Партийная разведка - Александр Байгушев

А вот что перебежчик сам пишет в книге, не без вызова названной «Прощай, Лубянка!» (М.: ПИК — Олимп, 1995). Цитирую: «Итак, с лёта 1972 года начался новый этап в жизни внешней контрразведки. Нам добавили людей, средств на приобретение оборудования и создание современного банка данных. С переездом в Ясенево мы получили отличные кабинеты, в которых разместились сотни офицеров. Шесть оперативных отделов охватывали всё географические районы мира, из них три специализировались на эмиграции и центрах идеологической диверсии. Седьмой отдел выполнял роль аккумулятора информации, стекавшейся из оперативных отделов, а также Других подразделений ПГУ, КГБ и ГРУ. Здесь же сосредоточивались всё публикуемые на Западе материалы о деятельности спецслужб всех стран, досье на разведчиков ЦРУ. Этот отдел готовил и обобщённые справки об оперативной обстановке за границей, и ежедневные сводки о происшествиях в совколониях, и долгосрочные прогнозы. Стержнем работы управления, пронизывающим деятельность всех его отделов, стала организация агентурного проникновения в стан главного противника — Центральное разведывательное управление США и союзные с ним спецслужбы НАТО, подготовка и проведение активных мероприятий, направленных на сковывание, пресечение и разоблачение их подрывных операций против СССР и стран социалистического содружества. К тому времени состояние внешней контрразведки, как отмечалось выше, было плачевным. Ценные источники информации сохранялись лишь во Франции». Состояние было плачевным!

Я сознательно дал большую цитату, чтобы была ясна та картина развала, которую оставит Андропов своему ставленнику Михаилу Горбачёву. Единственно, чем лично занимался Андропов-Файнштейн, это печально знаменитой «Пяткой». А остальных проверял на надёжность Калугин. Выходит, сам Андропов своими руками практически сдал КГБ противнику. Оттого оно и не сработало, когда советская власть зашаталась. Опору Андропов из-под КГБ выбил.

Процитирую ещё один абзац из книги Калугина: «Прага и Карлови-Вари использовались нами как пункты встреч с интересующими КГБ лицами из числа эмигрантов, активистов сионистского движения. Здесь же проводились крупные совещания спецслужб стран Восточной Европы, Кубы и Монголии. В последнем таком совещании мне пришлось участвовать в апреле 1979-го года». То есть всё в одном месте, видны, как на ладони. Умёл работать Олег Калугин. На кого? Калугин не стесняется объяснить: мол, начальник польской разведки Мирослав Милевский «хорошо усвоил советский стиль доклада высшему руководству страны, настроенный на смеси правды, полуправды и лжи» (там же). Теперь вам понятно* почему Брежнев к концу своего правления уже не доверял Андропову?

Андропов-Файнштейн после «Силуэта» и «Воткнутых деревьев» сразу затих. Как мы поняли — готовился. Осознал, что его переиграли, и хотел, создав свою службу «К», хорошенько вооружиться, чтобы воевать, имея за спиной тоже, по крайней мере, начитанных и информированных профессионалов.

А тем временем общество вдосталь читало и одобряло русский манифест — «О ценностях относительных и вечных».

8. НИЗВЕРЖЕНИЕ ХРОМОГО БЕСА

Андропов затаился. Но Яковлев, оставшись один, не унялся. Он был всегда авантюрист, но шёл до конца. И «иудеи» по команде «хромого беса», как шавки, ещё яростнеё набросились на «Молодую гвардию». Меня не называли, но за меня крепко били других авторов «Молодой гвардии», не защищённых цитатами из Суслова и Дёмичева и профессиональным весом в «контрпропаганде». Дым стоял коромыслом — не печать, а бесовский иудейский шабаш.

Основной удар, естественно, оппоненты наносили по русскому манифесту — «О ценностях относительных и вечных», написанному Сергеем Семановым.

Но и как «они» могли такое стерпеть? Сам Яковлев ^поминает с ненавистью: «Семанов славил «национальный дух», «русскую почву», сделал вывод о том, что «перелом в деле борьбы с разрушителями и нигилистами про. изошёл в середине 30-х годов». Словно бы и не было XX съезда с докладом Хрущёва о преступлениях Сталина».

И — выворачивается змеёй: «Подобное кощунство над трагедией российского (? — ну сказал бы уж прямо: еврейского. — А.Б.) народа шокировало общество. Посыпались письма в ЦК. Появились возмущённые отклики в «Комсомолке», «Литературке», «Советской культуре» (то есть в тогда подконтрольных иудеям органах. — А.Б.).

Адепты шовинизма явно перебрали. Собранные нашим отделом письма я направил в Секретариат ЦК». Яковлев суетился, сколачивал «общественное мнение».

Но и наши уже огрызались вовсю. На собраниях — так уже прямо поливали «проеврейский агитпроп».

Беспомощной оказалась попытка раздать всем сёстрам по серьгам через главный теоретический орган партии журнал «Коммунист». Делался вид, что статью «Социализм и культурное наследие» подписал реальный руководитель ВООПИКа В.Н. Иванов, первый заместитель председателя президиума общества, бывший директор музеев Кремля (как и в других советских общественных органи зациях, председатель у нас был декоративный, для официального веса— на уровне зампреда Совмина РСФСР). Над статьёй так и поставили — В. Иванов. Но готовили её по механизму подготовки партийных документов целым аппаратом. Больше всех суетился А.Н. Яковлев, однако ему особенно разойтись Суслов не дал. Статья получилась и вашим, и нашим, и всем спляшем. Большую её часть занимал ни уму, ни сердцу ничего не дающий талмудический набор цитат из В.И. Ленина, вроде «хранить наследство — вовсе не значит ограничиваться наследством». Но статья уже не могла не лягнуть ползучую «конPS

^ргенцию» и «попытки истолковать социалистическую УфЯЫУРУ как лишённую всего национального».

Осуждались апологеты «ультрасовременного, в сущ1!0Схи, безнационального стиля», навязываемого под фладов! «конвергенции» и теорий единого «индустриальнообщества», «вместо традиционного стиля классиков». Первый удар наносился по статье А. Дементьева «О традициях и народности» в «Новом мире» (№ 3, 1969) — за ТО, что: «Полемизируя с отдельными проявлениями идеализации патриархальщины, он высказал недоверие вообще национальным чувствам и подверг осмеянию то, что и в самом деле дорого народу: любовь к родной земле и т.п. Подобным же образом Вл. Воронов в статье «Заклинания духов» («Юность», № 2, 1968) впал в непозволительную иронию над самими понятиями и явлениями, характеризующими духовную суть народной жизни».

Но затем следовали нападки на «Молодую гвардию» — за «пожалуй, именно беспрецедентный для нашей современной критики внесоциальный подход к истории, смешение всего и вся в прошлом России, попытку представить в положительном свете не только истинные ценности в нём, но и всё реакционное, вплоть до высказываний даже таких архиреакционеров, как Константин Леонтьев, В.В. Розанов и т.п.».