Четыре солнца - Виктор Жигунов

В выражении съ хотию на кровать видят тот же образ, что и в строках Ту кровавого вина недоста, ту пиръ докончаша храбрии русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую, то есть сравнение битвы со свадебным пиром. Хоть (желанная) — здесь смерть.

Есть другие толкования: Изяслав прибит с каким-то своим любимцем на кровь, или он схоти (захотел) рова (могилы).

Птиць крилы приоде — садясь расклёвывать добычу, крупные птицы прикрывают её распростёртыми крыльями.

Не бысть ту брата Брячяслава,    ни друга Всеволода.                            8 2 2 2 2, IIЕдинь же изрони жемчюжну душу    изо храбра тѣла чресъ злато ожерелiе.          4 4 8 4 4, С

Душа представлялась нашим предкам в виде большой жемчужины. А ворот, вырез княжеской одежды украшали золотом и драгоценными камнями.

Унылы голоси, пониче веселiе,                   - 3 4 4 1, IIIтрубы трубять городеньскiи.                        1 2 1 2 2, IV

Городно, в котором княжил Изяслав, располагалось у границы с Литвой. Трубы там зазвучали в знак траура.

Ярославичи и вси внуци Всеславли!                  3 1 1 6 1, IIУже понизить стязи свои,    вонзить свои мечи вережени —          уже бо выскочисте изъ дѣдней славы.      2 6 9 11 2, III?

Внуки Всеслава — полоцкие князья. А по всей остальной Руси княжили потомки Ярослава Мудрого. Полоцк стремился отделиться. Поэт говорит, что всем надо понизить, опустить стяги в знак поражения, потому что в междоусобной борьбе не бывает победителей. Мечи вережени — не просто «повреждённые, зазубренные», но и «опозоренные».

Вы бо своими крамолами начасте наводити поганыя    на землю Рускую, на жизнь Всеславлю —          которою бо бѣше насилiе              отъ земли Половецкыи.            12 12 7 12 6, IV?

Котора — распря.

Вспомнив о Всеславе, поэт принимается рассказывать об этом легендарном человеке, которого считали волшебником, оборотнем. В 1067 году он захватил Новгород. Против него выступили другие князья, на реке Немиге он потерпел поражение и в Киеве был заточён в темницу. Но тут на Русь двинулись половцы, и киевляне потребовали оружия. Им было отказано. Тогда они восстали, освободили Всеслава и провозгласили его великим князем. Однако вскоре ему пришлось выступить на битву за этот престол. Дойдя с войском до Белгорода и поняв, что снова будет разбит, Всеслав ночью бежал. Столицей он правил всего семь месяцев, она досталась ему игрой случая, как бы по жребию, выбиравшему между Киевом и Новгородом.

На седьмомь вѣцѣ Троянѣ    вьрже Всеславъ жребiй о дѣвицю себѣ любу.        3 3 10 1 3, IIТой клюхами подъпьрся,    окони и скочи къ граду Кыеву,          и дотчеся стружиемь              злата стола кыевскаго.                  8 8 4 8 4, IV

Клюками подъпьрся, окони — значит, вероятно, «хитростями подпёрся и добился-таки». Или о кони — «о коней», так как киевляне потребовали их вместе с оружием, Всеслав воспользовался этим, пообещал дать, и его освободили из темницы. А может быть, клюки — шесты; темница представляла собой вкопанный в землю сруб, откуда без шестов не вылезть. Если же увязать жребий, девицу и коней, то Всеслав здесь уподоблен сказочному герою, скакнувшему верхом к окну высокого терема, где видна его суженая; яма, где он сидел, находилась, естественно, ниже княжеского двора. Поскольку он правил в Киеве недолго, то и сказано, что успел только «доткнуться» престола жезлом (копьём), который служил знаком власти.

Скочи отъ нихъ                                  - 2 - 2 -, IIлютымь звѣремь въ пълночи,                  - 1 2 2 1, IIIизъ Бѣлаграда обѣсися синѣ мглѣ,             4 1 4 3 -, IIIутръ же вонзи стрикусы,    отвори врата Новуграду,                      4 3 1 4 4, IVразшибе славу Ярославу,    скочи вълкомь до Немиги.                  4 4 2 4 2, IV

«Убежал от киевлян лютым зверем в полночи» — это, пожалуй, медведем-шатуном, который лют и неприкаян, таким и был Всеслав. «Из Белгорода улетел на туче» — известно, что князь передвигался очень быстро, да ещё его считали колдуном. И уже утром он вонзил секиры, боевые топоры в ворота Новгорода и захватил его — вопреки независимости, дарованной городу Ярославом Мудрым.

