Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России) - Александр Солженицын

Расширялось для евреев и право самого винокурения. Как мы помним, ещё с 1819 разрешено было допускать евреев к винокурению в великорусских губерниях "до усовершенствования в он[ом] русских мастеров". В 1826 Николай распорядился выселять таковых назад в черту оседлости, но уже с 1827 стал уступать частным просьбам оставить еврейских винокуров на местах, например на иркутских казённых заводах31.

B. C. Соловьёв приводит размышления М. Н. Каткова: "В Западном крае кабацким делом занимается еврей, но разве оно лучше в других местах России?.. Разве жиды-шинкари, спаивающие народ и разоряющие и губящие крестьян, повсеместное в России явление? [А] в наших местах, куда евреев не пускают и где кабаком орудует православный целовальник или кулак?"32 - Услышим и Лескова, знатока русской народной жизни: "В великорусских губерниях, где евреи не живут, число судимых за пьянство, равно как и число преступлений, совершённых в пьяном виде, постоянно гораздо более, чем число таких же случаев в черте еврейской оседлости. То же самое представляют и цифры смертных случаев от опойства... И так стало это не теперь, а точно так исстари было"33.

Правда, статистика говорит, что если в Западной и Южной полосах Империи одно питейное заведение приходилось на 297 человек, то в Восточной всё же на 585. Влиятельная в те годы газета "Голос" назвала еврейское шинкарство "язв[ой] края", именно Западного, "и притом язв[ой] неисцелим(ой)". И. Г. Оршанский отвлечённо теоретически берётся доказать: что чем чаще и гуще расставлены питейные пункты, тем меньше пьянства. (Так понять, что крестьянин не соблазнится, если питейный пункт у него под носом и круглосуточно зазывает, - вспомним Державина: корчмари торгуют и ночью, - а польстится на дальний, куда ещё через поле грязь месить? Нет, известно: алкоголизм поддерживается не только спросом на водку, но и предложением её.) - Оршанский и такое доказывает: что когда между помещиком-винокуром и пьяницей-крестьянином становится еврей, он объективно действует в пользу крестьянина, ибо продаёт водку дешевле, хотя и использует залог за вещи. Да, пишет он, существует мнение, что евреи-корчмари всё же "имеют дурное влияние на благосостояние крестьян", но потому что и в шинкарстве "отлича[ются]... как во всех своих занятиях, особым искусством, ловкостью и энергией"34. - Правда в другом месте, в: другой статье того же сборника он признаёт: "лихвенны[е] сдел[ки] евреев с крестьянами"; "справедливо, что в ней [еврейской торговле] много обманов и что еврей барышник, шинкарь и ростовщик эксплуатирует бедное население, особенно сельское"; "относительно помещика крестьянин необыкновенно упрям [в цене], но он до смешного податлив и доверчив, имея дело с евреем, особенно если еврей имеет за пазухой водку"; бедность крестьян, "потребность уплаты податей, страсть к водке... часто заставляют крестьян продать еврею хлеб по низкой цене"35. Но и к этой оголённой, стонущей, вопиющей правде - Оршанский ищет и смягчительные доводы. А болезнь крестьянской воли - кто ж и оправдывает?..

При всей настойчивой энергии Николая I неуспехи в преобразовании еврейской жизни сопутствовали ему во многих направлениях и во всё его царствование.

Так было и с еврейским земледелием.

В "Уставе рекрутской повинности и военной службы евреев" 1827 г. было оговорено для евреев-земледельцев, "переселенны[х]... на особые земли", освобождение их и их детей от рекрутской повинности на 50 лет (исчисляя срок льготы - от реального начала "упражнения в хлебопашестве"). И как только этот устав огласился - в колонии вернулись из самовольных отлучек больше евреев, чем считалось в отлучках36.

К 1829 были разработаны и более подробные "правила [для] евреев-земледельцев": и отпуск в мещане при уплате всех долгов; и разрешение отлучек до 3-х месяцев для заработков в сроки, свободные от полевых работ; и наказания для самовольных отлучников; и награды для отличившихся хозяев. В. Н. Никитин признаёт: при сопоставлении строгих обязанностей, налагаемых на евреев-земледельцев, "с правами и преимуществами, данными исключительно евреям, [и] с теми, какими пользовались прочие податные сословия, - нельзя не признать, что правительство очень благоволило к ним [евреям]"37.

