Ловушка для невесты - Анна Грейси

— Они не придут. — Лейла будет сама не своя от любопытства, а Али начнёт бредить колбасой, но у неё не было даже тени сомнения в том, что Лейла не придёт.

— О, я думаю, что они всё же придут.

— Нет. Добродетельные арабские женщины не едят в компании незнакомцев, особенно если те — чужестранцы, — высокомерно заявила Аиша.

Девушка почувствовала облегчение оттого, что Лейла не встретится с этим Рэмси. Подруга, скорее всего, примет его сторону, убеждая Аишу поехать с ним. Лейла всегда питала слабость к привлекательным мужчинам.

Арабка наверняка не поняла бы, какую опасность он собой представляет. Она решила бы, что небольшая ложь вполне безобидна. Лейла подумает, что этот англичанин никому не причинит вреда. Она увидит только приятного мужчину, который хочет отвезти Аишу туда, где её ждёт лучшая доля. И одинокую бабушку, которой необходима заботливая семья.

Лейла не разглядит, какую угрозу представляет этот мужчина для Аиши — во всех смыслах. Арабка не почувствует себя так, словно эти голубые глаза начисто отметают любую преграду, оставляя её беззащитной и уязвимой.

— Очень жаль, я так надеялся познакомиться с ней, — произнёс он, хотя было видно, что Рэмси ни капли не расстроен.

Он наклонился, взял ладонь Аиши в свою и какое-то врем я просто стоял, глядя на её маленькую, тёмную ладошку, зажатую в его большой, элегантной руке. Девушка знала, что руки Рэмси были сильными, достаточно сильными, чтобы удержать её над обрывом, но ногти его были такими чистыми, ухоженными и гладкими. А вот её ногти были с неровными краями и неопрятными. Смутившись, Аиша попыталась освободить свою ладонь из его руки.

И вдруг Рэмси сделал удивительную вещь: он поднял ладонь девушки и решительно прижался губами к её пальцам.

— До свидания, мисс Клив. — Губы Рэмси были тёплыми и твёрдыми. Аиша почувствовала дрожь, пробежавшую по руке. Она удивлённо посмотрела на свою ладонь, затем освободила её от хватки Рэмси и собралась с духом.

— Не до свидания, — твёрдо сказала она, — а прощайте, мистер Рэмси.

Аиша повернула ручку входной двери. Та была незаперта. Девушка вышла на улицу, ежесекундно ожидая, что англичанин передумает и затащит её обратно в дом. Она обернулась и бросила на Рэмси прощальный взгляд.

Он изящно поклонился ей.

— До свидания, — снова повторил англичанин с выводящей её из себя улыбкой.

Аиша с достоинством дошла до парадных ворóт, которые, к её изумлению, тоже были незаперты. Она аккуратно закрыла их за собой, убедилась в том, что Рэмси её больше не видит, а затем стремглав побежала прочь.

Глава 6

«Как давно я не ловил форель», — подумал Рейф, глядя, как Аиша с преувеличенным спокойствием идёт к воротам, и именно в этот момент ему вспомнились те ощущения, которые он испытывал, вытаскивая рыбину на берег. Пусть леска немного размотается, но потом он её намотает обратно. Пусть форель борется, бьётся и уплывает прочь. А Рейф снова намотает леску на катушку, заставив рыбу вернуться к нему.

Маленькая мисс Клив может бороться с ним и спорить столько, сколько ей вздумается, но Рейф уже принял решение: она будет принадлежать ему.

Он в жизни не встречал такой необычной юной особы. И если девушка полагала, что он просто так уйдёт из её жизни…

Ему понадобилась вся сила воли, чтобы позволить ей уйти: всё его существо молило о том, чтобы задержать Аишу — а если необходимо, то утащить волоком, лягающуюся, царапающуюся и кусающуюся — и увезти прочь от её ужасной жизни. Если бы он захотел, то мог бы сделать так, что уже завтра девушка была бы на корабле, покидающем Александрию.

Рейф всё ещё ощущал, как прижимал Аишу к полу — это исхудавшее, но отчаянно смелое создание, поставившее на кон свою жизнь ради уличного воришки-оборванца.

У этой девушки была гордость и смелость, и, проведя на войне восемь лет, Рейф знал цену этим качествам. Если бы обстоятельства вынудили его, то он завернул бы Аишу в ковёр и доставил на корабль, но пока он хотел добиться, чтобы она взошла по трапу корабля по своей воле и с высоко поднятой головой.

Рейф смотрел, как Аиша аккуратно закрывает ворота и скрывается из вида неторопливой походкой, словно до этого она не мечтала поскорее убраться как можно дальше от него.

Как ей удалось столько лет прожить на улице? Да ещё и притворяясь мальчишкой? Свободная арабская одежда скрывала девичью фигуру, манера поведения была такой же, как и у остального уличного сброда, и Рэмси был абсолютно уверен, что грязь хорошо скрывала превосходный цвет её лица, но для него всё в Аише казалось необычайно женственным.

Даже если до сих пор никто не разоблачил её, то она всё равно находилась в опасности, так как вокруг было много мужчин, которые могли польститься на прелестного юношу.

Почему же Аиша не захотела уехать в Англию? Чего она так испугалась?

И что, чёрт побери, означали её слова о том, что Алисия была мертва, а здесь осталась только Аиша?

Она сказала, что не подверглась насилию, но что-то всё-таки случилось, Рейф был в этом уверен. В её глазах светилось вселенское понимание и какой-то глубокий затаённый страх.

У неё на лице не было того дикого выражения, какое Рейф видел у женщин, подвергшихся насилию — а во время войны он повидал их немало — неживой, потускневший взгляд, который мог в любую секунду смениться на жгучую ярость или горькую ненависть к самой себе.

Но по какой ещё причине она могла сказать, что мертва, и назваться другим именем?

Этот вопрос не давал Рейфу покоя.

Чем раньше он вернёт её домой, в Анлию, тем будет лучше. Она сможет оставить всё в прошлом и начать совершенно новую жизнь.

Но сначала ему придётся разорвать её связь с прежней жизнью. С женщиной Лейлой и мальчишкой Али.

Должно быть, Лейла имела большое влияние на Аишу. В Али чувствовались повадки вора, хотя и довольно неуклюжего, в то время как мисс Клив бесшумно взобралась на высокую стену, окружавшую дом, и так же бесшумно пробралась внутрь здания. Рейф мог поклясться, что она делала это не первый раз.

А Лейла могла оказаться какой-нибудь воровской наставницей. Он должен встретиться с этой женщиной, и как можно скорее.

Как ни странно, некоторое время спустя Рейф встретил Али на улице. Он подозревал, что мальчишка следил за ним из любопытства или, возможно, в надежде добыть себе какой-нибудь еды.

— Пойдём, я накормлю тебя, — сказал Рафаель Али через переводчика.

Мальчика не надо было приглашать дважды. Придя в дом, он уселся за стол и принялся ждать угощение, а его глаза поблёскивали в предвкушении.