Вадим Филоненко Девять граммов на удачу - Вадим Филоненко

— Как скажешь… Давай перекусим по-быстрому.

Я достал из рюкзака мешочек с пеммиканом — своеобразным сухпайком таежника — смесью сушеных ягод и сушеного же, порезанного на мелкие кусочки мяса. Очень удобная штука. Не портится. Есть можно прямо на ходу из горсти, как семечки или орешки. И довольно сытная. Надо, правда, иметь крепкие зубы.

Я протянул развязанный мешочек Юрун:

— Попробуй.

— У меня свой. Точно такой же.

— Это вряд ли.

Она пожала плечами, взяла горсть пеммикана и привычно закинула в рот сушеные кусочки. Распробовала и подняла на меня удивленный взгляд.

— Действительно, не совсем обычный вкус. Вроде все то же, да не то. В чем фишка, Бедуин?

— В изюме. Всегда добавляю чуть-чуть сушеного винограда в свой пеммикан. Сладкий изюм немного перебивает кислоту брусники.

— Ммм… В самом деле… Да ты гурман!

— У меня еще много достоинств, — скромно заявил я.

Юля хмыкнула, игриво блеснув глазами, но тему развивать не стала. Что ж, раз так, то и мы не будем торопить события. Есть и другие темы для светской беседы.

— Юля, а можно вопрос? Ты же следопыт-наемник. Тебя нанимает множество людей. Неужели ты ни разу не сталкивалась вот так, нос к носу со своими… хм… знакомыми из «Козьей морды»?

— До сих пор — нет. С заказчиками общается исключительно Глеб. А на маршруты мы посторонних стараемся не брать. Да оно, как правило, и не требуется. Нынешнее задание — исключение. Я не хотела соглашаться на эту работу, но… Короче, Петрович меня убедил.

— Это он умеет, — подтвердил я, — уговаривать и убеждать — его конек… А интересно, Глеб знает о… э-э-э… Гайке?

— Да, конечно.

— И как к этому относится?

— Подначивает, дразнит Клеопатрой, говорит, чтоб была осторожней… — Юрун внезапно поняла, к чему я клоню, и засмеялась. — Ты решил, будто мы с Глебом пара?

— А разве нет?

— Нет. И никогда не были. Мы просто напарники и друзья. Ходим на маршруты вместе уже три года. Он мне как брат.

В АТРИ такое бывает, и довольно часто. Постоянная, каждодневная опасность кует прочные дружеские узы. Чужие по крови люди становятся ближе, чем братья и сестры. Так произошло у нас с Потапом, а позже и с Доком. Видно, так же случилось и у Глеба с Юрун.

— Слышишь? — Юля предостерегающе подняла руку.

Над тайгой разливался приглушенный вертолетный гул. Следопыт торопливо забросила последние кусочки пеммикана в рот, поднялась на ноги и привычным жестом закинула рюкзак за спину.

— Как думаешь, Бедуин, он за нашими подопечными? Им наконец-то надоело месить таежную грязь?

— Если их пять десятков, то одного борта будет маловато. Разве что раненых забрать. И потом… Судя по звуку, вертушка отклонилась к югу, а они движутся западнее.

Юрун кивнула, сразу теряя интерес к винтокрылой машине. В АТРИ вертолеты не редкость, мало ли кто по каким делам полетел.

Мы вновь двинулись по следу. На этот раз следопыт предпочла шаг, пояснив:

— Уже можно не торопиться. Мы от них километрах в двух, не больше. К тому же они скоро станут на ночевку.

Вечерело. Нежаркое атрийское солнышко падало за горизонт. Каракумы остались позади. Теперь перед нами лежал спуск в ложбину, за которой, собственно, и начиналась Байкитка.

— Еще километр-другой, и будем искать место для ночлега, — предложила Юрун.

Мы сошли по пологому спуску и оказались в ложбине. Вроде ложбина как ложбина. Толстые, будто разжиревшие, лиственницы. Мягкая, но не болотистая, почва. Поросшие мхом валуны. Пышный ковер брусники. Мирный, спокойный пейзаж. Но мне почему-то совершенно не хотелось идти дальше. Прямо-таки ноги не шли. Я придержал Юрун за плечо:

— Погоди-ка…

Девушка вопросительно обернулась. Я машинально посмотрел ей в лицо и застыл, потрясенный. В глубине ее черных, неестественно огромных зрачков полыхали красные искры. Будто отблески адского пламени…

У нормального человека не может быть таких глаз!

Видение адского пламени продолжалось лишь мгновение. А потом Юрун моргнула и искры исчезли. Теперь ее зрачки выглядели вполне обычными. И не такими уж большими. Ну да, чуть расширенные, но это от недостатка освещенности. У меня сейчас наверняка точно такие же. Неужели адское пламя мне померещилось? Может быть, в ее глазах всего лишь отразились блики заходящего солнца?..

