Королевство ведьм (СИ) - "Focsker"

Из последних сил терпевшая мою сестру, молчаливая Бьянка, по-видимому, не вникавшая в дела матери, так же присоединилась к разговору старух, не желая конфликтовать при мне с моей же сестрой.

Каждой из собравшихся была интересна эта загадочная женщина, режущая, как выяснилось, всех, кто был замечен за слежкой или какими-либо делами, связанными с семейством Вольф. Это было проблемой, пусть и никто и не подозревал нас в убийствах, но теперь всё внимание было приковано именно к нам. Требовалось провести серию отвлекательных манёвров, переключив внимание общественности на кого-либо другого.

Чутка позднее, Эльга призналась, что ту пугала вовсе не Имперская охотница, а методы её устранения и пустота, остававшаяся после убийств. На местах, где она работала, по-прежнему не было следов борьбы, а если брать в расчёт смерть одной из перстней, бывшей при этом самой настоящей шепчущей ведьмой, то силы нападавшей, скрутившей подобную, сравнивались чуть ли не с божественными. Дитя, ставшее свидетелем, видела, как убийца при помощи магии держит свою жертву в воздухе, не в руках, не на веревке, без свечений и духов за спиной. Та словно парила, это была точно магия, не оставившая после себя и следа!

— Так не бывает, ребёнок точно ошибся. — Покачала головой Брун, на что её мать, лишь выругавшись, предложила дочери заткнуться. Старая воительница и без комментариев непутёвой дочери знала, что так не бывает. От того и прибывала в замешательстве, вместе со всеми городскими ведьмами, пытавшимися понять источник силы незнакомки.

Дальше только хуже. Когда они были ещё в резиденции, бургомистр Вигберт, опасаясь быстрого распространения слухов о загадочной мстительнице, приказала избавиться от ребёнка, кинув ту свиньям на растерзание. Эльге это не очень понравилось. Во избежание проблем в городе, нужно было убить дитя, все это понимали, но не таким же варварским способом. Когда ту увели, Эльга попыталась предложить той лично расправиться и не мучать бедолагу, на что правительница лишь отмахнулась. «Не о чем волноваться» — так заявила она. И вот, спустя некоторое время, по всей округе разлетелись крики и звон сигнальных колоколов.

— Нас всех погубила её самоуверенность. Чудовище из столицы не просто так пощадило ребёнка. Оно лично предупредило нас, дало шанс, но мы его упустили. За всё время моей службы ещё никто не вторгался в резиденцию, и тем более, после подобного не вырывался из неё живым. А эта тварь сумела. Да и ещё так легко, с балластом на плечах! — Нервно почесывая расцарапанный до крови затылок, твердила Бэтфорт старшая.

Её страх не был связан с карающим имперским мечом или с личностью загадочной убийцы. Она боялась реального — моих сил и способностей. В её словах я был настоящим профессионалом, знавшим толк не только в омертвлении своих жертв, но и в слежке, диверсии, запугивании, маскировке, проникновении и прочем. Никто ещё в жизни так сильно не хвалил моим навыки, отчего я даже испытал чувство гордости, перенеся возможное устранение Эльги куда-то в конец списка.

Вдоволь наговорившись, Эльга, не услышав от матери чего-то нового, попросила нас всех держать язык за зубами. Эта «умная» женщина не сомневалась, что вместе с исчезнувшим ребёнком правда и без нас скоро всплывёт, но чем позже — тем лучше. Ближе к ночи всё семейство Бэтфордов, мягко говоря, выглядело не очень — что едва стоявшая на ногах Эльга, что, наоборот, не спешившая садиться на стул Брунхильда, они выглядели подавленно и разбито. И неудивительно — со сменой власти движутся перемены, и, чаще всего, они не сулят ничего хорошего людям, отвечающим за удержание порядков при помощи грубой силы. Если поднимется восстание, то именно Эльге на свой щит придётся принять его первые удары, тем самым настроив людей против себя. В случае, если она не примкнет к протестующим, — её голова, с моей помощью или без, так или иначе всё равно окажется на пике у городских ворот.

