Правила для радикалов - Сол Алински

Он знает, что жизнь есть поиск неопределённости; что лишь неопределённость в жизни определённа; и он в состоянии с этим жить.

Он знает, что в мире политической относительности все ценности относительны.

Благодаря этому качеству он вряд ли станет разуверившимся циником, поскольку он не полагается на веру.

И наконец, организатор всегда создаёт новое из старого.

Он знает, что все новые идеи возникают в результате конфликта, что каждый раз, когда у человека появлялась новая идея, она бросала вызов священным идеям прошлого и настоящего, и неизбежно возникал конфликт.

Любопытство, непочтительность, воображение, чувство юмора, свободный и открытый ум, признание относительности ценностей и неопределённости жизни — всё это неизбежно сливается воедино в человеке, главная радость которого — творчество.

Он полагает созидание самой сутью смысла жизни.

В своём вечном стремлении к новому он обнаруживает, что он терпеть не может повторяющегося и неизменного.

Ад для него — повторение одного и того же, снова и снова.

Вот и фундаментальная разница между лидером и организатором.

Лидер продолжает наращивать власть для реализации своих желаний, удерживать её и распоряжаться ею и в общественных и в личных целях.

Он хочет самого себя наделить властью.

Организатор видит свою цель в том, чтобы создать власть для других.

Эти качества присутствуют у любого свободного, творческого человека, будь то педагог, деятель искусства или любой сферы жизни. В книге Адама Смита «Игра на деньги» описаны характеристики желаемого управляющего фондом.

«Это личная интуиция, умение ощущать модели поведения.

Всегда есть нечто неизведанное, неопределённое… Нельзя просто назначить аналитика управляющим фондом.

Что есть у хороших управляющих?

Нечто вроде запрятанной концентрации, интуиции, чутья, такому нигде не научат.

Первым делом вам нужно познать себя.

Тот, кто знает себя, способен выйти за пределы себя и наблюдать свои собственные реакции со стороны».

Можно подумать, что это описание организатора, но во всём творческом, будь то организация кассы взаимопомощи или общества взаимопомощи, человек ищет эти качества.

То, что человек становится организатором, а не кем-то другим, объясняется, как я полагаю, разницей в степени выраженности конкретных элементов или отношений между ними — или случайностью.

Коммуникация

Можно не иметь ни одного из качеств организатора — за одним исключением — и при этом оставаться эффективным и успешным.

Этим исключением является искусство общения.

Не имеет значения, что вы знаете о чём-либо, если вы не можете донести это до своих людей.

В этом случае вы даже не неудачник. Вас просто нет.

Общение с другими людьми происходит тогда, когда они понимают, что вы пытаетесь донести до них.

Если они не понимают, значит, вы не общаетесь, независимо от слов, картинок или чего-либо ещё.

Люди понимают вещи только с точки зрения своего опыта, а это значит, что вы должны проникнуть в их опыт.

Кроме того, общение — это двусторонний процесс.

Если вы попытаетесь донести свои идеи до других, не обращая внимания на то, что они хотят вам сказать, можете сразу бросать это дело.

Я знаю, что общался с собеседником, когда его глаза загораются, и он отвечает: «Я точно знаю, что вы имеете в виду. Однажды со мной случилось нечто подобное. Позвольте мне рассказать вам об этом!»

Тогда я знаю, что связь была.

Недавно я летел из чикагского аэропорта О'Хара в Нью-Йорк.

После того, как посадка в самолёт закончилась, мы услышали знакомое объявление: «Говорит ваш капитан.

С сожалением сообщаю вам, что мы занимаем 18-е место в очереди на взлёт.

Я отключаю табличку „Не курить“ и буду держать вас в курсе».

Многие капитаны чувствуют себя вынужденными «развлекать» вас непрекращающимся потоком словесного мусора.

«Вам будет интересно узнать, что этот самолёт полностью загруженным весит бла-бла тонн».

Вам совершенно всё равно. Или: «По нашему плану полёта мы пролетим над Базикусом, штат Огайо, а затем над свалкой», — и т.д. и т.п.

Однако в моей поездке капитан самолёта затронул опыт многих пассажиров и действительно наладил общение.

В разгар своего «развлекания» он прокомментировал: «Кстати, к вашему сведению: когда мы получим разрешение на взлёт, с того момента, как вы услышите рёв реактивных двигателей, и до момента взлёта мы израсходуем достаточно топлива, чтобы вы могли проехать на автомобиле от Чикаго до Нью-Йорка и обратно с объездами!»

Можно было услышать такие комментарии, как: «О, да ладно — он, должно быть, шутит».

После объявления разрешения и сигнала к взлёту пассажиры по всему самолёту стали смотреть на часы.

Через примерно 25 секунд до взлёта пассажиры обращались друг к другу со словами: «Ты веришь в это?»

Очевидно, что, как и следовало ожидать, многих пассажиров в своё время волновал вопрос о том, сколько километров может проехать автомобиль на данном количестве бензина.

Педагоги согласны с именно такой концепцией коммуникации, хотя её используют немногие учителя.

Но ведь настоящих учителей в этой профессии совсем немного.

Лидер среди учителей очень личным путём достигает этой степени понимания и опытности: «Когда у него есть опыт жизни».

«Ньюман говорил нам: читайте Гомера и Горация во что бы то ни стало; питайте ум, глаз и слух их образами, языком и музыкой, но не надейтесь понять, о чём они говорят, раньше, чем вам исполнится сорок лет.

Впервые эта истина открылась мне более тридцати лет назад в один из декабрьских дней, когда я шёл по дороге из Аржентьера в Шамони после снегопада, и вдруг из бездны бессознательной памяти в моём сознании всплыла строка Вергилия, и я стал повторять: „Sed iacet aggeribus niveis informis et alto Terra gelu“.

Я читал эти слова в школе и, несомненно, легкомысленно переводил их как „земля лежит бесформенная под сугробами и глубокой наледью“; но вдруг, когда перед глазами возникла снежная картина, я впервые понял, что имел в виду Вергилий под эпитетом informis — „бесформенный“, и как прекрасно он описывает работу снега, который буквально делает мир бесформенным, размывая чёткие контуры крыш и карнизов, сосен, скал и горных хребтов, лишая их определённости форм и очертаний.

И всё же сколько раз до этого дня я читал эти слова, не понимая, что они на самом деле означают! Дело не в том, что слово informis ничего не значило для меня, когда я был студентом; но оно значило гораздо меньше, чем его полное значение.

Личный опыт был необходим для настоящего понимания». — Сэр Ричард Ливингстон, «Об образовании», Нью-Йорк, 1945, стр. 13.

Время от времени меня обвиняют в грубости и вульгарности, потому что я использую аналогии с сексом или туалетом.

Я