Своенравный подарок - Кира Стрельникова

Некоторое время они молчали, продолжая укладывать вещи, потом Тони снова заговорила.

— Знаешь, мне, наверное, придётся там набирать себе фрейлин, — голос герцогини звучал тихо и печально. — Как бы мне хотелось, чтобы ты была рядом, — она выпрямилась и посмотрела на подругу.

Некоторое время они молчали, но ответить Тересия не успела: в покои Антонии заглянула леди Эстер.

— Девочки, обед на столе, спускайтесь.

— Никаких гостей не предвидится? — уточнила настороженно Тони, покосившись на мать.

Женщина улыбнулась и покачала головой. Антония демонстративно с облегчением вздохнула и направилась к двери, Тересия за ней. К сожалению, после обеда графиня Охеда ушла, и Тони снова осталась одна. Заглянула леди Эстер, спросила, что дочь собирается брать с собой во дворец сегодня вечером. Антония покосилась на довольно большую коробку, на дне которой прятался меч, и поняла, что мать точно заставит перебрать и уменьшить. Ведь всего лишь переночевать предстояло…

— Пока ещё не собрала, — натянуто улыбнувшись, ответила Антония, понимая, что придётся придумать другой план, как исхитриться и забрать с собой меч.

Без него она чувствовала себя ужасно неуютно, и даже мелькала нелепая мысль надеть перевязь завтра под платье… Останавливало одно: фасон не предполагал ничего кроме нижнего белья, слишком уж плотно наряд облегал талию и бёдра, расходясь к низу мягкими складками. Прикусив губу, Тони вынуждена была взять небольшую сумку, в которую уместились ночная рубашка, бельё на завтра и… всё. Девушка присела на край кровати, покосившись на туалетный столик: ещё, наверное, надо взять шпильки и заколки под платье — ювелир их принёс сегодня, леди Эстер сама подобрала к наряду и заказала. И украшения надо бы тоже выбрать, наверное…

— Антония? — снова заглянула старшая герцогиня и зашла в покои. — Милая, я хочу кое-что подарить тебе, — Тони заметила в её руках продолговатый бархатный футляр. — Я сама в этом замуж выходила за папу, — на губах леди Эстер появилась мягкая улыбка, женщина присела рядом с дочерью. — Держи.

Она хотела сначала поблагодарить и отложить, но любопытство оказалось сильнее, и Антония открыла футляр. Внутри, на белом шёлке лежало колье. Изящная вязь оправы из белого золота, россыпь тёмно-синих, как полночное небо, сапфиров, и искорки бриллиантов. Тони, заворожённая мерцанием драгоценных камней, осторожно прикоснулась, провела по прихотливым извивам, потом посмотрела на мать.

— Красивое, очень, — тихо призналась она.

— Оно твоё теперь, дорогая моя, — леди Эстер погладила Антонию по волосам. — Когда-нибудь ты подаришь его своей дочери, Тони.

Девушка осторожно закрыла футляр, опустив взгляд. Снова стало грустно: вот, мама уже и о внуках думает, тогда как Тони не представляет себя женой вообще.

— После ужина поедем, — напоследок добавила леди Эстер и вышла.

Тони же, посмотрев в окно, поняла, что у неё в этом доме есть только один человек, посвящённый в маленькую тайну юной герцогини, и именно он может помочь с мечом. Потому что если не Рамон, то больше никто. Антония небрежно бросила футляр с колье в сумку и выскочила из комнаты, направившись к покоям брата. Дошла до двери, постучала, надеясь, что Рамон никуда не ушёл, и когда услышала приглашение войти, с облегчением перевела дух. Приоткрыла дверь и юркнула в комнату, оглядевшись. Рамон сидел у окна с книгой и с сосредоточенным видом что-то читал, вычерчивая в воздухе невидимые символы — за пальцами оставался мерцающий серебристый след.

— М-м, Тони? — рассеянно отозвался он, подняв взгляд на Антонию. — Что-то случилось?

— Ты должен мне помочь, — она не сводила с него напряжённого взгляда. — Принеси мне вечером во дворец меч.

Парень вытаращился на сестру, уронив книгу с колен.

— Меч? Во дворец? Тони, ты с ума сошла? От кого ты там защищаться собралась? — выговорил наконец он, потом прищурился и нахмурился. — Или решила пойти на крайность и жениха своего заколоть, что ли?

— Дурак, — сердито одёрнула его Антония и отвела взгляд, слегка покраснев. — Я не хочу оставлять его здесь, мама может залезть в коробки, — призналась девушка. — А из дворца я заберу его сама… потом.

Как, она что-нибудь придумает, обязательно. Но если мать обнаружит меч, точно отберёт. Рамон вздохнул и покачал головой, смерив сестру выразительным взглядом.

— Тони, зачем тебе вообще этот меч? Вряд ли ты его когда-нибудь применить сможешь, глупая, — он хмыкнул. — Кроме как на занятиях фехтованием. Если мужа уговоришь, — с ухмылкой добавил Рамон.

Антония задержала дыхание на несколько мгновений, сжав кулаки, затолкала злость поглубже и повторила:

— Так ты возьмёшь его, когда меня провожать поедешь?

Рамон закатил глаза, выражая отношение к просьбе сестры.

— Упрямая и вредная девчонка, — с досадой отозвался он. — И почему я не могу отказать тебе?

Тихонько взвизгнув, Тони бросилась ему на шею, не сдержав вздоха облегчения.

— Ты самый лучший брат! — пробормотала она, чувствуя, как от избытка эмоций глаза защипало.

— Только без глупостей, ладно? — строго добавил Рамон, отстранив Антонию и посмотрев ей в глаза.

Девушка криво улыбнулась, в глазах, сейчас ставших цвета тумана в сумерках, мелькнула грусть.

— Я не собираюсь никого убивать, — она опустилась в соседнее кресло, разгладила складку на платье. — Мне… просто мне так спокойнее будет, — совсем тихо отозвалась Тони. — Хоть что-то, что останется на память от прошлой жизни.

— Ну-ну, малышка, что ты прямо так, — Рамон убрал улыбку, встал и присел перед ней на корточки, взяв ладони и заглянув в глаза. — Ив, может, и не обладает придворным лоском, но я тут поспрашивал, он хороший человек. Он не даст тебя в обиду…

— Ладно, я пойду, — прервала его Антония и поднялась — слушать о своём будущем муже, да ещё хвалебные речи от брата, ей вовсе не хотелось. — Заберёшь меч?

Остаток дня до отъезда прошёл для неё, как в тумане. В доме царила суматоха, а в душе Тони наступила зима. Закончив с вещами, она забралась на подоконник и так и просидела там до самого ужина, отрешённо глядя на улицу и жалея себя. Сам ужин тоже прошёл мимо неё, а после настало время собираться во дворец. Антония не видела смысла лишний раз переодеваться, всё равно она не собиралась выходить из отведённых ей покоев — желания видеться с кем-то не возникало, она опасалась, что не получится непринуждённо улыбаться и делать вид, что всё хорошо. Ну и, вряд ли королева позволит ей свободно разгуливать по дворцу, если уж собственные родители заподозрили дочь в попытке любым способом избежать свадьбы и заперли её дома. Хорошо, Рамон сдержал слово и заглянул к ней, забрав меч.