Операция «Зомби» - Дмитрий Черкасов

Машков еле сдержал улыбку, когда Зотов то ли специально, то ли непроизвольно сравнил Саблина с собаками.

- Так точно! - ничего не понимая, но решив благоразумно согласиться, выпалил сержант. Сам же подумал: «Видать, вдуют полковнику по самые уши. Не зря Зотов землю роет.

- Вот тебе и «так точно», - нахмурился майор. - А вторую-то группу проворонили!

Сержант виновато отвел взгляд.

- Ладно, вроде все, - подвел черту Зотов. - О нашем разговоре помалкивай. Если вопросов больше нет - свободен.

- Когда выезжаю?

- Завтра вечером.

- Разрешите идти?

Зотов кивнул.

Прошло три дня. После завтрака Дмитрий заглянул к Лене.

- Запомни сегодняшнее число. С седьмого июля у тебя начинается новая жизнь, - сказал он и поцеловал любимую. - Вечером, если мне удастся переправить тебя в Ленинград, я отправлю генералу шифровку, что после внезапного осложнения ты скончалась, как говорится, в одночасье.

- А как же врачи? Не заложат?

- Не думаю. Они знают, что если откроют рты, то придется тоже самое сделать и мне, сообщив об их нелегальной торговле человеческими органами.

- Да у тебя тут бардак, товарищ майор.

- Нужно везде иметь своих людей.

- А как Мизин? Хотя он не выдаст, я с ним поговорю.

- Да уж, пожалуйста. Правда, на крайний случай и на него у меня найдется компромат.

- Ты опасный человек.

- Работа такая… В Ленинграде тебя встретит мой человек и предоставит жилье. Он же поможет с документами, работой, деньгами. А теперь пошли, времени мало.

Они спустились в отсек для контейнеров. Елена удивленно окинула взглядом холодное неуютное помещение, свинцовые и стальные ящики и черное отверстие шахты для спецотходов.

- Ты что, решил меня пустить в расход, как использованный материал? - попробовала она пошутить, но получилось мрачновато.

- Наоборот…

Дмитрий подвел ее к одному из контейнеров и открыл крышку. Внутренние стенки были выложены поролоном, и из него же сделано что-то наподобие кресла.

- Тебе придется провести в этом ящике около четырех часов. Отверстия для воздуха есть - сам проделывал. Под креслом термос с кофе. Отдыхай, набирайся сил. Думаю, тебе будет удобно. И постарайся не чихать и не кашлять.

- Зря сказал. Теперь обязательно обчихаюсь.

Лена решительно полезла в контейнер. Зотов, улыбнувшись ей на прощание, быстро закрыл крышку, поставил пломбу, осмотрел еще раз со всех сторон стальной ящик и вышел из отсека.

Поднявшись наверх, он сообщил дежурному, что контейнеры готовы к отправке.

Через четыре часа в аэропорту, когда контейнеры уже были перевезены от вертолета к грузовому самолету ВВС и ждали погрузки, Зотов, отпустив солдат в местный буфет, подошел к одному из стальных ящиков и тихо постучал по крышке:

- Как ты там, жива еще?

- Долго мне сидеть в этом гробу? - послышался в ответ приглушенный голос.

- Все, приехали. - Он быстро сорвал пломбу и вскрыл контейнер. - Иди в аэровокзал и жди меня у касс, - велел Дмитрий, помогая Елене вылезти.

Он проводил ее взглядом до дверей здания и посмотрел на часы.

- Опять опаздывает, - покачал он головой, но не успел закончить фразу, как на поле выскочил грузовик и на полной скорости помчался к Зотову.

Громыхая и скрипя тормозами, машина остановилась рядом с контейнерами, и из кабины вышел улыбающийся шофер-кавказец.

- Здорово, начальник. Ну спасибо, мне как раз такой ящичек и нужен. - Он радостно обнял майора, хлопая его по спине огромными ручищами. - Ашотик и раньше был твоим должником, а теперь слуга навек.

- Забирай быстрее и сваливай!

- Понял! Ребята, за дело!

Из крытого кузова выскочили три человека и, поднатужившись, закинули контейнер в машину.

- Ну, бывай, начальник!

Машина исчезла так же быстро, как и появилась. Дмитрий, проследив за погрузкой в самолет оставшихся контейнеров и передав сопроводительные документы подъехавшему лейтенанту, наконец-то свободно вздохнул и направился в здание аэровокзала.

Через пару часов Лена уже подлетала к Ленинграду.

«В Питере, как всегда, дождь, - подумала она, тоскливо смотря в иллюминатор. - И темнота. Я почему-то всегда приезжаю на родину вечером».

Ее мысли были невеселыми. Неизвестность пугала, но прошлое было еще страшнее. Единственное, что успокаивало,- это Зотов. И хотя его не было рядом, каждую минуту она чувствовала незримую поддержку этого человека. Его сила, уверенность, выдержка передавались и ей.

