Игра Водящего - Дака Гермон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Виктория смущённо смотрит на меня.
– Мне надо поговорить с тобой.
– Ну?
– Думаю, нам нужен сосед, – выпаливает она.
Сосед? Поэтому она ведёт себя так странно?
– Ты хочешь, чтобы кто-то жил с нами? – Я отхлёбываю газировки. Холодная жидкость приводит меня в чувство. Я с облегчением откидываюсь на стуле.
– Нам нужны деньги для оплаты всех этих счетов. Моя подруга Андреа…
– Если она готова спать на кушетке, я не против, – перебиваю я. Мне это не очень нравится – я не смогу сидеть в гостиной и смотреть телевизор, но как-нибудь устроюсь. Если буду здесь. Если я не вернусь, Виктория хотя бы не останется одна. Я бы не хотел, чтобы она горевала.
Сестра долго смотрит на меня.
– Андреа займёт мамину комнату.
Вилка падает на стол.
– О нет… мамина комната… нет!
Виктория вздыхает. Громко и долго.
– Мы же договорились убрать её вещи.
– Нет. Не договорились. Ты говорила, а я не хотел слышать. Так что…
– Пора, Джастин. Психолог уверен, если ты признаешь, что она никогда не вернётся, твои приступы паники прекратятся.
– Во-первых, я думал, что подробности консультаций не разглашаются. Во-вторых, мне уже лучше. – Вру, но ладно. Она подкупила меня этим обедом. Цыплёнок и рис улеглись у меня в животе.
– Я стараюсь сделать как лучше для нас. Ты же хочешь остаться здесь?
Как она может избавиться от маминых вещей, забыть о ней?
– Ладно, успокойся, Джастин. Отдышись.
Я не заметил, что перестал дышать. Перед глазами туман. Я моргаю.
– Я против соседки. Я найду ещё работу. Буду собирать больше вторсырья и косить ещё какие-нибудь лужайки.
Я что-нибудь сделаю. Мы не тронем комнату мамы.
– Уже больше года прошло, – говорит Виктория тихо.
Триста девяносто восемь дней.
– Мама не вернётся, – добавляет она.
Я сжимаю зубы.
– Я знаю!
– Прости, это… – Виктория смаргивает слёзы и слабо улыбается. – Подумай об этом. Мы поговорим позже, ладно?
Разные мысли и чувства просто бурлят во мне, но я их сдерживаю. Не хочу провести мои последние моменты с сестрой в ссоре.
– Ты теперь меня ненавидишь? Я плохая старшая сестра?
Я опускаю взгляд. В горле у меня жжёт. Перед глазами пелена.
– Да. Я ожидала, что ты не согласишься.
– Иногда ты меня достаёшь, – пожимаю плечами я.
– Я постараюсь меньше раздражаться из-за тебя, – говорит она, вздохнув.
Мы можем продолжать делать вид, что всё в порядке.
– Я постараюсь не замечать, как ты меня раздражаешь.
Виктория бросает в меня ещё одно печенье. Но на этот раз я наготове. Я хватаю его, прежде чем оно ударяется об мою голову. Но ещё два упускаю. Ухх!
Громко бьют часы в гостиной. Я подскакиваю. Время летит, и я даже не представляю, когда могу исчезнуть. Чудовище мучает нас ожиданием и неизвестностью.
Виктория встаёт:
– Мне пора на встречу с группой. Открой своё предсказание.
Дрожащими пальцами я срываю обёртку и ломаю печенье: «Самая большая опасность придёт изнутри».
Опасность изнутри? У меня бывают приступы паники. Но это ничто по сравнению с тем, что меня ожидает. Водящий идёт за мной и не остановится, пока не затащит в свой мир ужаса. Это опасность извне! Но в печенье такого предсказания не найдёшь.
– Моя очередь. – Виктория ломает печенье и читает предсказание: – «Твой брат вредный. Но он отплатит за твою доброту уборкой и мытьём посуды».
– Ха-ха-ха. – С этим я управлюсь. Я бросаю в неё печеньем.
Она уклоняется и бежит к задней двери.
– Люблю тебя. И постарайся не перебить всю посуду, хорошо?
– Чего?
– Твоя миска для хлопьев. Осколки были повсюду.
– О да, извини.
Она берёт сумочку.
– У тебя правда всё хорошо?
– Вики, я… – слова застревают у меня в горле.
– Что?
Боль пронзает моё запястье. Краем глаза я замечаю, как надувается метка на коже. Я следующий. Значит, Лирик уже исчез. Я вскакиваю. Стул падает на пол.
– Джастин?
Я не могу вздохнуть. Бегу к кухонной раковине, стараясь сдержать тошноту. Хватаюсь за край. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Я остался один.
– Что с тобой? – Виктория подходит и кладёт мне руку на лоб. Её рука кажется мне ледяной.
Я хочу что-то сказать. Всё сказать. Сказать, что рад быть её братом и очень её ценю, хотя не показываю этого. Сказать, что боюсь и мне не нравится, что ей приходится так много работать. Сказать, что мне придётся исчезнуть, но ради неё я буду делать всё, чтобы вернуться. Сказать, что мама гордилась бы ею. Я хочу проститься с ней.
Я поворачиваюсь. Выдавливаю улыбку.
– Порядок. Просто ел слишком быстро и меня немного затошнило.
Она хмурится.
– Точно? Ты…
– Всё хорошо. Правда.
Виктория пристально смотрит на меня, но я выдерживаю её взгляд. Я не хочу её расстраивать.
– Может, в выходные сходим в пассаж? Или в кино?
Да, она и правда переживает, что расстроила меня.
– Ты же терпеть не можешь пассаж, – удивляюсь я.
– Да, там полно шумных детей, но мне нравится выигрывать у тебя в дартс.
– Это было один раз, и то потому, что меня трясло – я газировки перепил. – Я поднимаю руки, сам себя приветствую и кланяюсь: – Я мировой чемпион по дартсу!
Виктория фыркает:
– Конечно. Так сходим? На вечернее свидание с любимой сестрой?
– Ты моя единственная сестра и… – я изображаю смущение, – никогда не употребляй слова «свидание» и «сестра» в одном предложении. Жду не дождусь обыграть тебя и услышать, как ты признаёшь своё поражение.
Она хохочет. Унесу этот смех с собой.
– Я ненадолго. Запри дверь, хорошо?
– Ага. – Это не спасёт меня от Водящего.
Она медлит, держась за ручку двери.
– Вижу тебя, Джастин.
Так говорила мама. Она считала, что слово «люблю» используют слишком часто. «Вижу» означает, что ты понимаешь, каков человек внутри – хороший, плохой или всё вместе. Такое вечное единение душ.
Я откашливаюсь:
– Пока, Вик.
Она выходит в темноту. Дверь захлопывается. Я прислоняюсь к столу – последние силы покидают меня. Трудно притворяться, что всё в порядке. Но я знаю, что поступил правильно, ничего не сказав ей.
В кухне тишина. Что теперь делать? Я могу исчезнуть в любой момент. Это больно? Как долго это длится?
Я встряхиваюсь. Надо сосредоточиться и быть начеку. Я бегу в свою комнату за рюкзаком. Я вытряхиваю из него мусор и шарю по ящикам и полкам, чтобы собрать всё необходимое для выживания: фонарик, верёвку, ножницы, спички, салфетки, аптечку первой