— Ты чего на меня так смотришь? — настороженно спросила Юрун.

— Как так?

— Словно увидел хуги, — ехидно пояснила следопыт.

Я проигнорировал подначку, сказал о главном:

— Юрун, дальше идти нельзя.

— Почему?

— Ж… Э-э-э… Седьмое чувство.

Девушка стала серьезной. Этому самому седьмому чувству придавали в АТРИ огромное значение. Бывало, егеря да и вольные бродяги подчиняясь ему, совершали крюк по десять, а то и более километров. Правда, обычно такие предчувствия мы называли не столь деликатно, а намного грубее, зато точнее: «Жопой чую опасность». Или коротко: «жучок». Расхожая жаргонная фраза «У меня в штанах завелся жучок» на нормальный язык переводилась так: «Меня одолели нехорошие предчувствия».

При Юрун я постеснялся назвать вещи своими именами, совершенно позабыв, что это юное на вид, нежное, соблазнительное создание уже давненько живет опасной жизнью следопыта, умеет за себя постоять и местный лексикон знает ничуть не хуже меня. А то и получше. И Юрун тотчас подтвердила это.

— Большой? — деловито уточнила она.

— Что большой?

— Ну, жучок у тебя в штанах большой?

— Огромный. Прямо-таки жучара.

— Плохо. След ведет именно сюда. Если искать обход, потеряем «дичь».

Юрун права. Это тот самый редкий случай, когда в обход не пойдешь.

Я посмотрел на экранчик встроенного в КИП анализатора:

— Практически норма. И сканер тепла молчит.

— Ерунда это все. Если б я верила показаниям анализатора или сканера, то давно уже сгинула бы в чьем-нибудь желудке, — резонно заметила Юрун.

И снова она права. Есть способы укрыться от сканера тепла — спрятаться за каменный валун, например. Или правильно разместить на туловище аномальные цацки с характерным названием леденец. Про анализатор я вообще молчу. Даже самая лучшая модель не выявляет и половины аномалий. Ту же «Егозу», к примеру, в упор не разглядит.

— Вот единственный сканер, которому следует верить. Если хочешь жить, конечно. — Девушка выразительно похлопала себя по попке, кстати сказать сейчас совершенно бесформенной в бронекостюме.

В ее жесте не было ни тени кокетства, но я с трудом прогнал фантазии на тему, как же ее «сканер» выглядит, так сказать, вживую, без одежды.

Нет, так никуда не годится! Надо сосредоточиться на деле.

Я достал из подсумка маркер — измазанный святящейся фосфорной краской кусочек арматурного прута — и кинул вперед. Маркер как ни в чем не бывало зарылся в мягкую землю. Выждав пару секунд, я кинул следующий. На этот раз металлический цилиндрик ударился о ближайший валун, сорвал полоску мха и скатился вниз. И снова ничего. Тишь да благодать.

Неужели я ошибся и распадок чистый? Но мой жучара прямо-таки вопил об опасности. Ладно, последняя попытка.

На этот раз мишенью для маркера послужил ствол лиственницы, и едва маркер коснулся шершавой коры, как по дереву прошла легкая рябь, какая бывает на воде от проплывающей возле поверхности рыбы.

Дальше я действовал на уровне рефлексов. Мозг еще не успел толком разобраться в увиденном, а руки уже передвинули автомат, открывая огонь. Снабженный прибором бесшумной стрельбы АКМ издал негромкий стрекочущий звук. Пули прошили древесную кору, выбивая крошечные фонтанчики светло-голубой жидкости. Раздался рев, с дерева сполз слой коры, на ходу принимая облик зубастой твари, отдаленно напоминающей волколака. На ее шкуре все еще явственно проступал шершавый древесный узор. Из пробитого бока обильно сочилась голубая кровь. Вернее, вначале обильно. А потом кровотечение прекратилось — словно закрыли кран. Раны исчезали на глазах, будто не бывало. Тварь торжествующе взревела, щелкнула пастью и помчалась на нас.

Приглушенно защелкал «Вал» Юрун. Следопыт метила в голову монстра. Пули послушно взрыхлили зубастую башку. Фонтаном ударила странного цвета кровь… и ничего. Тварь притормозила на миг, вновь меняя обличие.

Теперь перед нами извивался исполинский белесый червяк, толстый и мерзкий. Без глаз, носа и ушей, зато с таким огромным хавальником, что нильский крокодил может нервно покурить в сторонке. Видимых повреждений на червяке не наблюдалось, а вот прыти оказалось хоть отбавляй. Он вытянулся в струнку и понесся прямо к нам, слегка зависая над землей, словно выпущенная торпеда.

Мы вновь открыли огонь. Пули с чавканьем вонзались в тело твари, но угомонилась она только после двух рожков, выпущенных практически в упор. Пятьдесят патронов на одну тварюгу! Так никаких боеприпасов не напасешься.