Умолкнувший оратор - Рекс Стаут

— Полагаю, общественность оценит наши усилия, как вы думаете? — без особой надежды спросил Эрскин.

Я не слышал, что ответил Вульф и чем закончилась беседа, так как покинул кабинет, чтоб привести себя в порядок. У меня едва оставалось время, чтобы подъехать к гостинице «Уолдорф» ровно в двенадцать пятьдесят. Может же случиться, хотя бы в миллион лет раз, что женщина не опоздает, а явится раньше.

26

Нина Бун пришла в четырнадцать минут второго, и, поскольку это было еще по-божески, я воздержался от каких-либо замечаний.

— Вряд ли здесь кто-нибудь узнает меня, — заметила Нина, после того, как мы сделали заказ. — Тут никто не пялит глаза. Наверное, обыкновенные люди, те, на кого не обращают внимания, думают, что это лестно — быть знаменитостью, которую всюду замечают и на которую показывают друг другу в ресторанах и других общественных местах. Раньше я и сама так думала, а сейчас просто не переношу этого. Возможно, сказывается отсутствие привычки. Вот если бы моя фотография появилась в газетах потому, что я, скажем, кинозвезда или совершила что-то особенное, тогда я не чувствовала бы себя так неловко.

«Ага! — подумал я. — Да тебе хочется излить душу! Что ж, говори, говори, послушаем…»

— И все же, — заметил я, — на вас, несомненно, посматривали и раньше, до всех этих событий. Вы вовсе не уродина.

— Да? — сказала она, с трудом сдерживая улыбку удовлетворения. — Вы ничего не можете утверждать, я сейчас очень подурнела.

Я сделал вид, что внимательно ее рассматриваю.

— Сейчас, конечно, не вполне подходящий момент, чтобы составить правильное представление о вашей внешности. Глаза опухли, рот несколько вялый — оттого, наверное, что вы кусаете губы. И все же в вас еще есть много такого, на что приятно взглянуть: очень милый овал лица, красивый лоб и виски, прелестные волосы… Увидев вас на улице со спины, один из трех мужчин обязательно ускорит шаги, чтобы взглянуть на вас сбоку или спереди.

— Только один? А остальные двое?

— Боже! Вам мало одного из трех?! Ну, хорошо, вот я, например, не только бы ускорил шаги, но прямо-таки полетел на крыльях — настолько мне нравятся ваши волосы.

— В следующий раз я сяду к вам спиной… Знаете, я все время порываюсь спросить, кто поручил вам узнать у меня, где находится Эд Эрскин?

— Пожалуйста, не спешите. У меня железное правило: встретился с девушкой — первые четверть часа говори только о ее внешности. Дело в том, что ненароком я могу сказать что-нибудь приятное, а уж тогда беседа пойдет как по маслу. И еще я считаю, что проявил бы невоспитанность, если бы начал обрабатывать вас за едой. Мне поручено выудить у вас абсолютно все, что вы знаете, и я, конечно, постараюсь выполнить поручение, но только после того, как нам подадут кофе. Если я чего-нибудь стою, вы придете к тому времени в отличное настроение.

— Мне и самой не нравится мое настроение, — попыталась она улыбнуться, — и я с удовольствием бы посмотрела на ваши усилия изменить его. Однако я обещала тете вернуться в гостиницу к двум тридцати и, кстати, привезти с собой вас. Вы согласны?

— Встретиться с миссис Бун? — удивился я. — Она хочет видеть меня?

— Да. Всего на четверть часа, чтобы… чтобы поговорить о ее внешности.

— Но для девицы в возрасте свыше пятидесяти лет пятнадцать минут много, достаточно и пяти.

— Ей еще нет пятидесяти! Только сорок три.

— Все равно хватит и пяти минут. Однако, если у вас осталось так мало времени лишь до половины третьего, я боюсь, что не дождусь момента, когда вы подобреете. И все же попытка не пытка, пусть только нас обслужат… У вас в бокале еще остался коктейль.

Официант поставил перед нами по тарелке дымящихся креветок, приготовленных с сыром и каким-то острым соусом, и по чашке салата с майонезом. Мисс Бун, хотя, казалось бы настроение у нее было совсем не подходящее, тут же начала есть.

— Мне нравится, — заявила она. — Что ж, начинайте выуживать.

— Моя техника несколько необычна, — сказал я, проглотив креветку. — Сейчас не только ведется тщательное наблюдение за всеми вами, но, и выясняется прошлое каждого из десяти… Вам нравятся креветки?

— Очень.

