Нюрнбергский процесс, сборник материалов - Константин Горшенин

Когда будут выдвигаться такие доводы, я возьму на себя смелость предложить г-дам Судьям прочитать большую папку Шмундта и дневник Иодля. Эти документы ясно показывают, что агрессивные планы составлялись нацистами совместно с генералами, что военные руководители знали об агрессивных намерениях нацистов, что они были в курсе политических и дипломатических событий. В самом деле, германские генералы имели странную привычку появляться на различных дипломатических совещаниях. Даже если бы документы этого не показывали, то сама логика должна показать, что это именно так.

Чрезвычайно успешная программа захватов зависит от вооруженной мощи. Она не может быть проведена неподготовленным, слабым или непокорным военным руководством. Можно, конечно, сказать, что война слишком важное дело, чтобы ее оставить на усмотрение одних солдат. Это, несомненно, правильно, но не менее правильно то, что агрессивная дипломатия слишком опасное дело, чтобы она проводилась без совета и поддержки военных руководителей. Некоторые из германских генералов, по-видимому, имели сомнения по поводу решений Гитлера и смелости некоторых из его шагов. Некоторые из этих сомнений находят любопытное отражение в записи в дневнике Иодля, которая еще не была оглашена. Это документ 1780-ПС, запись от 10 августа 1938 г. На странице 4 перевода документа 1780-ПС говорится:

«10 августа 1938 г. Руководителям армий и командующим авиационных групп, подполковнику Иешонеку и мне приказано явиться в Бергхоф. После обеда фюрер произносит речь, которая длится почти четыре часа. В этой речи он развивает свои политические мысли. Последующие попытки некоторых армейских генералов обратить внимание фюрера на недостатки нашей подготовки имеют довольно печальные результаты.

Это особенно относится к замечанию генерала Виттерштейна, который помимо всего прочего утверждает, что он цитирует высказывание генерала Адамса о том, что западные укрепления могут быть удержаны только в течение трех недель. Фюрер возмущается и вспыхивает, заявляя, что в таком случае вся армия ничего бы не стоила. Я уверяю вас, генерал, что эти позиции можно держать не три недели, а три года. Такое мнение, которое, к сожалению, разделяется довольно широко в кругах генерального штаба, основано на различных причинах. Во-первых, генеральный штаб помнит о прошлом опыте, когда политические соображения также играли свою роль вместо того, чтобы выполнять и повиноваться военным заданиям. Это, несомненно, потому, что не хватает энергии, и они не верят в гений фюрера. Можно, пожалуй, его сравнить с Карлом XII. Но ввиду того, что вода течет вниз, это пораженчество может не только нанести большой политический ущерб, потому, что расхождение между мнениями генералов и фюрера общеизвестно, но может также создать опасность для морального состояния войск. Но я ни капли не сомневаюсь в том, что фюрер сумеет поднять моральное состояние народа самым неожиданным образом, когда наступит должный момент».

Запись в дневнике Иодля, которую только что огласили, показывает, что некоторые из немецких генералов в то время испытывали сомнение в отношении способности Германии выступить одновременно против Польши и западных держав, но тем не менее в этой записи нет никаких признаков недостатка симпатии в отношении нацистских захватнических планов. Нет никаких доказательств ни в дневнике Иодля, ни в каких-либо других документах того, что какое-нибудь значительное число германских генералов без сочувствия относились к замыслам Гитлера. Более того, главные военные руководители всегда присоединялись к решениям Гитлера и поддерживали их с значительным успехом в этот период, 1938—1942 гг.

Таким образом, если нам будут говорить о том, что германские военные руководители не знали того, что германская политика в отношении Чехословакии была агрессивной или что она базировалась на применении силы или угрозе применить силу, то нам следует помнить о том, что 30 мая 1938 г. Гитлер подписал совершенно секретную директиву, адресованную Кейтелю. Это документ 388-ПС, уже представленный в качестве доказательства за №США-26, в котором он ясно заявил о своем непреклонном решении сокрушить Чехословакию путем военных действий в ближайшем будущем.

Безусловно, подсудимый Иодль не может испытывать никаких сомнений относительно того, что это означало. Он в тот же день записал в своем дневнике о том, что фюрер заявил о своем окончательном решении уничтожить в скором времени Чехословакию и приказал начать военные приготовления по всем направлениям.