Часто читают здесь утърже вазни съ три кусы — «урвал удачу с трёх попыток». Слову куса родственны покушение, искушение.

Поэт говорит о Всеславе, не придерживаясь последовательности событий. Битва на Немиге была раньше, но речь о ней зашла только теперь. Заметим, что слова съду токъ (утоптал ток) в большинстве изданий выглядят иначе: съ Дудутокь — и отнесены они к предыдущей строфе, толкуются как географическое название, однако вблизи Новгорода оно не обнаружено.

Съду токъ на Немизѣ,    снопы стелють головами,          молотять чепи харалужными,              на тоцѣ животъ кладуть,                  вѣють душу отъ тѣла.            8 9 7 7 7, V?Немизѣ кровави брезѣ    не бологомь бяхуть посѣяни,          посѣяни костьми рускихъ сыновъ.          4 8 7 7 2, IV?

Битва сравнена с молотьбой, где головы — снопы, по ним бьют мечами, как цепами, на току жизнь кладут и веют не полову от зерна, а душу от тела. Не добром засеяны кровавые берега, а костями.

Всеславъ-князь людемъ судяше,    княземь грады рядяше,                          7 – 5 1 2, II?а самъ въ ночь вълкомь рыскаше:    изъ Кiева дорискаше до куръ Тьмутороканя,      7 6 3 3 2, III?великому Хърсови вълкомь путь прерыскаше.          1 3 3 3 2, IV

Жалобы и обиды обычно разбирались судьями. Всеслав же правил суд сам, что очень нравилось простым людям. Между князьями он распределял города. Это днём, а по ночам он рыскал волком, и так быстро, что до крика петухов мог попасть из Киева в Тьмутаракань.

Хорс — видимо, бог солнца.

Тому въ Полотскѣ позвониша заутренюю рано          у святыя Софеи въ колоколы,              (5 10 3 4 5, С?)    а онъ въ Кыевѣ звонъ слыша.                  (2 2 2 2 -, IV?)  7 12 5 6 5, С?

Всеслав выстроил в Полоцке церковь Софии. И вот в то время, когда ему возносили там хвалу, он уже сидел в темнице.

Аще и вѣща душа въ друзѣ тѣлѣ,          нь часто бѣды страдаше.                6 1 7 2 2, III?

«Хотя и мудрым бывает иной человек, но часто от бед страдает». Как раз умным людям обычно и выпадает больше всего горестей.

Тъму вѣщеи Боянь и пьрвое припѣвку, смысленый, рече:    «Ни хытру, ни горазду, ни птицю горазду              суда божия не минути!»            5 5 8 13 8, С

«Ни колдуну, ни умелому, ни даже птице от божьего суда не скрыться, смерти не миновать». Так надо бросить распри и прожить достойно!

О, стонати Руской земли,    помянувше пьрвую годину          и пьрвыхъ князей!                      3 5 3 5 5, ДТого стараго Владимера    нельзѣ бѣ пригвоздити          къ горамъ Кiевскимъ.                   5 5 5 5 -, IV

Неясно, имеется ли в виду Владимир Красное Солнышко или Владимир Мономах. Но любого из них «нельзя было пригвоздить» к Киеву — оба часто ходили на врагов Руси. Или допустимо иное толкование: жаль, что Владимира нельзя было на веки вечные оставить в столице, при нём страна сохранила бы прежнее единство.

Сего бо нынѣ сташа стязи Рюриковы,    а друзии — Давидовы,          нъ розно ся имъ хоботы пашуть;              копiя поють на Дунае!              10 10 3 10 5, IV?

Теперь начнётся последняя часть поэмы, открывающаяся молением Ярославны. Слова зегзицею незнаемь понимали как «безвестной кукушкой»: эта птица живёт одна, а княгиня осталась без Игоря. Однако потом распространилось другое мнение: зегзица — чайка, она из-за своих жалобных криков считалась символом печали.