Спят усталые игрушки - Дарья Донцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Костя принялся обивать порог Милочкиной квартиры. В конце концов сама Калерия Львовна снизошла до Шабановой и стала улыбаться той при каждой встрече. Как-то раз Калерия позвала Милу и прямо заявила:
– Конечно, хотела сыну другую жену, не детдомовку, но, если у вас жизнь сложится, имей в виду: Костик у меня – любимец. Все ему отдам: квартиру, дачу, машину. Да и тебе помогу, устрою на золотое место.
Но Милочка только нахмурила точеный носик.
– Пусть Костя зря не старается, мне он не интересен.
Через три месяца ситуация вдруг переменилась. Шабанова обратила внимание на парня. Начался безумный роман, Константин жил у Милы, а потом она вдруг бросила любовника. Рыдающий парень подкарауливал женщину на работе, буквально не давал прохода, умоляя вернуться. Но Люда только смеялась: «Прошла любовь, завяли розы».
– Значит, вы не знаете, где ее дочка?
– Да не было у нее детей, – всплеснула руками Галя, – хотя…
– Что?
Однажды абсолютно ополоумевший Костя ворвался прямо в кабинет. Люда как раз собиралась домой. Парень, не обращая внимания на притихшую Галочку, ухватил врача за плечи и закричал:
– Убью тебя, никому не достанешься, дрянь.
– Успокойся, – хладнокровно заметила Мила, стряхивая с себя цепкие руки, и велела Гале: – Дай ему воды.
Костя со стоном опустился в кресло и зарыдал.
– На, – протянула ему стакан Люда, – и прекрати истерики, это отвратительно. Зачем ходишь сюда без конца?
– Я люблю тебя, – тихо сказал парень.
– Не верю, – нахмурилась Мила.
– Почему? – удивился Константин.
– Тот, кто любит, не станет приносить дорогому человеку неприятности, а ты мне жить не даешь, – отрезала бывшая любовница.
– Вернись! – взмолился Костя, и крупные слезы покатились у него по щекам.
Гале стало жаль парня, но Шабанова даже не переменилась в лице.
– Уходи немедленно, – велела она, – и больше не появляйся, надоел!
Парень покорно побрел к двери, потом повернулся и умоляюще попросил:
– Оставь ребенка, не убивай, мы с мамой заберем и сами воспитаем.
– Не неси чушь, – отозвалась Мила, причесываясь.
– Хочешь, мы его купим? – предложил Костя.
– За сколько же, интересно? – спросила Шабанова, усмехаясь.
– Сорок тысяч баксов дадим, – твердо ответил Костя.
Люда замерла с расческой у зеркала.
– Сколько?
– Сорок тысяч «зеленых», – повторил парень, – не сомневайся, у мамы есть, в случае чего дачу продадим и сразу всю сумму вручим, наличными.
Шабанова на секунду растерялась и посмотрела на Галю. Медсестра, и без того чувствующая себя не слишком удобно, моментально пробормотав: «Пойду за ватой», выскочила в коридор.
– Дальше что? – в нетерпении поторопила я женщину.
– А ничего, – пожала плечами Галя, – ее Калерия уволила, а потом и меня заодно, все знали, что мы дружим. Больше не виделись.
– Когда это случилось?
– Год назад, может, она и родила от Кости, только не знаю точно.
Я поглядела в большие ясные глаза Гали и поинтересовалась:
– Зачем вы звонили Тамаре Рыклиной и сообщили об измене Леонида?
Галины красивые глаза необычного орехового оттенка забегали из стороны в сторону.
– Кто же придумал про меня такую гадость?
– Алла Мостовая.
Королева налила до краев стакан минеральной воды и в два глотка опустошила его.
– Ну сказала, подумаешь! Меня Милка попросила!
– Да зачем? Может, Тамара никогда бы и не узнала о любовнице мужа, глядишь, все живы сегодня были бы.
Галя хлопнула стаканом об стол, он жалобно тренькнул, и остатки минералки фонтаном выплеснулись на скатерть.
– Нечего из меня убийцу делать! Тамарка сама виновата! Знаете, чем его Милка взяла?
– Ну?
– Да постелью, легла с ним, потрахалась, мужик и разобрался, что к чему. Тома, царство ей, конечно, небесное, слегка ненормальная была.
– Почему?
– Ей бы в девятнадцатом веке родиться, для нашего явно не подходила. Дневник вела, душевные переживания записывала. Романтична без меры. Вечером Леня приходит – на столе свечи, цветы, тихая музыка и Тамарка с душевным разговором.
– Разве это плохо?
– Ха, – хохотнула Галя, – только к ужину у нее одна вареная капуста. На роскошных тарелках, вокруг салфеточки да приборчики – небольшой кусочек капустки или горстка овощей. Много есть, по ее мнению, признак вульгарности. Пиво пьют только невоспитанные люди, полагается из хрустального фужера глоточек вина. А уж в кровати!..
