У последней черты (СИ) - Ромов Дмитрий

А вечером мы сидим с Наташкой над отчётами и там ничего не бьёт.

— Так тут просто страниц не хватает, — говорит она. — Смотри, цифры идут, идут, а тут раз… и уже с другой суммы продолжается. Во-первых, половины листов не хватает, а во-вторых, вот тут, смотри и вот тут, и здесь, и ещё в куче мест, просто исправлено на меньшее число. Вообще даже не заморачивался кто-то.

— А ты можешь высчитать, на сколько таким образом занижен итог?

— Примерно прикинуть можно. Очень примерно. Потому что нескольких страниц не хватает.

Ну, с Шишкарём, похоже, мы ещё не закончили.

— Наташ, я хочу тебя на работу взять.

— Меня? — смеётся она. — Кем? Карты раздавать?

— Нет, мне нужно, чтобы ты разработала систему отчёта, которую будут вести во всех подразделениях, чтобы вот такой наглости как у этого Шишкаря больше не было нигде. Чтобы даже мысль не возникала.

— Ну, такую систему, наверное, не так просто создать. Я ведь бухгалтерию не знаю…

— Ну, тут попроще бухгалтерия, я думаю, ты справишься. Почитай, что нужно, вникни. Без тебя, боюсь мы вот так и будем терять, пока всё не потеряем. Давай, родная, пора тебе подключаться к нашему делу.

Она молча смотрит на меня, но по тому, как зажигаются её глаза, понимаю, идея неплохая.

Всю субботу мы торчим в казино. Новицкая со Скачковым уезжают в пятницу вечером, а мы толчёмся здесь. И Наташка, и Лида, и Игорёк и Эля.

— Смотри, Игорёк, Наталью на тебя оставляю. В плане безопасности. И, кстати про безопасность, службу охраны перетряхни, от урок постарайся избавиться. Загрузи пока наших ребят. А как тут пойдут задачи в объединении, можно будет поменять расстановку. Наташке лучше выделить машину и постоянного водителя. Можно нашу двадцать первую. Но это смотри, как у тебя будет получаться. Деньги тебе передадут в ближайшее время. На жильё и все необходимые затраты можешь пока здесь в кассе брать, но чтобы каждая копейка была записана. Потом восполним. Ясно? Не дрейфь, Лида пока тут, и я всегда на связи. С блатными не зарубайся, но и близко не подпускай.

Я ещё много, чего ему говорю, но ничего, он парень толковый, справится.

Утром мы с Пашей выезжаем в аэропорт. Наташку с собой не беру, хоть она и хочет. Незачем. Она в хорошем настроении и, главное, теперь при деле. По себе знаю, приносить пользу — это здорово. Это воодушевляет.

— Закончишь здесь, поедем с тобой по всем точкам. Так что давай, старайся. Ты теперь у нас незаменимый сотрудник. На тебя вся надежда.

Смеётся. Расстаёмся с лёгким чувством и летим в Москву. Сегодня надо с дедушкой встречаться. Надеюсь, не даст мне по башке за установление родства. У него двое своих внуков есть вообще-то…

В самолёте я сплю. Ночью толком поспать не удалось. Из-за затянувшегося прощания, так что добираю в полёте. Прилетаем в Москву утром. Здесь тепло. Всего минус пятнадцать. После тридцарика прямо лето.

Мы выходим на трап и я замечаю две чёрных «Волги».

— Какая-то шишка с нами летела, — говорю Пашке.

— Ага, — соглашается он.

Мы спускаемся вместе с остальными пассажирами и направляемся к автобусу.

— Прошу прощения, — подскакивает ко мне человек в сером пальто и серой каракулевой шапке. — Пройдите со мной, пожалуйста.

Он пытается взять меня под локоть, но меня такой поворот совершенно не устраивает.

— Нет-нет, вы меня с кем-то спутали! — громко, привлекая внимание пассажиров заявляю я.

Что за дела, какого хрена! Не надо меня приглашать никуда.

— Нет, не спутали, Егор Андреевич, — настаивает каракулевый.

Пашка начинает аккуратно его оттирать, но на помощь первому подбегает ещё один каракулевый. Брат-близнец.

— Пройдёмте с нами, пожалуйста.

— Вы не имеете права! — почти кричу я. — Это произвол.

Это продолжается какое-то время и пассажиры начинают проявлять к происшествию повышенное внимание. Они толпятся и наблюдают, чем кончится дело.