Встреча с другом Дмитрия прошла как по сценарию. Отличительные знаки, обмен паролями, и вот они уже мчались в машине по Московскому проспекту к центру города.

- Куда вы меня привезли? - спросила Елена, выходя из машины.

Они стояли в темном дворе-колодце старого многоэтажного дома. Мрачные, заплесневелые, мокрые стены, грязные окошки, мусор под ногами…

- Это, конечно, не интеротель, но внутри, я думаю, будет получше, - ответил друг, предлагая ей войти в один из подъездов.

- Надеюсь.

Лена брезгливо съежилась, боком вошла в двери и, стараясь не прикоснуться к обшарпанным загаженным стенам, стала подниматься по крутым ступенькам.

- Это что, черный ход?

- Был до революции. Теперь парадный.

Поднявшись на третий этаж, друг подошел к массивной окованной железом двери и, достав связку ключей, стал по очереди открывать многочисленные замки.

Квартира оказалась небольшой, но очень милой, со вкусом обставленной в восточном стиле.

- Здесь что, какой-нибудь шах скрывается? - спросила Елена, с интересом осматривая весьма дорогое убранство.

- В данном случае - шахиня.

- Я здесь надолго?

- Пока не знаю. Могу с уверенностью сказать лишь одно: пока вам не следует выходить из квартиры. Все необходимое для жизни - в шкафах и в холодильнике.

- Значит, я пленница?

Друг улыбнулся:

- Скорее, разведчица, ушедшая на дно.

- Про дно это вы правильно сказали, но мне от этого не легче, - вздохнула она, подумав: «А что я, собственно говоря, ною? В моем положении надо помалкивать и радоваться, что так все удачно складывается. Тьфу, тьфу, тьфу…».

Она незаметно постучала по столу и взглянула на друга. Тот улыбнулся, будто прочел ее мысли.

- Что со мной будет дальше?

- Простите, но это не входит в мою компетенцию. Пока не входит. Я жду дальнейших указаний от Дмитрия Николаевича.

25

Вот уже несколько дней у Зотова было чемоданное настроение: он знал, что в Зоне ему осталось служить недолго.

Несмотря на свою непоседливость майор был консерватором и не любил крутых перемен. Он уважал стабильность, уверенность в завтрашнем дне. С самого начала зная, что служба чекиста - перекати-поле, он все же не мог свыкнуться с этим и очень негативно относился к подобным переменам. Он знал, что в глубине души будет тосковать по Зоне, как тосковал по всему, во что вкладывал душу.

Сидя в кресле у себя дома, он рассматривал комнату, словно видел ее впервые. Всю противоположную стену занимали застекленные полки, на которых стояли модели самолетов и вертолетов. Модели эти в основном были из Чехословакии, Польши, Германии, Италии. Зотов сам их склеивал, наносил боевую окраску, опознавательные знаки и бережно ставил на полочку. Мальчишки постоянно ходили к Дмитрию, чтобы посмотреть на мини-музей боевой авиатехники, а хозяин подробно рассказывал им о каждом самолете.

Почти все мужчины в Зоне что-нибудь коллекционировали: марки, значки, этикетки от спичечных коробков. Один собирал даже этикетки от советских и импортных спиртных напитков, хотя сам был трезвенником, и оклеивал ими стены.

Майор печально посмотрел на свою коллекцию: что будет с ней? И что, черт возьми, будет с ним самим?!

Через три дня, когда товарищи по работе попрощались с невинно убиенной Еленой Николаевной Бережной, майор повез капсулу с ее прахом в последний путь - в Ленинград, чтобы похоронить рядом с могилой матери.

Ленинградские товарищи из Большого дома на Литейном были предупреждены, поэтому похороны прошли быстро и по-деловому.

Зотову очень хотелось приехать к Лене на новую квартиру, но еще на кладбище он заметил за собой «топтуна». Кроме того, в Зоне он получил приказ срочно прибыть на Лубянку. Учитывая эти два обстоятельства, майор сразу же после похорон поехал в аэропорт. Встреча с любимой откладывалась на неопределенный срок.

В аэропорту, обманув соглядатая, Дмитрий улучил момент, чтобы бросить в почтовый ящик заранее приготовленное письмо с дальнейшими инструкциями своему другу. Майор полулежал в кресле самолета, уставившись на табличку «Не курить». Он знал, что начальство вряд ли помилует его: слишком много было допущено ошибок. Конечно, половину из них он собирался списать на Саблина, но вторая-то половина оставалась. В лучшем случае Зотова ждала «тьмутаракань», в худшем - несчастный случай. Начальник Зоны вылетел две недели назад, и до сих пор о нем ничего не известно. Теперь настала очередь начальника Особого отдела.