Сукины дети - Варя Мальцева

Всё же, ему хотелось чувствовать себя любимым, потому он допоздна "задерживался на работе", хотя на самом деле Лина так и не узнает, где же проводил время её муж. Может быть, догадывалась, иначе бы, улавливая чужие женские духи, когда Нисон приходил вечером, закатывала ему истерику. Но она смиренно смотрела на его телефон, когда там приходили сообщения от некой Кисы, и ничего не делала. А что она вообще могла бы сделать?

Так и приходилось жить обоим, упорно не понимая друг друга. Нет, они не ошиблись с выбором, ни в коем случае. Просто некоторым людям суждено остаться одинокими, тщетно загадывая на каждый День рождения найти вторую половинку. Хотя они так и не узнают, что их судьба столь печальна.

Они и вправду были созданы друг для друга, но кто сказал, что «созданы друг для друга» — это исключительно про любовь и родственные души? Они должны были встретиться, чтобы свершилась их судьба. Пусть даже иногда судьба — это изменять больной жене или умереть от своих рук. Несомненно, они нашли друг друга. Но только это воссоединение обернулось тем, что каждый пойдет по самой худшей, но задуманной изначально кем-то свыше, дорожке. Да, без Нисона Лина бы точно смирилась рано или поздно со смертью ребёнка, ведь понимающий и сочувствующий муж НеНисон тоже скорбил по ребенку, а потом помог ей выбраться из бездны. Лина бы не умерла, ей бы не позволил НеНисон. А без Лины Нисон бы всю жизнь был порядочным мужем, семьянином, любящим свою жену НеЛину и дочку НеЯсю. Но всю жизнь их бы не покидало чувство неправильности, будто они живут не свою жизнь, не туда свернули когда-то. И это чувство было бы правдой.

Так что легче: прожить свою настоящую судьбу или же жить, понимая, что всё это ложь, но такая сладкая? Врать себе или с гордостью принять участь? Нет, не у всех людей судьба печальна, это точно. Пока не выберешь её, не поймёшь, что она носит в себе. Но всё же какой бы тоскливой она порой ни была — это то, что было прописано вашей Судьбой.

Выбор лишь за Вами.

Молчание

Лина всегда любила говорить. Она могла часами говорить о всяком, напрочь забывая о времени и об остывающим кофе, но с тех пор, как умер её ребёнок, она ни разу не рассказала ему о своих чувствах. О таком просто не принято говорить вслух. Она до сих пор могла иногда дискуссировать с ним на тему зелёных лесов, политики и о мусоре, что не вывозили несколько недель в их городе, могла долго разговаривать про кошек и птиц, о дверях и стенах, но ни одна тема не была связана с тем, что её так ранило.

А как только Нисон пытался с ней об этом поговорить, положив руку на тонкое запястье жены, Лина всегда резко замолкала, недолго смотрела на Нисона мокрыми глазами, дрожащими белыми руками обнимая свои плечи, а после заходилась плачем. Она всегда плакала так искренне печально, что сердце Нисона всегда замирало при виде первой слезы. Лина плакала, содрогаясь всем телом, и ей было все равно на него и на его бессмысленные объятия. Нисон ей что-то говорил, гладил нежно по спине, успокаивал и пытался шутить, чтоб поднять ей настроение, но Лина этого всего просто не замечала. Её глаза, глубину и печаль которых Нисон не понимал, притуплялись и, хоть направлены они на него, смотрели будто в пустоту. Но после того, как она успокоится, просто потому что слёзы закончились, они молчали. И каждый думал о своём, пока ледяной кофе упорно ждал, когда его допьют. Но этот кофе просто выливали в раковину, и они вновь чужие друг другу люди.

Нисон и Лина спали вместе, ели и разговаривали, смотрели фильмы, занимались сексом, ходили за продуктами, гуляли и, в конце концов, были женаты. Но Лина не чувствовала себя родной Нисону, а Нисон не чувствовал себя родным Лине. Они просто жили вместе, вот и все. Их ничто не связывало морально. "Противоположности притягиваются", но во всех правилах есть исключение. У них не оставалось выбора, вот они и существовали вместе. Они не были друзьями, не было даже знакомыми — друг другу они были никем. Но Лине было просто некуда уходить, а Нисону было стыдно бросать свою жену в таком состоянии. Она ждала, пока ему всё это надоест и он наконец уйдет от неё, выгнав на улицу, а он ждал, пока Лина сама скажет о том, что хочет развестись.

Но оба молчали.

Прошло уже столько лет, но до сих пор они не могли наладить свои отношения, да и вряд-ли когда-нибудь их наладят — кому это надо? Они оба были всё ещё молоды, Лине было двадцать три года, а Нисону двадцать семь, но они предпочли дальше тратить годы друг на друга, чтоб потом в старости ненавидеть. Оба это прекрасно понимали. И обоих держали в браке какие-то свои причины, но только не любовь и доверие.

Да, так живут большинство взрослых в браке, иногда ситуации бывают хуже, чем у Лины и Нисона, но они всё равно страдали. Она наконец поняла, насколько он поверхностный и мертвенно спокойный. Лина ведь и полюбила его за это: за то, что он не пугался ужасов её глаз и за то, что никогда не испытывал тревогу, успокаивая тем самым её. Но она думала, что он не пугается ужасов её глаз, потому что понимает и разделяет её чувства, а не потому что просто не замечает их. А спокойный он, как оказалось, во всем. И даже смерть их ребёнка для него — пустяк. Да, он умер при родах, но ведь это о нем они говорили по вечерам, ласково называя большой живот Лины Ясенькой, этот ребенок пинал руку Нисона сквозь живот и мешал Лине спать, из-за чего Нисон тоже часто не высыпался. И все эти девять месяцев беременности, что для Лины были самыми счастливыми, для него были просто девятью месяцами. А их ребенок — обычным ребенком. Лина прекрасно понимала, что он наверняка даже имя её не помнит. А Лина свою мертвую дочь любила больше всех живых на свете. В