Ключ света - Нора Робертс

— Их души были украдены.

— Более чем. Ты собираешься доедать мясо?

— Ммм. — она взглянула на свою тарелку. — Нет. Ты хочешь?

— Для Мо. Он расстроится, если я приду с пустыми руками. — Он попросил официанта завернуть оставшееся, потом улыбнулся Мэлори. — Десерт?

— Нет, просто кофе. Расскажи остальное.

— Два кофе, крем-брюле и две ложки. Ты не сможешь отказаться от крем-брюле, — сказал он Мэлори, и наклонился вперед, чтобы закончить рассказ. — Плохой король был умным парнем, и колдуном. Он не стал горячиться и губить невинных, а повернул выбор хорошего короля и его политику против него самого. Если смертная может быть королевой, если три полубогини заслуживают такого высокого положения, тогда пусть смертные докажут это. Только смертные могут разрушить чары. И пока этого не произошло, дочери будут спать зачарованным сном. Если три смертные женщины, каждая из которых олицетворяет одну из дочерей, смогут найти все три ключа, ларец с душами будет открыт, души дочерей возвратятся, и королевство вновь станет единым.

— А если они потерпят неудачу?

— Наиболее популярная версия, согласно словам моей бабушки, заключается в том, что время правления плохого короля ограничено. Три тысячи лет — по тысячелетию на каждую из дочерей. Если ключи не будут найдены и ларец не будет отперт за это время, он станет единоличным правителем, как мира богов, так и мира смертных.

— Никогда не понимала, зачем кому-то править миром. По мне, так это должна быть одна большая головная боль. — Она поджала губы, когда чашечка с крем-брюле оказалась между ними. Флинн был прав, она не могла отказаться от этого лакомства. — Что случилось с влюбленными?

— Есть пара версий и этой стороны истории. — Он погрузил свою ложку в чашечку с одной стороны, в то время как Мэлори сделала то же самое с другой. — Моя бабушка выбрала версию, что король приговорил их к смерти, но его жена вмешалась, прося о снисхождении. Изгнание вместо казни. Влюбленные были изгнаны за Завесу Снов, им запрещено возвращаться, пока они не найдут трех смертных, которые освободят души. Итак, они странствуют по земле, боги, живущие в образе смертных, в поисках троицы, которая освободит не только души, но и их самих.

— Ровена и Питт считают, что они и есть те самые наставница и воин?

Он был доволен, что их выводы сходятся.

— Мой вывод именно такой. У тебя на руках пара людей со странностями, Мэлори. Это хорошая волшебная сказка. Романтичная, красочная. Но когда люди начинают видеть в себе и ком-то другом сказочных персонажей, это отдает помешательством.

— Ты забываешь о деньгах.

— Нет, не забываю. Деньги меня беспокоят. Семьдесят пять тысяч означают, что для них это не игра, не маленькое ролевое развлечение. Они серьезны. Либо они действительно верят в легенду, либо пускают пыль в глаза, затевая мошенничество.

Она поиграла еще одной ложечкой, полной крем-брюле.

— С двадцатью пятью тысячами, у меня сейчас приблизительно двадцать пять тысяч, две сотни и пять долларов, включая двадцатку, которую я нашла в кармане жакета этим утром. Мои родители совершенно обычные люди среднего достатка. Они не богаты и не влиятельны. У меня нет каких-то богатых и влиятельных друзей или любовников. У меня нет ничего, заслуживающего внимания мошенников.

— Может быть, они ищут что-то другое, что-то, о чем ты не подумала. Оставь этих влюбленных на минутку. А бедных любовников у тебя сейчас случайно нет?

Она потягивала кофе, оценивая его поверх чашки. Солнце село, пока они ужинали. Сейчас только свет свечей освещал их лица.

— Нет, на данный момент, нет.

— Какое совпадение. У меня тоже нет.

— Мне сейчас нужен ключ, Флинн, а не любовник.

— Ты предполагаешь, что ключ существует.

— Да, предполагаю. Если бы я этого не предполагала, я бы и не беспокоилась по поводу его поиска. И я дала слово.

— Я помогу тебе в поисках.

Она снова поставила свою чашку.

— Почему?

— По ряду причин. Во-первых, я чертовски любопытный парень, и чем бы дело ни кончилось, это интересная история. — Он легко скользнул кончиками пальцев по внутренней стороне ее руки, от чего по ее коже пробежал нервный трепет. — Во-вторых, в это втянута моя сестра. В-третьих, я получу возможность быть около тебя. В таком случае, я думаю, ты не сможешь от меня отказаться, как ты не смогла отказаться от крем-брюле.

— Это доверительная откровенность или всплеск самомнения?

— Просто судьба, милая. Слушай, почему бы нам не вернуться ко мне и не… Черт, я не думал о том, чтобы снова поцеловать тебя, пока ты не бросила на меня этот высокомерный взгляд. Теперь я сбился с мысли.

— Я не прилагала усилий, чтобы сбить тебя с мысли.

— Окей, это не мой поезд, но я постараюсь запрыгнуть на подножку. Что я собирался сказать, так это почему бы нам не вернуться и не провести маленькое исследование. Я мог бы показать тебе, что у меня есть на данный момент, а это по существу ничего. Я не смог раскопать никаких данных по твоим благодетелям, по крайней мере, под теми именами, на которые они купили Варриорс Пик, или любыми вариациями этих имен.

— Я пока оставлю исследование тебе и Дане. — Она пожала плечами. — У меня есть другие следы, чтобы по ним идти.

— Например?

— Логика. Богини. Пара магазинчиков религиозно-спиритуальной направленности в округе. Я собираюсь проверить их. Затем картина. Я собираюсь найти, кто написал этот портрет, увидеть, что еще он или она сделали и где эти картины можно найти. Кто владелец, как он их приобрел. Мне нужно еще раз съездить в Варриорс Пик, еще раз поговорить с Питом и Ровеной, и еще раз посмотреть на портрет. Внимательно посмотреть.

— Я поеду с тобой. Здесь есть история, Мэлори. Это может быть колоссальное жульничество, что превратило бы эту историю в сенсацию, и мой долг сообщить об этом.

— У тебя нет никаких поводов считать, что Питт и Ровена нарушают закон. Возможно, они психи, но не обманщики, — сказала она холодно.

— Не горячись. — Он поднял руки в знак мира. — Я не напишу ничего, пока у меня не будет всех фактов. А я не смогу собрать факты, пока не познакомлюсь со всеми действующими лицами. Мне нужен доступ в этот дом. Ты — этот доступ. В обмен ты получишь мой превосходный исследовательский талант и упрямую репортерскую хватку. Я пойду с тобой, или уговорю Дану провести меня туда.

Она постучала пальцами по столу, обдумывая варианты.

— Они могут отказаться с тобой разговаривать. В самом деле, им может не понравиться, что мы втянули в это тебя, пусть и на периферийном уровне.

— Оставь это мне. Попадать туда, куда меня не приглашали — часть моей работы.