На прощание мне всё же удалось вернуть интерес к жизни хотя бы младшей из Бэтфордов. К сожалению, мой вопрос о том, во сколько надо быть завтра в школе, услышала не только она, хотя, как мне показалось, говорил я тихо. Подскочившая Хельга радостно заявила, что обязательно меня разбудит, предложив и без того охмелевшей подруги выпить за моё решение, а после и вовсе не лезть под дождь и остаться у нас, но намекающий вопрос от Брун, где же она будет спать, вернул всё во круги своя.

Подлетевшая Сигрид с ноги распахнула двери, а после пальцем указала на возвышающийся над городом мыс, принадлежавший дворянам.

— Дома выспишься, ведьма. — Прорычала та, предлагая гостям побыстрее покинуть наш дом. «Она ревновала, и ревность эта была не сестры к брату, а иной».

Когда гости наконец-то разошлись, а мать со старшей решили продолжить свой маленький праздник, я наконец-то решился. В этой семье чувствовалась недосказанность. Несмотря на амнезию, у Глауда отсутствовал чересчур огромный кусок воспоминаний, касавшийся его детства и взросление в кругу семейства Вольф. Он был приёмным — я не сомневался, но кем на самом деле была Хельга? Этот вопрос всё так же оставался загадкой.

Сев напротив, я напоказ залпом выпил кружку не такого уж и крепкого напитка, специально показав к нему своё отвращение и тем самым расположив и позабавив сидевших дам, одна из которых по-прежнему так и не спрятала под одежду свою торчащую грудь. Сигрид взволнованно перебрасывалась с матерью фразами, предполагая, как следовало бы поступить их будущим родственникам, попутно не сводя с меня своих похотливых глаз. Она была пьяна, а алкоголь, как самый лучший растворитель, хорошо размывал все надуманные границы.

— Мама, — данная, мягкая форма обращения в этих местах была редкостью, и сам Глауд почти никогда так не звал Хельгу, отчего та, закашлявшись, подавившись вставшим поперек горла напитком, непонимающе поглядела на меня. — может, наконец-то расскажешь, где и как вы подобрали меня?

Женские глаза, никак не ожидавшие такого вопроса, изрядно меня повеселили. Сама эта информация не представляла для меня какой-либо ценности, а вот подробности прошлого Хельги, её быта и обязанностей, с которыми та была связанна, напротив, играли важную роль. Врагов своих я знал, оставалось как можно лучше прочувствовать союзников. Ведь, по плану, «мамочка» должна была стать не последней городской фигурой. Требовалось разузнать, достойная ли та возложенных на неё ожиданий, или же мне стоит подыскать другую кандидатку.

— Давно ты понял? — Тяжело вздохнув, заглянув в мои искренние и большие глаза, расширившиеся от наигранной обиды, удивления и смирения, последовавшего за последним, я кивнул.

— Чувствовал уже давно, но понял лишь когда Сигрид стала всё чаще грызться с Бьянкой. — Приплетая к этому растерянную старшую сестру, проговорил я.

— Ну так я же заботилась, подыскивала тебе пару получше и… — Под недовольным взгляд матери запричитала та.

— Ты и забота — вещи несовместимые. — Весело хмыкнул я, показав никак не изменившееся к родичам отношение. Мать, видя это, тоже улыбнулась, в очередной раз укорив непутевую дочь в какой-то ерунде.

Хельга долго молчала, гоняла по дну кружки остаток напитка, а после, не выдержав, наконец-то решилась начать свой рассказ, бравший своё начало за долго до моего появление в их семье.

Старуха была потомственной воительницей, прошедшей целый обряд физического и магического укрепления. Ещё в детстве молодым валькириям из их племени каленым железом прижигали молочные железы, дабы в дальнейшем ненужный войну атрибут не мешал при стрельбе из лука или во время боя. Следом шла воинская подготовка. С семи до двадцати семи лет она верой и правдой тренировалась и служила империи, неся волю правящей семьи как на границе, так и за её приделами. Сотни битв, десятки ранений и всё лишь для того, чтобы после службы получить крохотный уголок в столице. Маленький, грязный и пыльный, но свой собственный!

После долгих лет службы, та долгое время не могла найти себя в мире. Пьянствовала, дралась, вела себя, как и все вышедшие в отставку рядовые служащие, пока не попала в подмастерье Плавящей сталь девы по имени Эбегель. Мастер кузнечных дел разглядела в зрелой женщине потенциал, а также не полностью успевший опустеть кошель с золотом, и приняла непутёвую ученицу.