Ты маньячка, я маньяк или А пес его знает - Людмила Милевская

— Как это — все? — содрогнулась Евдокия. — Вы что же потом, умираете?

Незнакомец пожал плечами:

— Не знаю, не пробовал. Такое со мной было один только раз. Едва я почувствовал, что влюбился, посмотрел на нее и…

— Что «и»? — бледнея и чувствуя в горле ком, прошептала струхнувшая Евдокия.

— И началось, — пояснил молодой человек.

— Что началось?

— Все, о чем я вам рассказал. Мне тогда повезло, что я чувств лишился, и любовь не разрослась. В противном случае я бы умер.

Евдокия схватилась за голову:

— Не-ве-ро-ят-но!

— Именно так, — согласился с ней молодой человек. — Мой врач меня долго лечил и строго-настрого наказал ни в коем случае не влюбляться.

— И получается? — поинтересовалась Евдокия.

Он кивнул:

— Пока да.

Она удивилась:

— Как же это у вас получается? Куда вы деваете эти, как их…

— Гормоны?

— Ну да, вы же мужчина. Надеюсь, вы не голубой? — спохватилась она.

Молодой человек ее успокоил:

— Нет-нет.

Евдокия махнула рукой:

— Впрочем, какая мне разница.

Он согласился:

— Вам-то, увы, никакой, а мне трудновато приходится. Но я выкручиваюсь.

— Можно спросить, как?

— Стараюсь общаться лишь с теми, которые мне мало нравятся, стараюсь на жизнь смотреть легкомысленно, стараюсь в душевные отношения с женщинами не вступать. И всякий раз напрягаюсь, когда внизу живота тяжелеет. Словно молнием пронзает меня: «Это шар!» Тогда я от этой женщины просто бегу, сломя голову.

Молодой человек настороженно взглянул на Евдокию и спросил:

— Теперь-то вы, надеюсь, понимаете, почему я женщин боюсь?

— Теперь я не понимаю, почему вы со мной встречаетесь, — удивилась она и, желая прекратить этот, тягостный уже для нее разговор, воскликнула: — Кстати, я давно хочу вас спросить.

— Спрашивайте, если кстати.

— Вы скажете правду?

Незнакомец напомнил:

— Я никогда не лгу.

— Допустим.

— Где ваш вопрос?

Евдокия спросила:

— Почему мы так часто с вами встречаемся?

Молодой человек усмехнулся:

— Вас это удивляет?

— Конечно, — рассердилась Евдокия. — Мне уже надоело. Какой-то многосерийный сон.

— Но я не виноват, — ответил ей незнакомец. — Вы сами свидание мне назначаете. По-вашему, я должен не приходить? Это невежливо будет.

— Я вам свидание назначаю? — не поверила Евдокия. — Как возможно такое?

— Я, по-вашему, лгу?

Она растерялась:

— Не знаю.

Молодой человек рассердился:

— Я вообще лгать не могу. И в этом моя болезнь заключается. Вот спросите сейчас у меня что-нибудь. Спросите.

И Евдокия неожиданно для себя спросила:

— Откуда вы знаете мою подругу Ирину?

Он удивился:

— Ирину? Какую Ирину?

— Журналистку, Ирину Латынину.

— А-а, подругу Евочки Князевой, — рассмеялся молодой человек. — Почему вас это интересует?

— Сами просили вопрос задать, вот я и задала, — скрывая свое удивление, ответила Евдокия.

Незнакомец вдруг перестал улыбаться и раздраженно воскликнул:

— Пожалуйста, уберите подальше этот ужасный ваш нож!

— Какой нож?

— Вы нарочно меня им злите? Почему обязательно надо на свидание являться с ножом?

Евдокия хотела его высмеять, но, покрываясь испариной, обнаружила в своей руке нож — точь в точь такой же, какой она видела у Ирины.

— И это происходит с вами постоянно, — напомнил молодой человек. — Если так и дальше пойдет, знайте, я больше не приду.

— Простите, — прошептала она. — Я сама понять не могу как этот нож ко мне попадает. Вы опять уйдете? — испугалась она.

— Конечно уйду.

Молодой человек сделал вид, что уходит, но Евдокия взмолилась:

— Останьтесь, пожалуйста!

Он насторожился:

— Зачем?

— Я хотела вас только спросить, это вы про клубнику Ирине моей проболтались?

— Что-о?!

— Нет, не это! Что-то другое…

Молодой человек посоветовал:

— Вспоминайте быстрее, а то я проснусь.

— Я стараюсь, очень стараюсь, — усердно напрягая извилины, промямлила Евдокия и ее осенило: — О! Наконец-то! Помните, в первую нашу встречу вы мне признались, что знаете кто маньяк?

Молодой человек смутился:

— Да, я это вам говорил, только не надо об этом. Это страшная тайна.

— Откройте ее, пожалуйста! — взмолилась она.

— Нет, не могу.

