Португальская колониальная империя. 1415—1974. - Анатолий Хазанов

Существующие источники дают возможность восстановить лишь некоторые черты социально-политической организации государства Матамба. Оно представляло собой военно-политический союз племен, объединенных общими задачами и единым централизованным руководством. Ломка родоплеменных связей как следствие войны с португальскими колонизаторами и широкого развития работорговли, необходимость объединения перед лицом захватчиков, массовые миграции населения, вызванные угрозой порабощения, — все это создавало условия для возникновения на этой основе примитивной государственности, получившей форму раннефеодальной монархии. Феодальные отношения сочетались здесь с сильными пережитками первобытнообщинных отношений и довольно широко развитым рабовладельческим укладом. Политическая организация королевства базировалась на принципе вассалитета и представляла собой феодальную пирамиду, на вершине которой стояла королева. По свидетельству Кавацци, «все подданные государства, мужчины и женщины, в силу непререкаемого закона были обязаны лично три раза в неделю возделывать земли королевы». По-видимому, королева была крупным земельным собственником и верховным сеньором, а ее подданные рассматривались как вассалы, лично зависимые от нее и обязанные выплачивать ренту в форме отработок. Она была владыкой над жизнью и смертью своих подданных, считавшихся ее рабами, а также верховной собственницей всего, что они имели. «Все были обязаны, — писал Кавацци, — представляться в определенное время как рабы перед королевским портиком, откуда королева давала им благословение, которое негры почитали за самую большую милость в мире».

Господствующий класс составляли феодалы, являвшиеся родственниками и ближайшим окружением Нзинги, а также правители территориальных округов и местные вожди. Королевский двор Нзинги отличался необычайной пышностью. Кавацци утверждает, что «двор королевы был столь же многолюден, как королевские дворы в Европе. Он состоял из лиц, достоинства и обязанности которых давали им право считаться благородными». Знатность в королевстве Нзинги определялась не происхождением, а богатством, зависевшим от количества рабов.

Рабовладельческие институты тесно переплетались здесь с раннефеодальными. Наряду с рабами на нижних ступенях общественной иерархии находились крестьяне, несшие бремя личной и поземельной зависимости разных градаций. Важной особенностью этого государства было весьма высокое общественное положение женщин, сохранение некоторых пережитков матриархальной родовой организации. Это проявлялось и в том, что во главе государства стояла женщина, и в том, что многие высшие придворные должности также занимали женщины. По свидетельству Кавацци, Нзинга, придерживаясь обычаев жага, назначала на каждую должность мужчину и женщину. Правда, согласно некоторым источникам, обычаи жага не разрешали женщине править в качестве верховного вождя. Нзинга выходила из положения довольно любопытным способом: она облачалась в мужскую одежду, а ее окружение составляли 40 или 50 юношей, одетых как женщины-наложницы. Ей прислуживали 300 женщин, которые, сменяя друг друга, не отходили от нее.

Женщины Матамбы отличались воинственностью, силой и отвагой. Они занимались военными упражнениями и часто устраивали даже нечто вроде женских рыцарских турниров. При этом «дамы во главе с королевой выходили одетые и вооруженные, как амазонки. Они устраивали сражение, в котором королева, хотя и обремененная более чем 60 годами, обнаруживала ту же храбрость, силу, ловкость и проворство, которые она имела в 25 лет».

Особенно торжественной церемонией был обед королевы. Обычно она ела, сидя на циновке и беря мясо из блюда рукой. Но в последние годы жизни она часто ела по-европейски, сидя за столом, сервированным серебряной посудой. Во время трапезы королева бросала придворным дамам и другим приближенным куски мяса, «которые те должны были проворно схватить». Кавацци уверял, что однажды он насчитал 60 блюд, поданных во время обеда. При этом самыми утонченными деликатесами считались ящерицы, кузнечики, саранча и особенно жареные мыши. Во время обеда Нзинга вела со своими приближенными беседы, «в которых обнаруживала живость ума». По словам Кавацци, поскольку она имела большое число шпионов, уведомлявших ее обо всем, часто случалось так, что «ей было известно то, что держалось в строгом секрете». Поэтому подданные были убеждены, что «она проникает в тайны сердец». При королеве был совет, выполнявший функции правительства и высшего военного и религиозного органа, а также функции суда. Правда, многие важные судебные дела разбирала сама Нзинга. Она подвергала чрезвычайно жестоким наказаниям лиц простого звания: за малейшие проступки им перерезали горло или отдавали на съедение диким зверям. В отношении же знатных лиц такие наказания применялись редко. Как свидетельствует Кавацци, у королевы был свой метод их наказывать. Часто «один ее хмурый или сердитый взгляд доставлял им большее страдание, чем если бы их жгли на костре». «Больше всего на свете, —добавляет Лабат, — они боялись впасть в немилость своей госпожи, которая могла в любой момент превратить самое большое состояние в ничто, а его обладателей низвести до положения рабов».

