Воспоминания о походах 1813 и 1814 годов - Андрей Раевский

Неудивительно было бы видеть такие вещи в Музее Наполеона, который в течение двадцати лет грабил царства и народы, но признаюсь, что, взирая на все сокровища Дрездена, я чувствовал невольное уважение к властителям небольшой немецкой области, которые, равняясь всегда роскошью с сильнейшими монархами Европы, умели найти средства в то же время обогатить страну свою столь редкими произведениями искусства и природы. Цвингер, огромная галерея с небольшим садом, в котором устроены были фонтаны, ныне опустел совершенно. Кабинет истории и физики, в нем заключавшийся, также не существует более.

Театр невелик, но довольно поместителен для дрезденской публики. Мы застали здесь вольную труппу г-на Герца. Она хороша, но не может спорить о первенстве с королевской, которая прибыла сюда из Лейпцига, вскоре по отъезде короля из оного. Итальянская опера восхитительна. Очаровательный Бенелли, милая Сандрини – неподражаемы! Почти всякий день бывал я в театре, и никогда не оставлял его, особенно после итальянской оперы, без истинного, сердечного удовольствия.

Здесь в первый раз увидел я портшезы, или носилки, наподобие маленьких старинных карет, в которых за весьма малую сумму двое сильных немцев переносят вас из одного конца города в другой. Это все плоды экономии и весьма похвальной. Дрезден не весьма обширен, следовательно, жители по большей части ходят пешком, и весьма безрассудно извозчикам держать лошадей, которые, требуя больших издержек, оставались бы без употребления.

Невидимо пролетели шесть недель, вскоре получено было повеление выступить к Магдебургу. С сожалением простясь с гостеприимными жителями Дрездена, богатые воспоминаниями, некоторой опытностью и надеждой на будущность еще приятнейшую, 11 декабря мы были уже в Вильсдруфе, небольшом городке в полутора милях от Дрездена.

Через Носсен следовали потом к Валдгейму, в котором за несколько месяцев находилась главная квартира нашего императора. В этом городе много есть хороших, довольно красивых каменных зданий. Уставши от долгого перехода, прозябши от сырой, ненастной погоды, с радостью спешил я к назначенной мне квартире. Наружность дома подавала весьма хорошее мнение о хозяевах, и действительно, они встретили меня весьма ласково, отвели в чистую, прекрасно убранную комнату и с редкой приветливостью спросили: не хочу ли есть? Все уже готово! – сказала хозяйка. Я вошел в другую горницу, в печке кипело что-то в горшке: с особенным удовольствием думал я о близком обеде. Вскоре хозяйка вылила кипяток этот в чашку, покрошила белого хлеба, положила кусок масла – и просила садиться за стол. Я услышал, что это – вассер-суп, отведавши же, узнал, что по-русски суп этот есть не что иное, как горячая вода с маслом, и признаюсь, что, невзирая на страшный аппетит, не мог проглотить ни ложки. Впоследствии, познакомясь с пивным, молочным и другими подобными супами, которые составляют часто весь обед немцев, я не удивлялся более никак бережливой их расчетливости.

Кетен, обширный красивый город, заключающий до 7000 жителей, славится своей торговлей и фабриками, на которых выделывается весьма значительное количество полотна, золотого и серебряного галуна. Он принадлежит герцогу Ангальт-Кешенскому. Замок герцогский странной, но красивой архитектуры, помещенное в оном собрание картин заслуживает любопытства и внимания любителя художеств.

Бернбург, главный город владений третьей линии Дома Ангальтского,[13] не менее Кетена замечателен торговлей и промышленностью жителей. Герцог, ныне владеющий, считается в нашей службе. Он весьма снисходителен и дружелюбен к русским, тем более что находится в близком свойстве с Двором нашим.

Весьма жаль, что не удалось мне побывать в Цербсте, который по всей справедливости можно назвать колыбелью величия могущественной России. В нем родилась, возросла, образовалась бессмертная Екатерина. Весь мир исполнен славой Великой, но с каким любопытством взглянул бы я на места, которые были свидетелями младенческих игр ее! С каким вниманием слушал бы предания о первых днях юности и забавах бедной княжны немецкой, которой судило Провидение 33 года управлять кормилом полвселенной!

Прибывши в Ванслебен, городок в двух милях от Магдебурга, в котором назначена была главная квартира нашего корпуса, недолго оставались мы в бездействии. На другой же день тысяч десять французов вышли из крепости, чтобы познакомиться с новыми соседями; они были встречены прибывшими в то время полками пензенцев и рязанцев и после сражения, довольно сильного, несколько часов продолжавшегося, должны были со стыдом возвратиться в город. Я имел квартиру у городского музыканта, имени его не помню, но мне чрезвычайно понравилась его храбрость. Ему уже было под семьдесят, но веселый и живой характер поддерживал в нем всю силу юношеской бодрости. Получив известие, что французы сделали вылазку, офицеры велели седлать лошадей своих. Хозяин, видя, что я хочу ехать, советовал мне не оставлять Ванслебена, уверяя, что французы не осмелятся приблизиться к оному. Ружье было в руках его, и он божился, что в этом городе есть более ста подобных ему воинов. Несмотря на это, я поехал, и, возвратясь, нашел старика в страшном огорчении, что ему не удалось разделаться с проклятыми французами. Легко можно было заметить, что не одна пустая хвастливость возбуждала в нем такую странную, но благородную самонадеянность. Все жители этих окрестностей с восхищением видели себя опять под отеческим правлением Фридриха Вильгельма. При размежевании земель короля прусского, окружности Магдебурга, подобно многим другим областям, присоединены были к владениям Жерома, минутного повелителя Вестфалии. Победы союзников дали новую жизнь и силу изнуренному орлу Пруссии, быстро явился он после пятилетнего отсутствия, на старых рубежах своего владычества. Свержение герба жеромова и восстановление прусского происходило с особенным торжеством, при многочисленном стечении и кликах радостного народа. Французы при каждой вылазке истребляют их, но ненадолго.

Погода до сих пор ясная и теплая, в половине декабря нет снега; одни утренние морозы напоминают о скором приближении зимы, которую полагали мы, если мир подписан не будет, провести под Магдебургом, ибо крепость эта, несмотря на малочисленный гарнизон, может держаться весьма долго. Всякий день, однако ж, немцы и голландцы перебегают к нам десятками. Но человек предполагает, а Бог располагает: через несколько дней получил я приказание по некоторым поручениям ехать в Дрезден. Итак, видев только издали мельком огромные башни Магдебурга, я оставил его и, может быть, никогда более не увижу. Той же дорогой возвратился я в столицу Саксонии. Почти на каждом шагу встречались мне отряды немецких войск, идущих на подкрепление главной армии. Кажется, что развязка ужасной драмы близка.