Последняя битва - Кертис Джоблинг

– После этого старый Лев отплыл в Лиссию во имя своего сына, а я – своего, – продолжил Оба.

– Ради меня?

– Разумеется. Отныне тебе придется сражаться не только против Волка и его союзников, к числу которых добавились Тигры, но и против Леона с Лукасом. Давай сотрем этого щенка в порошок и развеем его прах по ветру.

– Для этого сначала нужно будет его найти. Лукас погнался вместе с Дикими Волками на поиски своей сбежавшей невесты, некой леди Гретхен, леди-лисицы из Хеджмура. Они были обручены, а потом она его бросила. Кстати, я уже послал на поиски Лукаса графа Косту. Надеюсь, мой лорд-стервятник отыщет его и даст мне знать о том, где находится король, причем сделает это раньше, чем Лукасу станет известно о том, что произошло у него на родине.

– Ты доверяешь Косте?

Оникс в ответ лишь повел бровью, затем выпрямился во весь свой рост и отошел от огня к столу, где была разложена карта, на которой отмечалось расположение частей лордов-медведей. Их силы таяли день ото дня. Неужели он стал так близок к победе только для того, чтобы его сородичи-коты из Баста пришли в самый неподходящий момент и все испортили? Хорошенькое дело!

– Армия Леона сейчас находится на окраине Дайрвуда, направляется на север по дороге Тальстафф-роуд, – сказал он, тыча в карту своим толстым указательным пальцем. – Не знаешь, какова ее численность?

– Точно не скажу, – ответил Оба, потирая свою раненую щеку. – Знаю только, что он собирал ее наскоро, как, впрочем, и я свою.

– Значит, она плохо подготовлена?

– Ну, я бы так не сказал, – ответил Оба. – Леон привез сюда своих лучших гвардейцев из Леоса. Это тебе не лиссийский сброд, который служил Леопольду. Настоящие бастийские бойцы.

– Скажи, твоя армия равноценна его армии?

– Тот небольшой отряд Золотых шлемов, который сопровождал меня сегодня, – это только первая волна. Прибудут новые, они сейчас задержались в Хайклиффе, чтобы закрепить этот город за нами, разоружают и сажают по тюрьмам находившихся там Красных плащей.

Оникс широко раскрыл глаза, а Верховный лорд Оба тем временем продолжил:

– Ты должен выявить тех, кто в твоей армии верен нам, а кто нет. Всех и людей, и оборотней. Кстати, что за человек, которого называют шерифом?

– Это Мюллер. Лорд Дурных земель, Бедлендс.

– Они сделали лордом одной из земель Лиссии обычного человека? – презрительно сморщил нос Оба.

– Он сам присвоил себе этот титул, отец. Шериф – очень честолюбивый человек.

– Шериф не знает своего места, – ответил Верховный лорд. – Как и многие другие ничтожные людишки в Семиземелье. Они могут быть только рабами. Это их удел. То, что твой Мюллер объявил себя лордом, нарушает законный порядок вещей, поэтому он должен стать первым, кому ты укажешь его место, как только выиграешь эту войну. Его пример станет назиданием для остальных. Когда война закончится, сразу же повесь его на самой высокой крыше. Напомни человечкам их место.

Оникс кивнул. Ему хорошо было известно, какого мнения придерживается его отец, когда речь идет о простых людях. А старый лорд-пантера тем временем продолжал отдавать свои распоряжения:

– Определись с тем, кто из членов твоего Военного Совета безоговорочно на нашей стороне. Не важно, если они при этом готовы служить нам только из опасения за свою шкуру. Не важно, бастийцы они или нет. С Военным Советом у тебя должна быть полная ясность. Каждый из них либо с нами, либо против нас, третьего не дано. Тот, кто скажет, что он на стороне Леона и Лукаса, должен будет умереть. Немедленно.

Оникс повернулся и принялся смотреть на огонь. В его Военный Совет входили те, кому он доверял, независимо от их происхождения. Лорд-гриф граф Коста. Лорд-журавль генерал Скин. Лорд-гиппопотам генерал Джорджо. А как быть с Ванмортеном, коварным лордом-крысой, который сам объявлял себя до появления Черного Сердца и его дикарей правой рукой Лукаса? Оникс никогда не доверял Крысе, но Ванмортен всегда знал, когда и как развернуться по ветру, поэтому охотно согласился с Ониксом, что затея Лукаса с дикарями – это великая глупость и чистой воды безумие. Так что же, можно его причислить к «надежным», или Ванмортен опять в любой момент может переметнуться?

– Ау, парень! – окликнул Оба, беря со стола пустую чашу Оникса и наполняя ее вином для себя самого. – Что ты застыл с раскрытым ртом, как деревенский дурень? О чем размечтался? За дело, дружок, за дело! Ну-ка, покажи мне, почему все называют тебя Зверем из Баста!

