Без объявления войны - Сергей Ким

Понимая, что бойцу оставалось до поражения всего ничего Дарин и Павел вместе ринулись ему на подмогу. Но тут Бондарь почуял какое-то движение за своей спиной и, развернувшись на левой ноге, крутанулся назад, приседая и вскидывая меч горизонтально.

Вовремя. Ибо с тыла к ним подкрался ещё один противник. Павел понял, что придётся сдерживать его, пока Дарин не поможет раненому, но вот как это сделать, учитывая, что враг, скорее всего очень опытен….

Тем ни менее Павел отбил два резких вертикальных удара, и тут же попытался провести подсечку. Но враг легко ушёл от мощного удара ноги в армейском сапоге — противник отпрыгнул в сторону, приземлился перекатом и, в свою очередь, отбил сильный удар мечом, который нанёс Павел. И тут же сам перешёл в атаку — Бондарь извернулся всем телом, но меч врага всё же скользнул по левому боку капитана, легко пропоров прочную армейскую кожанку. Хлёсткий удар Павла с получившегося разворота опять пропал втуне — противник вновь ушёл быстрым перекатом влево и резко рубанул снизу вверх.

В следующие мгновенья Бондарю пришлось отразить настоящий град ударов — казалось, что противник находится везде. Капитан остро пожалел, что сейчас он без щита — всё-таки индивидуальной подготовке и бою без щита в линейных войсках уделяли гораздо меньше внимания, чем работе в строю.

Краем глаза Павел отметил, что Дарину тоже приходится несладко, хотя и получше, чем ему — всё же дварфы, несмотря на плотную комплекцию, народ подвижный и вёрткий. Тем ни менее складывалась патовая ситуация — никто не мог победить в поединках, а чтобы помочь товарищу пришлось бы подставиться для удара — а это верная смерть.

Бондарь понял, что поединок затягивается, а раненый боец скоро просто умрёт от кровопотери — нужно было срочно что-то делать…

…Капитану только казалось, что бой длится очень долго — на самом деле от того момента, когда они с дварфом увидели врага прошла от силы минута. И шум от драки не остался незамеченным.

Дарин, собрав все силы, обрушил на врага ураган мощных ударов и заставил того отступить к двери, ведущей в дом. Правда противнику только и это нужно было — едва-едва отражая сокрушительные удары дварфа, тот ухитрился повернуть ручку и открыть дверь почти на четверть…

Зря.

Резко распахнувшись, дверь с силой ударила неизвестного в левое плечо, прокрутив на месте, и на миг он открылся. Дарин не преминул этим воспользоваться и с силой рубанул врага по спине. Меч дварфа со скрежетом пропорол чёрную куртку противника, но крови не было — видимо под курткой оказалась прочная кольчуга. Тем не менее, неизвестного от удара отбросило вовнутрь дверного проёма…

В следующий миг он напоролся грудью на невесть откуда возникший меч. Его окровавленное лезвие высунулось между лопатками неизвестного и провернулось в ране. Секунду он простоял неподвижно, а потом рухнул вниз.

Резко выдернув из трупа длинный меч, из дома шагнул отец Пётр. Сейчас он, правда, был не в своём длинном плаще, а в короткой чёрной кожаной куртке.

От удивления Павел на миг зазевался и тут же поплатился за это — клинок оставшегося в живых противника скользнул по правому предплечью, заставив охнуть Бондаря, а затем резко вонзился в бедро. Павел упал на землю и выронил меч.

У его врага была секунда на размышление — добить капитана или попытаться скрыться…

Благоразумие взяло вверх, и неизвестный бросился к ближайшим кустам.

Зажимая рану, Павел со злой радостью отметил, что уйти ему всё же не удалось — понимая, что враг сейчас сделает ноги, Дарин метнул ему вслед свой меч. Конечно же, это было не самое разумное применение данного оружия — но что поделать, метали же на крайний случай тяжёлые боевые топоры и секиры, и ничего…

В общем, семидесятисантиметровый клинок вонзился улепетывающему противнику в спину, сработав ничуть не хуже обычного метательного ножа — сила дварфа плюс вес меча сделали своё дело — кольчуга оказалась пробита.

Глядя на стремительно растекающуюся под телом неизвестного лужу крови, Павел тоскливо подумал, что учитывая ещё один труп можно было смело утверждать — без помощи некромага определить личности нападавших будет невозможно.

* * *

Бургомистра била крупная дрожь, и он даже не пытался это скрыть от остальных. Одна только мысль, что он мог не пережить эту ночь повергала его в настоящий ужас.

Отец Пётр и генерал тоже не находили особых причин для радости. Ещё бы, ведь нынешнее покушение вероятнее всего означало, что на острове действуют группы заранее засланных перед войной диверсантов, и что ещё хуже — эти диверсанты были рарденцами! Два трупа сейчас лежащие посредине комнаты и захваченный пленный красноречиво свидетельствовали об этом. На робкую просьбу Осипа, которого мутило от запаха и вида трупов, "убрать покойных", последовал лишь тяжёлый взгляд и мрачное молчание от генерала.

Во второй раз просить Шеин не стал.

Сейчас весь лагерь стоял на ушах после недавнего нападения и сон уже никому не шёл. Особенно после того, как двое срочно поднятых прапорщиков опознали нападавших как сержантов Птицына и Самокрутова, прибывших вместе с новым начлагеря в ходе последнего пополнения два месяца назад.

Сей факт моментально ещё больше укрепил в подозрениях всех присутствующих — где-то в недрах административной машины армии Рардена угнездились предатели и враги.

Новое командование островной армией стремительно заражалась шпионской паранойей, поэтому приказ Морозова разоружить всю охранную сотню, а в караулы ставить лишь проверенных солдат-зэгов никаких нареканий не вызвал. Даже у самих охранников.

— Больше нападений не было? — мрачно спросил генерал у стоящего перед ним худощавого, темноволосого воина.

— Никак нет, ваше высокопревосходительство! — ответил Павел (а это был именно он), и поморщился от боли в раненой ноге. Хвала Сотеру и медпакету, рана уже понемногу начала зарастать, но болела всё ещё сильно. — Наши потери — один убитый, один тяжелораненый…

— Два раненых, — перебил его Морозов и многозначительно посмотрел на перевязанную ногу и наспех зашитую на боку куртку.

— Господин генерал, это просто царапина…

— Ладно, ладно… Что с "трёхсотым"?

— У солдата повреждены крупные крове- и энергоносные потоки. Придётся ждать до Южного — в полевых условиях его на ноги не поставить.

— Хорошо, боец, иди. Ты свободен.

Бондарь отсалютовал и вышел из дома. Аристарх проводил его взглядом, а затем повернулся к Осипу и Петру.

— Ну и что вы об этом думаете?

Ответом ему послужили два мрачных взгляда.