Государство Матамба отличалось сильной централизацией управления и абсолютной властью монарха над всей территорией страны. Такая редкая для африканских государств того времени централизация достигалась не только военной силой, но и с помощью хорошо налаженной связи между столицей Матамбы и отдельными районами страны. Для этого использовались молодые здоровые рабы, которые размещались по всей трассе. Они передвигались, неся в гамаках знатных особ или письма и проворно передавая один другому свою ношу.

После завоевания Нзингой Матамбы начинается новый этап возглавленной ею борьбы ангольского народа против португальских захватчиков. Собравшись с силами, Нзинга предприняла наступление на Ндонго. Она «провела свою армию к границам португальцев и атаковала их крепость. Губернатор послал к форту Мбака отряд, чтобы отбить натиски африканцев. Но Нзинге пришлось поспешно вернуться в Матамбу из-за того, что вождь племени жага Касанже, воспользовавшись ее отсутствием, подверг опустошению территорию королевства, уничтожая деревни, урожай, стада и жителей Матамбы». Тогда королева «приказала войскам двигаться быстрым маршем, надеясь встретить Касанже и разбить его, так как видела, в каком отчаянии были ее люди, узнав, что они потеряли жен, детей и имущество. Однако Касанже сумел уйти на свою территорию, угнав из Матамбы множество рабов».

18 октября 1639 г. в Луанду прибыл новый португальский губернатор Педру Сезар де Менезис. Он привез с собой свежие подкрепления. Среди приехавших был и Оливейра Кадорнега, написавший впоследствии хронику ангольских войн. В результате настоятельных требований белых поселенцев и работорговцев губернатор вступил в переговоры с Нзингой, касавшиеся возвращения беглых рабов их прежним хозяевам. Королева прислала в Луанду посольство, привезшее подарки губернатору, главному судье и епископу, а также нескольких беглых рабов, которые были столь стары, что не могли припомнить своих хозяев. Вероятно, целью Нзинги при отправке этого посольства являлась возможность получить дополнительные сведения о силе вновь прибывших войск и пополнить присланную ранее ее сестрой Фунжи информацию.

В это время губернатор направил священника Антониу Коэлью и офицера Гаспара Боржия для переговоров с Касанже и Нзингой. Эта миссия была вызвана опасениями португальских колонизаторов, что разногласия между Нзингой и Касанже будут улажены и, объединив свои силы, они совместно выступят против них. Колонизаторы, по-видимому, рассчитывали заключить с одним из них сепаратный мир и после этого разбить их поодиночке. Кроме того, потерпев неудачу в создании марионеточного работоргового государства в Ндонго, португальцы нуждались в новых торговых партнерах и жадно искали источники снабжения рабами.

Касанже принял португальских посланцев очень радушно и заявил о желании «жить в мире и с португальцами, и с королевой Нзингой, если она сложит оружие и согласится признать его претензии на королевство Матамба, законным наследником которого он себя считал». Нзинга встретила посланцев губернатора менее любезно. На их предложения «она отвечала надменно и в угрожающем тоне и заключила свою речь словами, что ее достоинство требует начать войну и что она не сложит оружия, пока не будут исчерпаны результаты, которых можно добиться силой оружия». Когда Нзинге предложили стать союзником Португалии и принять милость и дружбу португальского короля, она ответила, что «прекрасно знает силы и доблесть своих врагов и желала бы иметь честь быть союзницей португальской короны… но считает справедливым добиваться или строго по суду, или с оружием в руках удовлетворения своих претензий на провинции, которыми мирно владели ее предки». Таким образом Нзинга дала понять, что никогда не смирится с потерей Ндонго и готова отстаивать права ангольцев с оружием в руках. В течение шести месяцев шли переговоры. Не добившись положительных результатов, Гаспар Брржия вернулся в Луанду, оставив в Матамбе священника Коэлью.