История руссов. Держава Владимира Великого - Сергей Парамонов

Строка 15: «…УТВОРИСЕ РОДИ ТОIЕ О СЕДМѣ РѣЦѣХ ИДѣЖЕ ОБИТВАЩЕХОМ ЗАМОРЬЯ О КРАИ ЗЕЛЕНЬ», т. е. «создались те роды у семи рек, где обитали заморье в зеленом краю». С семью реками мы еще встретимся позже, но точная локализация их станет более возможной только после сравнения всех текстов. То же самое и в отношении «Зеленого края», по-видимому, «Зеленым краем» называлось все степное Причерноморье (см. ниже).

Строка 16: «А КАМО СКОТИ ВОДЯИ ДРЕВН(Л) НОIИ СХОДУ ДО КАРПЕНСТѣА ГОРЕ»… (текст в этом месте у Кура не прерван, у Миролюбова прерван), т. е. «и где водили скот (слово “древн(л)ыи” непереводимо) от востока до Карпатской горы». Указание на гору Карпат (у Птолемея она тоже фигурирует как отдельная единица, а не как Карпатские горы) показывает границу, до которой доходили в своих кочевках со скотом предки руссов, по-видимому, это была крайняя западная точка, хотя можно и понять «к востоку до Карпатской горы»; первое предположение нам кажется, однако, более вероятным.

В слове «древныи» Миролюбов, по-видимому, по догадке вставил букву «л» в скобках, может быть, буква была, но в ней Миролюбов не был вполне уверен. Так как издание Миролюбова неряшливо в научном отношении, то говорить об этом не приходится.

Строка 17: «ТО БЯЩА ОНА ЛЯТОI ПРЕД ТИСЕНЩ ТРИЕ СТОI ЗА ИЕРМАНРѣХУ» (у Миролюбова здесь стоит слово «конец», но у Кура фраза продолжается), т. е. «то было в те годы 1300 до Германариха».

Здесь мы на время изложение дощечки № IX прекратим и обратимся к анализу. Перед нами типичная народная легенда со всей присущей ей примитивностью изложения, так, например, ни слова не сказано, что же сделали три мужа со своим добром, решивши жениться на дочерях Богумира, ведь жили они не святым духом, имели какое-то имущество, которое они не могли просто бросить, и т. д. Конечно, на таких пунктах легенда не останавливается. Однако, в ней есть, несомненно, какое-то здоровое зерно. Она отражает давние представления наших предков.

Если мы имеем полное право сомневаться в истинности рассказанного о Богумире, у нас нет оснований сомневаться, что подобные случаи в те времена бывали, т. е. разбросанность кочевок приводила к тому, что в одном месте не хватало молодых мужчин, а в другом девушек для брака. Легенда отразила былые реальные положения.

Далее следует отметить, что и в этом месте «Влесовой книги», и во многих других местах речь все время идет о скоте, о травах, о передвижениях. Из всего этого можно заключить, что легенда говорит либо о кочевом состоянии какого-то славянского племени, впоследствии осевшего и затем постепенно перешедшего на земледелие, либо, что более вероятно, о племени издревле кочевом, скотоводческом, но стертом в дальнейших передвижениях народов в степном Причерноморье.

В толкучке народов с востока на запад и с запада на восток трудно было сохранить свою самостоятельность, свое лицо даже и большому славянскому скотоводческому племени. Сколько можно судить, племя руссов было оттерто из степей в лесостепь, где оно и слилось с полянами.

Лесостепные и лесные племена восточных славян были защищены от врагов лесами и не подвергались постоянным перекочевкам. Когда вся «Влесова книга» будет прочтена и будет установлен последовательный порядок отрывков, мы, возможно, узнаем гораздо более о ходе и времени этих перекочевок.

Имеется, однако, в легенде деталь, заставляющая нас смотреть на нее более серьезно, — она указывает точно, когда случилось описываемое: за 1300 лет до Германариха. Эта примитивная хронология, однако, дает весьма много. Прежде всего, это дает нижнюю границу времени написания «Влесовой книги», — она была написана после Германариха, ибо время последнего служит «Влесовой книге» отправной точкой хронологии.

Так как Германарих жил в IV в. (350–376), то память автора «Влесовой книги» хватала за 950 лет до нашей эры, т. е. приблизительно эпохи Троянской войны. В этом, разумеется, нет ничего удивительного, ибо другие народы сохранили более далекие воспоминания.

Строка 18: «О Тѣ ЩАСЕ БЯ ПРЯ ВЛИКА О БРЕЗѣХ МОРЕ ГОДЬСТѣ А ТАМО ПРАОЦЕ НАКИДЬША», т. е. «в то время была великая борьба у берегов Готского моря, и там праотцы накидали…». Не следует удивляться, что упоминаются в столь древние времена готы, — по Иордану (VI в.), готы, т. е. геты, принимали участие еще в Троянской войне, предками же своими автор «Влесовой книги» считает (в другом месте) киммерийцев, поэтому историческая перспектива сохранена автором полностью. Что считал автор книги «Готским морем», сказать трудно: было ли это Азовское или Черное море, во всяком случае, речь идет об их северных берегах[97].

Отметим, что Кур («Жар-Птица», 1954, IX. 34) совершенно не понял этого места, читатель сам может сравнить переводы и убедиться в большей правильности нашего.

