Твое наказание - Наталья Евгеньевна Шагаева

и противозаконного. Хотя хочется нагрешить от души. Я в неадеквате. Это самоубийство, и я хочу сейчас рядом с ней умереть. Хапнуть эмоций, по которым голодал.

Снимаю свитер, отшвыриваю его в кресло, оставаясь в футболке, и ложусь рядом с девочкой. Ника довольно щурится, двигаясь ко мне ближе.

— Выбрала фильм?

— Неа. Что вы любите?

— Думаю, нам можно перейти на «ты», — усмехаюсь, потирая лицо.

— Хорошо. Что ты любишь?

— Тебе не понравится.

— Да почему? — возмущается, приподнимаясь.

— Я люблю психологические триллеры.

— Класс. Какой твой любимый фильм?

— «Обитель проклятых».

— Это который по роману Эдгара По?

— Да, — киваю. — Но не думаю, что это подходящий фильм на ночь.

— Пфф, — фыркает она, падая назад на подушки. Ее локоны накрывают мое лицо, глубоко вдыхаю. — Во-первых, я не впечатлительная. Во-вторых, с тобой ничего не страшно, — уверенно заявляет она, вводя в поиск фильм.

— Ну включай.

Вероника находит фильм, включает, устраивается удобнее куда-то мне под бок, жмется, смотря на экран. В гостиной полумрак, горят лишь теплый свет тусклого светильника и телевизор.

Ника реально смотрит фильм, а я смотрю на нее, я дышу ей, я пьянею ей, я проживаю момент, которого в моей жизни больше не будет. Рассматриваю, как подрагивают ее ресницы, как приоткрываются губы. Не хочу трогать, потому что вряд ли смогу остановиться. Но девочка в какой-то момент двигается ближе и уже дышит мне в шею, почти касаясь губами.

Хочется покричать от ощущений.

Ну что ты творишь, маленькая?

У меня так мало выдержки с тобой.

Втягиваю воздух, обнимаю ее за плечи. Прохожусь пальцами по спине, волосам, зарываюсь в них. Чувствуя, как Ника глубоко вдыхает, а потом выдыхает горячий воздух мне в кожу. Тёплая, горячая, податливая, сама ластится, вызывая во мне бурю ощущений и не самых чистых помыслов. Крышу рвет. Чувствую ее нежные губы на моей шее, а потом укус.

Хулиганка. Сумасшедшая.

Взрывает во мне все инстинкты. Хватаю за талию и под ее вскрик сажаю на себя верхом, вжимая упругую попку в пах. Не страшно ей совсем. Смеется. А мне, сука, страшно, оттого что творю то, о чем мы потом пожалеем.

— Смешно тебе? — вкрадчиво спрашиваю, хватаю за толстовку, тяну к себя, вынуждая прогнуться. — Маленькая, — хрипло шепчу, слегка касаясь ее губ, — ты сама понимаешь, что творишь?

— Да, — шепчет в ответ, упираясь ладошками в подушку под моей головой. Ее волосы падают каскадом, закрывая нас от этого мира. Я еще контролирую себя, намеренно посадил девочку сверху. Если она окажется подо мной... — Поцелуй меня, — шёпотом просит Ника и вжимается мягкими губами.

И все.

Адекватность и здравый смысл, прощайте!

Это наглая хулиганка спалила все предохранители...

Целую, всасывая сладкие губы, покусываю, ласкаю языком. Ника втягивается, отвечая мне, усмехается, но тут же всхлипывает, когда я безжалостно вторгаюсь ей в рот, проталкивая язык глубже, пью ее до дна, лишая дыхания.

От тяжести ее тела сводит пах судорогами возбуждения. Не умею я просто целоваться и ласкать, тело требует продолжения.

Переворачиваю нас, распиная девочку под собой. Это грубо, резко, требовательно. Ника не успевает даже пискнуть, как мои губы захватывают ее рот, а руки уже забираются под толстовку, впиваясь пальцами в нежную кожу. Оставляю ее губы, позволяя девочке подышать, жадно всасываю кожу на шее, царапаю зубами, сжимая ее уже под грудью. И даже сейчас Ника не пугается, не зажимается, а откидывает голову и выгибается мне навстречу. Это пи*дец как сексуально, чувственно, остро. Прикусываю кожу на шее, рычу и получаю ее первый стон.

Моя плохая девочка.

Ее пальчики забираются мне под футболку, гладят, царапают пресс, вынуждая меня содрогаться от волн возбуждения. Задыхаемся. Это настолько вкусно, что сводит скулы. Хочется попробовать ее всю. На голых инстинктах вжимаюсь в нее пахом, каменным членом, через ткань джинсов. Девочка замирает, закрывая глаза, немного сжимаясь, и это немного отрезвляет. Я, и правда, много себе позволил и очень далеко зашел.

Спровоцировала меня зараза.

Мягко целую в губы, в нос, потираюсь губами, отпускаю, укладываю ее себе на грудь, поглаживаю успокаивающе, слыша, как рвется наше дыхание. Зажмуриваюсь, пытаясь погасить в себе все порывы.

— Спи, маленькая, — укутываю ее в плед.

— А ты куда?

— А мне нужно покурить и холодный душ.

Ухожу от этого искушения подальше.

Глава 15

Вероника

Я вышла на работу, хотя Виктор был против, настаивая на том, чтобы я долечилась. Во-первых, я хорошо себя чувствую. Температуры нет, горло не болит, таблетки продолжаю пить. Во-вторых, Лика одна зашивается. В-третьих, после моих вольностей на диване и нашего поцелуя, Виктор снова отморозился. Он будто включается и выключается. То страстно целует, снося меня своей мощной энергетикой, то выстраивает зону отчуждения. Нет, мы разговариваем, он так же заботлив и вежлив, готовит мне завтраки, интересуется самочувствием, но держит дистанцию, контролируя слова и действия. Уезжает рано, приезжает поздно. Его словно ломает, иногда срывает, но не переламывает до конца. А мне так хочется заглянуть в его нутро, чтобы прекратил себя сдерживать и тормозить.

Сегодня холодно. За окном первый снег. Рано в этом году. Осень еще до конца не доиграла свою партию. Это невероятно красиво, когда на жёлто-красные листья летят огромные белые хлопья снега. У меня нет зимней обуви и куртки. Нет, есть, конечно, но это все я оставила дома, в прошлой жизни. Прикидываю, сколько денег у меня есть и что я могу себе позволить. Задумываюсь, засматриваюсь в окно.

— Ника, больше внимания к гостям, — приводит меня в себя Рената.

— Да, — киваю, иду к столику.

После моей болезни эту женщину словно подменили. Она не дергает и не цепляет меня. Четко и по