Надоела мне эта говорильня. Я пришел за ключом от квартиры. Мне нужно взять партитуру «Раймонды».

— Больше тебе ничего от меня не нужно?

— Слава богу, ничего!

— Ты твердо решил залезть в свою яму?