Строка 19: «КУРГАЛА О СЕ КАМЕНИА БЯЛА О ПОД КОЯ ПОГРЕБЬШЯ БОЛЯРИ А ВУЦЕ СВА ЯКОВЕ О СѣЩѣ ПАДЬШЯ», т. е. «курган об этом белого камня, под которыми погребли бояр и воинов своих, которые пали в сече». Интересна форма слова «кургал», а не «курган». «Белый камень» — это, конечно, известняк, имеющийся на побережье в изобилии. Некоторое сомнение вызывает слово «вуце», с которым мы еще встретимся, но вуце = вуйце = войце напрашивается само собой, кроме того, сам смысл за это толкование. В тексте Миролюбова здесь стоит многоточие и слово «конец», в такой номенклатуре, очевидно, может разбирать только он сам[98]. Кур начинает следующую строку словами: «Начинается текст словами», что, безусловно, указывает на предшествующий разрыв.

Строка 20 Миролюбовым вообще пропущена (свидетельство крайней небрежности).

Строка 21: «ПРИДОЩЯ ИЗ КРАЕ ЗЕЛЕНЯ О МОРѣ ГОДЬСКО А ТАМО ПОТОТЩЕШЯ ГОДѣ ЯКВА», т. е. «придя из Зеленого края к морю Готскому и там (глагол “пототщешя” непонятен) готов, которые…».

Строка 22: «НАМО ПУТЕ ПРЕТКАВЯЩА А ТАКО СЕ БИЯЩЕХОМ О ЗЕМЕ ТЕА О ЖИТНѣ НАШЯ», т. е. «нам путь загородили, и так бились за землю ту, за жизнь нашу». У Миролюбова здесь слово «конец», у Кура стоит — «текст разрушен».

Таким образом, предки наши, вышедши из Зеленого края, наткнулись у Готского моря на готов и бились с ними; очевидно, одолев их, они воздвигли над убитыми курган.

Строка 23: «ДОТЕСВА БЯША ОЦЕ НАШЯ О БРѣЗѣХ МОРЕ ПО РАРИЕЦѣ А СО ВЛИКА ТРУДНОШЕ», т. е. «до того времени (по догадке) были отцы наши у берега моря по Ра-реке (очевидно, Волга) и с великими трудностями».

Строка 24: «ПО Нѣ ПРАВЕЩЕ СВА ЛЮДИЯ А СКОТИА НА ОНЬ БРѣГ ИДЬЩЯ ДОНУ А ТАМО ГОДЕ ВИДЯЙ», т. е. «по ней переправили своих людей и скот на тот берег, идучи к Дону, и там готов увидели…».

Этот отрывок замечателен по содержанию: идучи к Дону, предки наши переправились на другой берег Волги, т. е. реки Ра, и увидели готов. Значит, область кочевок их была к востоку от Волги.

Строка 25: «ШЕДЬ ДО ПОЛУДНЕ А ГОДЬСКО МОРЕ ВИДЯ И А ГОДЕ ИЗМЕЩЕНУ ПРОТИВУ СЕНБЕ СТАТИСЯ», т. е. «идучи к югу, и Готское море увидели, а готов, вооруженных против себя стоящих…». Направившись к югу, предки увидели Готское море, т. е. Азовское море, и готов, вооружившихся для битвы. Здесь опять-таки сообщение исключительного интереса: предки пришли с востока и вынуждены были биться с готами, вернее, с гетами.

Строка 26: «ЗРЯИ И ТАКО НУЖДѣНА СЕН БИЯТЕ А ПРОЖИТНЮ А ЖИВОIТВА СВА», т. е. «увидели и таким образом вынуждены были биться за жизнь и добро свое». У Миролюбова здесь написано «конец», у Кура отмечено: «Дальше текст разрушен», и действительно, мы имеем разрыв смысла в дальнейшем.

Интересна форма «сенбе», т. е. «себя», равным образом вместо «ся» употребляется «сен»[99]. С этими формами мы еще встретимся в дальнейшем.

Строка 27: «ЯКОЖДЕ ИЕГУНШТЕ БЯША ПО СТОПѣХ ОЦЕВЕ А НАЛЕЗЕ НА НЕ ЛЮДИА БИЯХУ», т. е. «так как гунны были по стопам отцов и напали на них, избивая людей»… Здесь, очевидно, большой разрыв текста, возможно даже, что весь этот текст относится к другой дощечке. «Иегунште», по-видимому, гунны.

Строка 28: «А СКОТИЯ БЕРУЩЯ А ТАКО РОД СЛАВЕНЬ ТѣКШЯ ДО ЗЕМЕ ИНДѣЖЕ СУНЕ В НОЦЕ СПЯШЕТЬ», т. е. «и скот отбирая, и так род славян бежал в землю, где солнце в ночи спит», т. е. на запад. Чрезвычайно интересна форма «суне» = солнце[100]. «Славень» вряд ли здесь прилагательное, скорее существительное, поэтому мы так и перевели.

Строка 29: «А КАМО ТРАВИ МНОГА А ЛУЦЕ ТУЩНА А РѣНЦЕ РЕНБОI ПЪЛНѣНА А КАМО НИКИЙ НЕ УМРЕ», т. е. «где много трав, где тучны луга, и реки полны рыбы, и где никто не умирает»[101]. У Миролюбова стоит слово «конец», у Кура — «разрыв текста». Замечательны формы: ренка = река; ренба = рыба.

Строка 30: «ГОДЬ БО БЯША ЕЩЯ НА ЗЕЛЕНЬ КРАЕ А МАЛО УПРЕДИ ОЦЕ ИДУЩЯ», т. е. «готы, ведь, были еще в Зеленом крае и немного опередили отцов (подразумевается наших) идущих». У Миролюбова стоит «конец», у Кура — «текст разрушен».