Галочка безнадежно махнула рукой.
– Да бедный Ленька неделями подход к ней искал. Тамара могла только в соответствующем настроении, вот он его и создавал: букеты, комплименты, признания. Секс ей тоже казался вульгарным. Ну какой мужик такое выдержит? Хотя Леня все-таки долго терпел, пока на Милку не кинулся. А та без особых задвигов: хочется – пожалуйста. Правда, ненадолго ее хватало. Несколько месяцев, а то и недель… глядишь, у нее уже новый.
– Вы же говорили, что мужчины ее бросали…
Галя вздохнула.
– Тех, кому Мила нравилась, она сама прогоняла, а тем, кто ей по душе был, навязывалась, только теперь уже ее гнали. Странная закономерность. И еще одна деталь – очень уж дико протекали некоторые ее романы.
– Почему?
– Ну посудите сами. Что с Леней, что с Костей, что с Жорой – одинаково.
– Жора? Кто такой?
– Был у нее такой Георгий Рощин, – отмахнулась Галя, – да не в нем дело. Леньку Мила почти четыре года знала и никакого внимания на него не обращала. Потом вдруг – любовь месяца на два и разрыв. Костю тоже вначале откидывала, нос воротила, вдруг – страстные признания, амур до гроба и снова скорый-скорый развод, да и с Жориком то же самое. Милка большущую частную клиентуру имела, и Жорка к ней довольно долго ходил, пока она ему сама на шею не бросилась. И еще… У каждого существует свое понятие о красоте.
Я кивнула: безусловно. Некоторые мои знакомые, разойдясь, ухитрялись снова выйти замуж за мужиков, удивительно похожих на бывших мужей.
– Милке нравились высокие парни, блондины, крупные, пусть даже располневшие, – рассказывала Галя, – а Леня, Костя и Жора совсем иного типа – мелкие, темноволосые. Костик вообще на подростка похож. Люда все посмеивалась – ну и угораздило кавалера заиметь, каблуки не наденешь, приходится в тапочках бегать. И вдруг такие страстные чувства, просто непонятно.
Я закурила «Голуаз», мне в этой истории тоже почти все непонятно. Галочка вытащила пудреницу и обозрела лицо.
– Ну что ж, пора на службу.
Я, естественно, оплатила счет и как бы между прочим поинтересовалась:
– Телефончики Калерии Львовны и Георгия не дадите?
– Откуда они у меня? – удивилась Галя и посоветовала: – А вы в поликлинику езжайте. Калерия, наверно, директорствует, а Георгий зубы лечить ходит, в регистратуре карточка с адресом есть.
Дельная мысль. Проводив Галину до ворот, я посмотрела ей вслед. Женщина шла ровной, упругой походкой, не оглядываясь, хотя, наверное, чувствовала на себе мой взгляд. Теплое весеннее солнце радостно освещало надгробия и холмики, где-то весело кричали дети. Внезапно откуда ни возьмись прилетела стая ворон. Со скрипучим карканьем противные птицы расселись на ветвях огромной березы у ворот и начали базар. Отчего-то мне стало холодно и как-то не по себе. Что-то во всей этой истории пугало. Так немеет спина, когда поздним вечером идешь одна по пустынной улице. Вроде никого нет, а душа уходит в пятки.
Резко повернувшись, я побежала к «Вольво». Хватит, пора уезжать, на погостах всегда приходят в голову страшные мысли – место такое, неприятное.
Глава 12
В регистратуре клиники сидела уже другая дежурная. Часы показывали четыре; понятно, поменялась смена.
– Здравствуйте, – бодро сказала я, – вот, давненько не заглядывала.
– Плохо, – сразу пошла на контакт молоденькая медсестра, – зубы полагается раз в полгода осматривать.
– Недосуг, – махнула я рукой. – Калерия Львовна в каком кабинете?
Девушка постучала карандашиком по столу.
– Доктор Образцова больше у нас не служит.
– Надо же, – изобразила я отчаяние, – я так к ней привыкла.
– Могу посоветовать Калистратову, – доверительно шепнула регистраторша, – изумительно работает.
– Нет, лучше подскажите, где искать Калерию Львовну…
– Работаю совсем недавно… – завела медсестра и осеклась, увидав у меня в руке двадцатидолларовую купюру.
Не говоря больше ни слова, она подошла к какому-то ящику и спросила:
– Домашний адрес устроит?
– Прекрасно, – обрадовалась я, – телефончик посмотрите.
– Здесь только адрес, – сообщила девушка, – улица Генерала Котова, дом пятнадцать, квартира сорок четыре.
– И еще поглядите координаты Георгия Рощина, он сюда зубы лечить ходит, – обнаглела я.
Но приветливая медсестричка, очевидно, решила, что двадцать баксов – вполне подходящая сумма за две справки, потому что тут же ушла куда-то за стеллажи, густо уставленные карточками.