Евдокия пошла на хитрость:

— Но это же сон. Я же вам снюсь, так почему вы боитесь правду сказать?

— Я не боюсь, я не хочу.

— Но почему?

Молодой человек сделал паузу, подчеркивающую важность момента, и с пафосом сообщил:

— Потому, что правда моя прозвучит как предательство!

— Предательство? О каком предательстве вы говорите, когда гибнут красивые девушки? — возмущенно воскликнула Евдокия.

— Я говорю о предательстве друга, — с достоинством ответил молодой человек. — Если я скажу вам, кто на самом деле маньяк, мой друг…

В ужасе он схватился за голову и закричал:

— Нет-нет! Не просите!

Евдокия мгновенно с ним согласилась:

— Хорошо. Не надо мне говорить, кто маньяк. Скажите только одно: кто ваш друг?

— Хитрая вы, — усмехнулся мужчина.

— Если бы вы знали, как мне правда важна, то сразу же все рассказали бы! — заливаясь слезами, воскликнула Евдокия.

Незнакомец нахмурился, призадумался и… неожиданно согласился:

— Хорошо, я скажу…

И Евдокия проснулась.

Глава 18

Пенелопа разбудила Евдокию.

— Дуняша, пора вставать, — нежно прошептала она. — Леонид Павлович приказал, чтобы ты не спала позже, чем до одиннадцати.

— А сейчас сколько?

— Уже двенадцать, — горестно морща кривое лицо ответила Пенелопа и сообщила: — Тут страшное что-то творилось. Я даже рада, что ты спала.

Евдокия подпрыгнула на кровати:

— Был сканадал?

Пенелопа кивнула:

— Был скандал. Еле отбилась. Леонид Павлович сильно ругался. Он недоволен.

— Бродягой?

— Да, я закрыла его в чулане, но пес как-то выбрался и самовольно залез в твой садик.

— И поломал цветы? — ужаснулась Евдокия.

— Нет, но вывозился в земле, как чума, а потом придремал на диване в гостиной.

Заметив испуг на лице любимицы, Пенелопа поспешно добавила:

— Но я уже все почистила и помыла. И Леонида Павловича утихомирила. Он спокойный на службу пошел.

Евдокия облегченно вздохнула:

— Спасибо тебе, дорогая моя.

Но Пенелопа на благодарность не обратила внимания, Пенелопа уже сердилась.

— И знаешь что, Дуняша, — раздраженно сказала она, — из-за этого пса я теперь останусь у вас: его рано утром и поздно вечером надо выгуливать. Вы долго спите, он столько не может терпеть. Удивительно просто, что сегодня он не наделал. Так что, я остаюсь, — подытожила Пенелопа.

— Ура! Давно бы так! — обрадовалась Евдкия и нежно посетовала: — Что за упрямство каждый день мотаться домой на другой конец города, когда у нас столько комнат пустует.

Пенелопа не согласилась:

— Человек должен свой дом иметь.

— Дом у тебя не отнимают, а я теперь счастлива, что ты всегда под рукой. С тобой мне уютней.

— Не радуйся, — усмехнулась Пенелопа, — я не перехожу к вам жить. Просто остаюсь из-за Бродяги. И еще забыла сказать, Ева звонила. Я не стала тебя будить. Она просила связаться с ней сразу же, как только проснешься.

Протянув телефон, Пенелопа с достоинством удалилась, сердито обронив на ходу:

— Завтрак уже на столе.

Евдокия торопливо набрала номер подруги и, ежась от страха, вместо приветствия выпалила:

— Ну как?!

Ева с восторгом ей сообщила:

— Боб потрясный мужик!

— Зачем это мне? Я о другом, — разгневалась Евдокия. — На клавишах кровь этой ночью была?

— Не было.

— Так я и знала! А Ирка где?

— За этим я тебе и звонила, — затараторила Ева. — Ирка осталась совсем одна, а Заю надо похоронить.

Евдокия пришла в ужас:

— Ты предлагаешь мне этим заняться?

— Не тебе, а нам, ее подругам: то есть, мне и тебе. Майку Ирка видеть не хочет, так что сию же минуту дуй быстро ко мне. И не вздумай снова пса своего притащить, если только не хочешь, чтобы я это чудо природы прибила, — полушутливо пригрозила Ева.

— Нет-нет, — заверила Евдокия, — я же с ума не сошла. Клянусь, дома его оставлю.

Наспех позавтракав, она чмокнула в щеку ворчащую Пенелопу и собралась покинуть квартиру, но вдруг (не глазами, не рассудком — спиной) «увидела» чей-то страдальческий взгляд. Обернулась — Бродяга. С виноватым укором он смотрел на нее и как-то слишком по-человечески морщился и вздыхал.

«Я так ждал, когда ты проснешься, я страхов больших натерпелся пока мне объясняли, что диван не для бездомных собак, а теперь ты уходишь? Что же будет со мной? Я так на тебя рассчитывал!» — прочитала в грустных собачьих глазах Евдокия и потонула в чувстве вины.