И вот, с 1829 по 1833 "евреи усердствовали в качестве землепашцев, судьба награждала их урожаями, они были довольны начальством, оно - ими, и общее благополучие нарушалось лишь мелкими случайными явлениями". (После турецкой войны 1829 года - еврейским поселенцам, как и всем колонистам, "простили всю недоимку в податях... за "тягост[и], какие они несли от следования... войск""). Но вот, по донесению Попечительного комитета, "неурожай 1833 г., сделав невозможным удерживать их [евреев] в колониях, открыл многим из них, не имевшим доброй воли и желания упражняться в сельских занятиях, - средство не сеять ничего, или весьма мало, сбывать скот, бродяжничать, домогаться пособия и не платить податей". В 1834 они, случалось, "выданный им хлеб - продавали, а скот - резали, и так поступали даже и те, которые не имели в том существенной необходимости", а местное начальство, по затруднениям в надзоре, не в состоянии было предупредить "множеств[о] пронырливых изворотов со стороны поселенцев". - Неурожаи же у евреев "случались чаще, нежели у прочих поселян, потому что, кроме незначительных посевов, они обрабатывали землю беспорядочно и несвоевременно", действовал "переходящий от одного поколения к другому навык... евреев к лёгким промыслам, беззаботливости и небрежности в надзоре за скотом"38.

Кажется: 30-летнего злосчастного опыта с еврейским хлебопашеством (ещё и на фоне опыта мирового) было уже достаточно для российского правительства, чтобы откинуть эти пустые попытки и траты? Нет! Не доходили до Николая I эти унылые донесения? скрашивались министрами? или неутомимая энергия и неспадающая надежда толкали императора на новые попытки?..

И вот в новом, 1835 года, высочайше утверждённом Положении о евреях (результат работы "директорского комитета") - еврейское земледелие было не только не откинуто, но ещё расширено, поставлено на первое место в устроении еврейской жизни: "Устроить евреев на таких правилах, кои, открывая им свободный путь к снисканию безбедного содержания упражнением в земледелии и промышленности и к постепенному образованию их юношества, - в то же время преграждали бы им поводы к праздности и к промыслам незаконным". Если раньше требовался предварительный взнос 400 р. за семью от еврейского общества, то теперь без всякого условия "каждому еврею дозволялось "во всякое время"... переходить в земледельцы" и вся его недоимка в податях тут же складывалась и с него, и с общества; дозволялось получать не только казённые земли в бессрочное пользование, но и, в пределах черты оседлости, покупать земли, продавать и арендовать. Переходящие в земледельцы освобождались от подушной подати на 25 лет, от земской - на 10, от рекрутской повинности - на 50. Напротив, никто из евреев "к переходу в земледельцы... не мог быть принуждён". Ещё и узаконялись "промыслы и ремёсла в деревенском их быту"39.

(Прошло полтораста лет. И за забытою давностью даже просвещённый учёный физик формулирует тогдашнюю еврейскую жизнь так: "Черта оседлости в сочетании с запретом [!] на крестьянскую деятельность"40. А вот историк-публицист М. О. Гершензон судит шире: "Земледелие запрещено еврею его народным духом, ибо, внедряясь в землю, человек всего легче прирастает к месту"41.)

Влиятельный министр финансов Канкрин предложил для еврейского земледелия ещё и пустующие земли Сибири - и Николай I утвердил к концу того же 1835. Предполагалось отпускать там еврейским переселенцам "по 15 дес. удобной земли на мужского пола душу", земледельческое орудие и рабочий скот за счёт казны, готовые рубленые избы, оплату переезда и питания в пути. - И как будто открылось побуждение к переезду в Сибирь евреев бедных и отягощённых многочисленными семьями. Однако теперь раздвоился расчёт кагалов: частью эти бедные нужны были для отдачи в рекруты (взамен богатых семей), - и от них скрывали, что им прощаются все недоимки, требовали сперва выплаты. Но спохватилось и правительство (трудности дальнего переселения; и что в Сибири евреи "не будут иметь добрых примеров трудолюбия и хозяйства", но и продолжат там "тот же бесплодный, одними обманами поддерживаемый торг, который сделал столько вреда Западному краю Империи - корчемствовать, разорять жителей лёгким удовлетворением склонностей к пьянству" и др.). К 1837 переселение в Сибирь было остановлено без обнародования мотивов42.

Между тем того же года ревизия в Новороссии заключила, что "земли, отмежёванные к [еврейским] колониям и предназначенные для новых поселений, "содержат в себе чернозём самого хорошего свойства, весьма годный для хлебопашества, степи превосходны для сенокосов и разведения скотоводства"" (местное начальство оспаривало такой вывод)43.

В том же 1837 году было учреждено министерство государственных имуществ (граф П. Д. Киселёв), которому поручалось (как переходная мера к отмене крепостного права) "попечительство над свободными хлебопашцами" (государственными крестьянами), коих было 7 1/2 миллионов ревизских душ, а стало быть и над евреями-земледельцами, коих было всего 3-5 тысяч семейств, "капл[я] в море, в сравнении с численностью государственных крестьян. Тем не менее, с первых же дней существования Министерства - в него стали поступать просьбы евреев", жалобы самого разнообразного свойства, и во множестве. "В полгода выяснилось, что исключительно евреям надо посвятить столько времени, что это неблагоприятно отразилось бы на главном труде Министерства"44. Но в 1840 Киселёв был назначен и председателем новообразованного "Комитета для определения мер коренного преобразования евреев в России" (шестого по счёту)45 - так что еврейский вопрос втягивал его.