«Франкенштейн» и другие страшные истории - Сельма Лагерлеф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да войди же, Торарин, – снова повторил Олав, – ведь ты хочешь, чтобы у тебя в этом деле была чиста совесть?
Торарин вспомнил свои обещания, которые давал по дороге, и сразу стал кроток как ягненок.
– Видишь, Олав, я согласен. – Торарин спрыгнул с воза. – Я действительно хочу, чтобы у меня была чиста совесть. Проводи меня к господину Арне!
Когда же отворилась входная дверь, Торарин закрыл глаза, чтобы не сразу увидеть комнату. Но вспомнив, как всегда был добр к нему господин Арне, он подумал: «Торарин, ты обязан благодарностью даже и покойникам».
Торарин открыл глаза и оглядел комнату. В ней все было по-прежнему. Он увидел сидящего за столом господина Арне, рядом с ним его жену с серебряными волосами. Все старые слуги и служанки сидели тут же, но из молодых девушек была лишь одна. Только Нинисель.
Господин Арне сидел печальный, склонив голову на руки. Вдруг он поднял голову:
– Мой верный Олав, ты, кажется, привел кого-то с собой.
– Да, это торговец рыбой Торарин!
– Это ты, Торарин? – спросил господин Арне. – Тогда ты расскажешь мне самое главное, найдены ли наши убийцы, наказаны ли они?
– Нет, господин Арне, – решился ответить Торарин. – И вряд ли кто-то на свете может сказать, где они прячутся.
Господин Арне насупил брови и мрачно поглядел перед собой, затем он снова обратился к Торарину:
– Я знаю, ты преданный мне человек, Торарин. Неужели ты не можешь сказать, как мне отомстить моим убийцам?
– Я понимаю, господин Арне, – ответил Торарин, – что вы хотели бы отомстить тем, кто так жестоко вас лишил жизни, но нет ни одного человека на белом свете, который мог бы помочь вам в этом.
Услышав это, господин Арне погрузился в раздумья.
– Если так, если вы не можете нам помочь, – сказал господин Арне, – мы сами должны постоять за себя.
После этого он начал громко читать «Отче наш». При каждом слове молитвы он поочередно смотрел на сидевших за столом, пока не произнес «аминь». И при этом он указал на свою внучку.
Она встала, а господин Арне сказал:
– Ты знаешь, что должна делать.
– Не давай мне этого поручения, – жалобно взмолилась Нинисель. – Это слишком трудное дело для такой слабой девушки, как я.
– Ты должна непременно идти, – сказал господин Арне. – Вполне справедливо, чтобы пошла именно ты. Потому что тебе больше, чем другим, есть за что мстить. И ты будешь не одна. Среди живых есть два человека, которые неделю назад сидели с нами за этим столом.
Торарин в ужасе воскликнул:
– Ради самого Господа Бога, умоляю вас, господин Арне…
В это мгновение Торарину показалось, что все вокруг заволокло туманом: и господина Арне, и комнату – и что сам он упал с бесконечной высоты и лишился сознания.
Когда он пришел в себя, светало. Он увидел, что лежит на земле во дворе пасторского дома. Возле него стояла лошадь, а над ним лаял и выл Грим.
– Слава богу, это был лишь сон, – сказал Торарин. – В доме никого нет, и он разрушен. Я не видел ни господина Арне, ни остальных его домочадцев. Но я так страшно испугался во сне, что упал с повозки.
В лунном свете
Все вокруг было покрыто сверкающим при свете луны белым снегом, который лежал ровной пеленой.
– Ну, Грим, – проговорил Торарин, – придется поверить, что мы едем с тобой по замерзшему морю, потому что, если бы мы ехали по земле, мы видели бы камни и тонкие ручейки, которые прокладывают черные борозды. Да, мы едем по морю, по замерзшему морю.
Торарин некоторое время ехал и молчал, а потом вдруг увидел большое судно, вмерзшее в лед. Он заметил, что над кормой поднимается легкий дымок. Торарин подъехал поближе и заметил капитана, который стоял на палубе.
– Не хотите ли вы купить рыбу? – крикнул Торарин. – У меня осталось на возу немного наваги. Да еще разная рыба, и копченая, и соленая, – и вся очень хорошая!
Капитан приказал своим матросам купить у Торарина рыбу. Но не потому, что они в ней нуждались, а просто чтобы с кем-нибудь поговорить.
Когда к нему спустились на лед, Торарин заговорил о белом покрывале, сковавшем море.
– Никто не помнит такой хорошей погоды, как теперь, – заметил Торарин. – Мы к этому здесь, в шхерах, не привыкли.
– Вот как? Ты это называешь хорошей погодой? – мрачно проговорил капитан.
– Как же прикажете это иначе называть? – улыбнувшись, сказал Торарин. – Я никогда в жизни не мог так спокойно и благополучно разъезжать по льду. У нас море редко замерзает. А если и замерзает, то обыкновенно поднимается буря и в несколько часов ломает весь лед.
Капитан стоял мрачный и унылый и ни слова не отвечал Торарину.
«Редко я встречал человека с такой тоской в глазах», – подумал Торарин.
– Ты, старик, разъезжаешь повсюду и знаешь, что делается на белом свете, – сказал капитан. – Может, тебе известно, по какой причине Бог в этом году так надолго запер выход в море и всех нас держит в плену?
– Я не знаю, что ты хочешь этим сказать, – глядя на ледяную пустыню, сказал Торарин.
– А вот что, – ответил капитан. – Я однажды целый месяц простоял под Бергеном, и море было так же сковано льдом. Ни одно судно не могло выйти в море. Оказалось, что на одном из застрявших там кораблей скрывался человек, ограбивший несколько церквей. Наконец удалось его обнаружить. И как только его свели на берег, подул благоприятный ветер и море открылось. Вот почему я спрашиваю, не знаешь ли ты, за что Бог запер выход в море?
Торарин ответил не сразу.
– Ты пал духом, – сказал он наконец. – Почему бы тебе не отправиться в город? Там сотни приезжих, которые, как и ты, не могут плыть дальше. Они пляшут и веселятся.
– Почему же им так весело? – спросил капитан.
– Там много рыбаков, которые кончили отлов сельди. Там слоняются солдаты, которые ждут случая вернуться к себе в Шотландию. Неужели ты думаешь, что все они повесят голову и упустят случай повеселиться?
– Нет, веселиться не хочется. Я понимаю, что кому-то легко на душе. Но мне приятнее всего