Оникс направился к выходу из палатки. В голове его теснились мысли, в большинстве своем довольно мрачные. «Сначала Джорджо, – решил он. – Старому гиппопотаму, мне кажется, действительно можно верить. А вот кто потом?»

– И не забудь, мой мальчик, – сказал Оба, и Оникс остановился возле выхода из палатки. – Если когда-нибудь снова увидишь свою дорогую сестрицу…

– Да, отец?

– Прикончи ее на месте.

Глава 4

Неоплаченный долг

Укрывшись в тени на балконе, Опал наблюдала за тем, как играет со своими детьми король-шакал. На Опал было легкое черное платье из тончайшего омирского шелка, блестящая ткань облегала все изгибы стройного тела Пантеры. Зеленые глаза Опал блестели от нескрываемой зависти, смех играющего с детьми Фейсала действовал ей на нервы. Как сейчас хотелось Опал оказаться на месте Шакала, возиться со своими любимыми котятами, но она знала, что этот день далек, и неизвестно, наступит ли он вообще. Дети Опал находились далеко от своего дома, под присмотром ее нового союзника, Верховного лорда Тигары из Фелоса. Тигр взялся позаботиться об их безопасности на то время, пока Опал сражается за морем. Самой Опал оставалось лишь молиться о том, чтобы котята оставались недосягаемыми для ее врагов. А список врагов Пантеры разрастался буквально с каждым днем.

Опал дала честное слово, что останется вместе с юным Волком до самого окончания этой ужасной войны. Сейчас они с Волком были союзниками и воевали против объединенных сил Львов и ее сородичей, Пантер.

Опал доверяла юному вервольфу и надеялась, что он в такой же степени доверяет ей самой. С Волком все понятно. Но вот его ближайший друг, лорд-акула… К нему Пантера испытывала совершенно иные чувства. Опал не забудет, что не кто иной, как Вега, угрожал лишить жизни ее детей, и когда-нибудь он еще заплатит за это.

Окружавшие короля придворные дружно рассмеялись, когда Фейсал поднял в воздух свою старшую, десятилетнюю дочь Кару и принялся рычать, прикидываясь, что вот-вот трансформируется и съест ее. Младшие в это время облепили отца, словно муравьи. Они ползали по его груди, тянули за края тоги, грозили повалить с ног. Наконец, Фейсал действительно с радостным криком повалился на разбросанные у его ног подушки и тут же скрылся под массой копошащихся крошечных ручек и ножек. Придворные вновь рассмеялись. Опал нервно вздернула нос и перевела взгляд на ночную Азру.

– Вас раздражают дурачества короля, миледи?

Опал узнала этот голос. На балконе к ней присоединился Джоджо, человек, завоевавший своей храбростью уважение при дворе Фейсала.

– Мне нравится, когда мужчина играет со своими детьми, – недовольным тоном ответила Опал. – Меня раздражают облепившие его придворные льстецы и подхалимы. Противно смотреть, как они пресмыкаются перед его величеством.

– Но разве не так ведут себя подчиненные перед своими владыками?

– Подхихикивают и поддакивают только неспособные ни на что лизоблюды, – презрительно усмехнулась Опал. – Настоящие люди совершают поступки, которые возвышают их в глазах своего владыки.

– Но не так-то легко таким людям привлечь к себе внимание этого владыки. Вот такие подхалимы первыми позаботятся о том, чтобы не дать им пробиться. Так уж устроен наш свет.

Только теперь Опал повернулась к Джоджо, который продолжал оставаться на почтительном расстоянии от нее.

По внешним признакам Джоджо не был уроженцем здешних мест, скорее был похож на земляка самой Опал.

– Ты бастиец, Джоджо? – спросила она.

– В некотором роде, миледи, – ответил он. – Я родился на острове Тэлон.

– Если на Тэлоне, значит, бастиец, – сказала Опал. – Насколько я знаю, этот торчащий из моря камень по-прежнему находится под контролем Львов из Леоса.

– Национальность оккупантов никак не влияет на отношение к ним коренного населения.

– Ого! Ты говоришь как настоящий дипломат, – заметила Опал. – Или, скорее, сепаратист.

– Если честно, я давно уже не называю Тэлон своей родиной, – пожал плечами Джоджо. – Я симпатизирую моим землякам, которые стремятся к независимости, но сам не принимаю в этой борьбе никакого участия. Тэлон для меня далекое прошлое, миледи.

– А что ты скажешь о своем будущем? – спросила Опал. – И прекрати, пожалуйста, называть меня «миледи». Так говорят льстецы и подхалимы, а тебе уже известно, как я к ним отношусь.

– Как пожелаете, – кивнул Джоджо. – Что же касается моего будущего, то оно напрямую связано с Волком. Я полностью предан ему.