Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бетонную дорожку с лодкой соединяли сходни. Турок осторожно перебрался по ним на палубу. Днём он уже слазил на мостик и осмотрел главный люк — над ним еще плескалось на дюйм с лишним воды с песком. Второй люк был на кормовой палубе, под щупальцами канатов и тросов, в одиночку к нему было не пробиться. Зато на носу, рядом с орудием, проступал очерк большого прямоугольника — третий люк, прикрытый разбитой дощатой крышкой.
Турок нагнулся к кругу света у себя под ногами и приподнял крышку, чтобы еще раз осмотреть металлическую поверхность. Интересно, насколько эта сука толстая? Турок стукнул по железу и понял, что работенка ему предстоит та еще. Он присел на корточки и посветил в сторону далекого острого носа лодки. Здоровая-то какая, сволочь, подумал Турок, и желание прожечь дыру в палубе и проникнуть внутрь вспыхнуло в нем сильнее прежнего, хотя габариты лодки внушали ему непонятный страх. «Может, золота внутри и нет — а как насчет сувениров?» — спросил он себя. Перекупщики в Кингстоне и Порт-о-Пренсе могут сбыть с рук что угодно… Кроме того, мир устроен так, что на любую дрянь найдётся коллекционер. Можно было бы неплохо заработать, загнав что-нибудь из оборудования — ржавую ракетницу, например, или уцелевшие измерительные приборы. А трупы?.. А что трупы? Может, их там и нет. Ладно, хватит; займись делом.
На другом конце дока послышался какой-то шум. Турок выругался себе под нос и начал водить лучом фонарика по сторонам. Упала еще одна жестянка. Свет упал на пучки бурых водорослей, прицепившихся к ограждению мостика, и на Турка повеяло запахом моря. Опять крыса, подумал Турок. Док кишел этими тварями — жирными, огромными охотницами до местных тараканов.
В бывшей плотницкой мастерской под куском промасленного брезента стояла тележка для перевозки газовых баллонов, что-то вроде ручной тележки с установленными на ней двумя баллонами: поменьше — с ацетиленом и побольше — с кислородом. Баллоны были подсоединены к сварочной горелке. При подаче газов в горелку образующаяся горючая смесь позволяла (как, например, требовалось в данном случае) резать металл. Эту тележку Турок увёз из дока и припрятал здесь, в бывшей плотницкой, в самом конце рабочего дня. Конечно, Кокрану могло взбрести в голову напоследок проверить склады, но Турок понадеялся, что ублюдку станет лень. И не ошибся.
Турок с величайшей осторожностью покатил тележку по сходням: агрегат был довольно тяжелым, и непрочные доски жалобно скрипели под ним. На палубе он поставил тележку так, чтобы было удобно работать, надел маску, предусмотрительно повешенную с вечера на раму тележки, открутил вентили и чиркнул зажигалкой у кончика горелки. В темноте расцвел тускло-оранжевый огонёк. Отрегулировав смесь, Турок нагнулся и приступил к работе; его рука плавно очерчивала на палубе дуги.
Сквозь шипение сгорающего газа Турок услышал стон могучего корабля, словно что-то тяжелое, медлительное, неповоротливое пробуждалось от долгого сна.
В маленькой спальне коричневого оштукатуренного дома на другом конце острова Стив Кип вздрогнул и открыл глаза.
Некоторое время он лежал тихо, прислушиваясь к мерному шуму прилива, и гадал, что его разбудило. Рядом мирно спала Майра, ее тонкая рука лежала у него на груди. Кип повернул голову и очень осторожно поцеловал жену в щеку. Майра заворочалась под одеялом и улыбнулась. Они через многое прошли рука об руку, и, хотя прожитые годы сделали Кипа грубее и циничнее, к жене он относился по-прежнему нежно и бережно. Вокруг глаз и у губ Майры давно появились забавные морщинки, но они говорили о счастливом житье. Кип снова поцеловал жену. Он спал очень чутко, любой звук, любое движение могли разбудить его — шум волн, разбивающихся о рифы, шелест кокосовых пальм, крик ночной птицы. Он подождал еще несколько секунд. Ничего, только знакомые привычные звуки. Кип опустил голову на подушку рядом с женой и закрыл глаза.
И опять услышал.
Откуда-то издалека неслась приглушенная барабанная дробь.
Кип сел, откинул одеяло и поднялся. Майра пошевелилась и медленно оторвала голову от подушки.
— Все в порядке, малышка, — шепотом сказал Кип. — Спи. А я пойду выйду на воздух.
— Куда это ты собрался? — спросила Майра, протирая глаза. — Который час?
— Самое начало четвертого. Ложись досыпай. Я ненадолго. — Он уже влез в штаны и застегивал рубашку. Майра натянула на себя одеяло. Кип подошел к окну, выходившему на гавань. Снаружи было темно, хоть глаз выколи, лишь в небе мерцали бесчисленные звезды, словно огни в рубках тысяч призрачных судов на черной глади океана.
Потом снова застучали барабаны, глухой рокот эхом разносился по джунглям. По спине у Кипа поползли мурашки. «Черт бы все это побрал!» — подумал он, влезая в ботинки, и как можно тише вышел из дома.
Он поехал в сторону Фронт-стрит, повернул и повёл джип через окутанную тьмой деревню на самом краю гавани к джунглям. В лицо бил ветер; Кип искал, не горит ли где свет, не идет ли кто по улице, но деревня словно вымерла. Кто кроме него слышал барабаны? Сколько человек лежали в темноте, стараясь прочесть послание, которое предрассветный ветер с моря разносил по всему острову? Кип догадывался, что это: Бонифаций шаманил в честь лодки. «Будь ты проклят!» — чертыхнулся про себя Кип, продолжая высматривать освещенные окна. Я здесь закон, единственный закон, закон, которому божки Бонифация не указ.
На мостовой Фронт-стрит — джунгли здесь склонялись над дорогой странными темными силуэтами — стояли какие-то люди. Когда фары джипа осветили их, они метнулись в сторону, так быстро, что Кип не успел разглядеть их лица, и в считанные секунды исчезли в зарослях. Подъезжая к церкви, Кип увидел, что в ней темно и пусто. Он остановил