— Вот и прекрасно. Придется нам почаще бывать здесь… Так вот, человек сто — нет, даже больше — проверяют прошлое всех вас, пытаются установить, например, не встречалась ли потихоньку миссис Бун с Фрэнком Томасом Эрскином где-нибудь на углу в Атлантик-Сити, не изнываете ли вы с Бреслоу от нетерпения, ожидая, пока его жена согласится дать ему развод… Все это требует и времени, и денег, поэтому-то я и применяю другую технику. Я предпочитаю обратиться за разъяснениями прямо к вам. Ну, как вы?

— А что я? Изнываю ли?

— Да. От нетерпения поскорее стать женой Бреслоу.

— Чепуха! Я изнываю от нетерпения поскорее расправиться с этими вкусными креветками.

— Понимаете, все, включая Ниро Вульфа, зашли в тупик и будут до скончания века топтаться на месте, если не нападут на какую-нибудь путеводную нить. С вами я решил встретиться потому, что у вас, возможно, есть какие-нибудь новые данные, о важности которых вы и не подозреваете. Я исходил из вполне закономерной предпосылки, что вы хотите помочь следствию обнаружить убийцу и покарать его. В противном случае…

— Ну конечно, конечно!

— Тогда я попробую задавать прямые вопросы и посмотрю, что у вас получится. Итак, кого из этих птиц в Национальной ассоциации промышленников вы знали лично?

— Никого.

— Никого из шести?

— Да.

— А как относительно служащих ассоциации вообще? Ведь на том обеде их было тысячи полторы.

— Нелепый вопрос!

— Так отвечайте побыстрее — и все. Вы знали кого-нибудь из них?

— Нескольких, возможно, да… Точнее, сыновей и дочерей. Год назад я окончила колледж Смита и во время и после учебы часто бывала в их обществе. Впрочем, если бы я припомнила каждую встречу и каждое сказанное тогда слово, вряд ли вы извлекли бы из этого что-нибудь интересное для себя.

— По-вашему, бесполезно вас расспрашивать?

— Совершенно верно. — Она взглянула на часы. — Да и времени не остается.

— Хорошо, мы еще вернемся к этому вопросу. А что вы можете сказать о своей тетушке? О ее встрече с Эрскином? Она действительно встречалась с ним?

— Спросите у нее сами, — с плохо скрываемой усмешкой ответила Нина. — Возможно, на эту тему она и хотела поговорить с вами. Со своей стороны могу сказать только: тетя Луэлла всегда сохраняла верность дяде и жила исключительно для него и его интересами.

Я укоризненно покачал головой.

— Вы меня не поняли. Ну, например, могло произойти такое: днем во вторник Бун узнал в Вашингтоне нечто касающееся Уинтерхофа и решил воспользоваться этим в своих интересах. Вернувшись в гостиницу, он поделился своими замыслами с женой — кстати, вы тоже могли присутствовать. Возможно, миссис Бун была знакома с Уинтерхофом и позже, на приеме, беседуя с ним, после нескольких рюмок вина проговорилась о том, что слышала от мужа, а потом поделилась с вами. Вот что я имел в виду, спрашивая о новых данных. Я придумал этот пример и могу придумать сколько угодно других, но мы хотим установить, что же произошло в действительности. Поэтому-то меня так интересует круг знакомых вашей тетушки. Это дурно?

— Нет, но вы лучше обратитесь к ней самой. Я могу говорить только о себе.

— Какое благородство! Вам «отлично» за поведение!

— Но чего вы хотите от меня?! Может, вы хотите, чтоб я сказала, что видела, как тетушка пряталась в укромном уголке с Уинтерхофом или с кем-нибудь еще из этих обезьян? Так вот, ничего такого я не видела… А если бы и видела…

— А если бы видели, сказали бы?

— Ни за что! Хотя она надоела мне так, что дальше некуда.

— Вы не любите ее?

— Терпеть не могу, не одобряю того, что она делает, и вообще отношусь к ней, как к нелепому пережитку прошлого. Но это мое личное дело.

— Вы не согласны с предположением Бреслоу, что миссис Бун убила своего мужа, приревновав его к Фиби Гантер?

— Конечно, нет. А кто согласен?

— Не знаю. — Разделавшись с креветками, я занялся салатом. — Я вот тоже не согласен. Но мысль о том, что миссис Бун ревновала мужа к Фиби Гантер, заслуживает внимания.

— Вы не ошиблись, тетка ревновала к ней мужа. Но в Бюро регулирования цен работает несколько тысяч женщин и девушек, и тетка ревновала дядю к каждой из них.

— Вот как?! Вы хотите сказать, что мисс Гантер была самой обычной девушкой, как все? А может, представляла нечто особенное?

— Конечно, представляла, — подтвердила мисс Бун, бросая на меня быстрый взгляд, значения которого я не понял. — Она представляла собой нечто весьма и весьма особенное.

— Возможно, с ней произошло кое-что банальное — ну, к примеру, что она оказалась в интересном положении?