Затем документальные доказательства из архива Шмундта, из дневника Иодля показывают, как эти подготовительные мероприятия проводились по всем направлениям.

Многочисленные примеры совещаний, планирований и подготовки в течение последних немногих недель до заключения Мюнхенского пакта, включая переговоры с Венгрией и венгерским генеральным штабом, в которых принимал участие генерал Гальдер, находят свое отражение в дневнике Иодля и в документах Шмундта. В день, когда был подписав Мюнхенский пакт, 29 сентября, Иодль записал в своем дневнике — документ №1780-ПС:

«Мюнхенский пакт подписан. Чехословакия как держава более не существует. Установлены четыре зоны, которые должны быть оккупированы между 2 и 7 октября. Остальная часть с большинством населения германской национальности будет оккупирована к 10 сентября. Гений фюрера и его решимость, которая не поколебалась даже перед угрозой возникновения мировой войны, вновь одержали победу без применения силы. Остается надежда, что недоверчивые, слабые и нерешительные люди убеждены и останутся таковыми».

Планы захвата остальной части Чехословакии были составлены вскоре после Мюнхена, как об этом говорится в документах. В конечном итоге захват был осуществлен путем дипломатического нажима, в котором подсудимый Кейтель участвовал с обычной целью демонстрации того, что германские вооруженные силы были готовы привести в исполнение угрозу. И вновь подсудимый Иодль в своей лекции в 1943 году (документ Л-172, США-34) ясно рассказывает нам, почему задача уничтожения Чехословакии была близка сердцу германских военных руководителей в такой же степени, как и сердцу нацистов. Здесь говорится:

«Бескровное разрешение чешского конфликта осенью 1938 года и весной 1939 года и присоединение Словакии пополнило территориальные приобретения Великой Германии таким образом, что стало возможно рассматривать польскую проблему на основании более или менее благоприятных стратегических позиций».

Здесь уместно вспомнить письменные показания Бломберга и Бласковица, выдержки из которых я уже оглашал:

«Целая группа германских штабных офицеров и офицеров действующей армии считала, что вопрос о польском коридоре должен быть. однажды разрешен и, если необходимо, то и путем применения силы», — сказали они, — «Гитлер достиг таких результатов, которых мы очень желали».

Теперь я перехожу к вопросу о Польше. Нападение Германии на Польшу представляет особый интерес с точки зрения роли генерального штаба и высшего командования. Документы, которые доказывают агрессивный характер этого нападения, уже были представлены г-ном представителем английского обвинения Гриффитсом Джонсом. Я предполагаю подойти к этому вопросу несколько с другой стороны, поскольку представленные уже документы служат прекрасным доказательством деятельности генерального штаба и высшего командования, как об этом говорится в обвинительном заключении.

Это нападение было тщательно рассчитано по времени и запланировано, и документы показывают штабную работу шаг за шагом.

Г-н Гриффитс Джонс оглашал выдержки из целого ряда директив Гитлера и Кейтеля. Там имеется «белый план» — кодовое название для плана атаки против Польши. Это — целая серия документов. Эта серия документов начинается с повторно изданного документа «Директива об единой подготовке к войне германских вооруженных сил». Мы уже встречали прежде эту периодически переиздаваемую директиву. В директиве-давались инструкции вооруженным силам и указывались их задачи, которые должны возникнуть в последующий период. Главным образом эти директивы заключали в себе: 1) указание о том, что вооруженные силы должны быть готовы выполнить свою задачу в связи с политическими и дипломатическими событиями; 2) указания на то, что должно быть выполнено дипломатическим путем, чтобы облегчить выполнение военных задач и увеличить шансы на успех.

Они представляли собой в действительности слияние дипломатической и военной мысли и в значительной мере демонстрировали взаимную зависимость агрессивной дипломатии и военного планирования. Обратите внимание на то, что эти документы, в которых дан приказ о подготовке планов войны против Польши, в апреле 1939 года рассылались в очень ограниченном количестве копий. Только пять экземпляров было разослано Кейтелем Браухичу (ОКХ), Редеру (ОКМ), Герингу (ОКЛ) и два экземпляра было направлено Варлимонту в отдел планирования ОКВ.