Вдруг открывается задняя дверь машины и из неё выскакивает худощавый человек со злым лицом тоже в каракулевой шапке, но не в ушанке, а в «пирожке».

— Брагин! — досадливо бросает он. — Ну сколько можно! Что за вечный скандал! Когда ты уже прекратишь! Садись быстро в машину!

Я поворачиваюсь к Пашке.

— Паш, запомни, я сел в машину к замзав отделом ЦК Гурко.

10. Никто не знал, а я Бэтмен

Пашка кивает, а я с широкой улыбкой подхожу к Гурко.

— Здравствуйте, Борис Маркович. Это вы меня зовёте, оказывается. Вы прямо за мной приехали?

— Иди, — кивает он, — садись с той стороны.

— А товарища моего не подкинете, а то мы вдвоём путешествуем?

Он ничего не отвечает и забирается в машину. Надо полагать, это значит «нет».

— Неужели специально за мной? — спрашиваю я, усаживаясь на сиденье и поворачиваясь к нему. — Сказали бы, я бы сам к вам примчался.

— Поехали, — кивает он и машина начинает потихоньку двигаться сквозь толпу пассажиров.

— Назад сдай и с той стороны езжай, чтоб не через людей, — сердито бросает он водителю. — Сказал бы, если бы не торопился. Как долетел?

— Отлично, спасибо большое.

— Спал в самолёте?

— Грешен, — киваю я. — Спал. Но я перед этим почти всю ночь не прилёг. Работал. С этим движением, в смысле патриотическим, столько хлопот и забот, что ого просто.

— А я вот никогда в полёте глаз не смыкаю, — печально говорит он и поджимает губы.

— Это, пожалуй… м-м-м… утомляет, — сочувственно говорю я.

— Не то слово.

Он замолкает и мы едем молча. Выезжаем с лётного поля и пристраиваемся за второй машиной, которая врубает мигалку.

— Надеюсь, всё в порядке и ничего не случилось? — спрашиваю я.

Гурко кивает, не отвечая и закрывает глаза. Похоже, в автомобиле такой проблемы, как в самолёте у него нет. Ну что же, в принципе я тоже могу вздремнуть. Я хоть стоя спать буду, дайте только возможность.

Впрочем, я не сплю. Смотрю в окно. Зимушка-зима… Красиво. Деревья белые, пушистые, сказочные. Воздух влажный, поэтому ветки облеплены, как на открытках. Темно, рассвет ещё только намечается, так что всё выглядит загадочно и многообещающе, как начало увлекательного приключения.

Мы летим, проскакивая, как горячий нож по маслу через все скопления машин. Летим, как Бэтмен на своём бэтманобиле, или люди в чёрном. Неважно, кто бы мы ни были, ведём мы себя, как всемогущие суперлюди на огненной колеснице…

— Послушай, — говорит Гурко минут через десять. — В прошлый раз у нас встреча не состоялась, поскольку ты к Леониду Ильичу ездил.

— Да, — соглашаюсь я. — Было дело. Нынче вы решили, что теперь очередь ждать выпала ему?

— Кому ему? — поворачивается он ко мне. — Опять что ли?

— Опять, — подтверждаю я.

— Ну, не с утра пораньше, я надеюсь? — иронично спрашивает он.

— Время пока неизвестно.

— Ну, нам много не нужно. Ты прям Штирлиц у нас. Да, Брагин?

— Нет, я свой, до мозга костей.

— Я не про это, — отмахивается он.

— Так кто, Борис Маркович? Кто мой таинственный поклонник, желающий встретиться без лишней огласки, да ещё и с помощью такого важного и серьёзного человека, как вы? Меня, как говорится, терзают смутные сомнения.

— С чего такая уверенность, что поклонник? Может ненавистник?

— Ну, это вы мне скажите, — улыбаюсь я, действительно начиная чувствовать себя всесильным Бэтменом.

Чувство это очень плохое и опасное, вообще-то. Лучше его гнать подальше. Поганою метлой, как наша математичка говорила ещё в той, прошлой жизни. Гнать, гнать и ещё раз гнать. Нельзя расслабляться и почивать на лаврах, и нельзя возноситься. Это я хорошо знаю, сколько раз налетал по молодости.

Интересно, кстати, та, прошлая жизнь с каждым днём будто бы отступает всё дальше и дальше и даже начинает казаться ненастоящей…

— Я этого сказать не могу, поскольку не знаю, — пожимает плечами Гурко. — Но назвать имя этого важного и высокопоставленного товарища в состоянии. Почему бы и нет. Это Сергей Фёдорович Медунов.