Тайна серебряной вазы - Елена Басманова

Первой опомнилась Елизавета Викентьевна.

– Клим Кириллович арестован. – Отсутствие малейшего намека на улыбку в глазах жены сказало Николаю Николаевичу о степени ее тревоги больше, чем любые возможные слова.

Николай Николаевич, забыв об обеде, прошел к своему креслу и уселся в него, сопровождаемый отчаянными взглядами перепуганных женщин.

По его просьбе Полина Тихоновна вновь подробно изложила все, что произошло у них на квартире вчера.

– Я надеялась, все прояснится. Но Клим не вернулся домой, и я, спустя сутки, решила обратиться за советом к вам, в Петербурге у нас нет более близких людей.

Профессор Муромцев встал со своего кресла, подошел к Полине Тихоновне и наклонился над ней.

– Вы поступили правильно, обратившись к нам. Попробуем прояснить ситуацию... Итак, уважаемая Полина Тихоновна, обыск проводил следователь из вашего полицейского участка?

– Нет, – она подняла ясные глаза, – наш следователь присутствовал при обыске, но перетряхивали вещи другие люди.

– Что за люди? Кто-то отдавал им распоряжения?

– Обыск производили люди в штатском, без формы, я не могла понять, кто они. А руководил ими человек, предъявивший мне документ, фамилию я запамятовала, – Полина Тихоновна досадливо поморщилась, недовольная собой, – в документе говорилась о его особых чрезвычайных полномочиях.

– Так, а разрешение на обыск вам предъявляли?

– Нет, его я не видела.

Полина Тихоновна даже губу прикусила, расстроенная своей вчерашней непредусмотрительностью, как она могла не спросить про ордер на обыск.

– Неужели обыск проводился без разрешения? Наверное, так, в противном случае вам его наверняка бы предъявили. И проводился людьми, наделенными особыми полномочиями. Получается, что речь идет о деле государственной важности, не так ли? – продолжал наседать профессор.

– Я ума не приложу, – окончательно расстроилась Полина Тихоновна, – как Климушка мог быть связан с подобными делами.

– Будем мыслить аналитически, – продолжил профессор. – Что может являться делом государственной важности? Рассмотрим все варианты по порядку, тогда и поймем, откуда ветер дует и что мы можем предпринять в данных обстоятельствах. Во-первых, покушение на Императора с целью его убийства. Во-вторых, шпионаж в пользу иностранного государства и выдача государственных тайн. В третьих – участие в революционном заговоре.

Полина Тихоновна всплеснула руками и молча уставилась на профессора.

– Дорогая Полина Тихоновна, подумайте хорошенько, что из перечисленного могло хотя бы теоретически иметь место. Просто так сотрудники секретных организаций, наделенные чрезвычайными полномочиями, не врываются в частные квартиры. Да еще при поддержке полицейских, – Николай Николаевич замолчал в ожидании ответа.

– Карл Иванович Вирхов, наш следователь, мне кажется, не поддерживал тех, кто проводил обыск. Он вел себя отстраненно, – осторожно заметила Полина Тихоновна после некоторой паузы.

– Может быть, оробел от таких неприятностей, обнаруженных на вверенной ему территории?

– По моим наблюдениям, – все так же осторожно продолжила Полина Тихоновна, – он не оробел. У меня создалось ощущение, что он не верил в виновность Климушки и его причастность к каким-то преступлениям.

– Поймите меня правильно, но я должен знать, чем вы можете подкрепить свои ощущения, какими фактами? – настойчиво вопрошал профессор.

Он продолжал стоять около дивана, на котором рядом с Елизаветой Викентьевной расположилась их неожиданная гостья.

– Николай Николаевич, – мягко вмешалась Елизавета Викентьевна, – иной раз и фактов не надо, интуиция подсказывает, и безошибочно. – И она плавным успокаивающим движением руки коснулась предплечья Полины Тихоновны.

– Согласен, роль интуиция велика, – не стал спорить с женой Муромцев, голос его заметно подобрел, он отошел от дивана и вновь уселся в свое кресло. – Но, – повернулся он к приободрившейся Полине Тихоновне, – мне хотелось бы опираться и на конкретные факты.

– Не знаю, можно ли считать это фактом, – засомневалась Полина Тихоновна. Она наклонила голову к левому плечу, и брови ее удивленно поползли вверх, словно она и сама недоумевала по поводу того, о чем собиралась сказать своим доброжелательным слушателям. Наконец Полина Тихоновна решилась и, понизив зачем-то голос, произнесла, почти шепотом: – В какой-то момент Карл Иваныч покрутил пальцем у виска – дескать, не все в порядке с головой у них. – И Полина Тихоновна воспроизвела жест Вирхова. – Вот так.

– Покрутил пальцем? – Николай Николаевич на какое-то время застыл в изумлении. Потом, нахмурившись, продолжил свой допрос: – А в какой момент? Что тогда происходило?

– Сейчас припомню... Да, подручные главного ползали по полу и простукивали половицы, а сам он, начальник, судя по всему, рылся в книгах Климушки в его кабинете. Он потом вышел и злорадно потрясал старинной книгой – Климушка собирает травники, рецепты старые. – Полина Тихоновна помолчала, старясь полностью припомнить оказавшуюся столь важной сцену. – Он, начальник этот, весь покраснел от негодования, его трясло и слюна изо рта летела, он говорил что-то угрожающее о лечебниках, о ниточках... О том, что они выведут его на след...

– О лечебниках? – Николай Николаевич снова задумался. – А не пользовался ли Клим Кириллович в своей практике какими-нибудь недозволенными рецептами?

– Что вы, Николай Николаевич, – Полина Тихоновна отпрянула к спинке дивана и перекрестилась. – Климушка все исполнял по науке. А старые книги покупал просто для интереса.

– Хм, очень, очень странно, – молвил профессор. – Возможно, там могли быть рецепты какого-нибудь зелья, отравы...

– Друг мой, – опять вмешалась Елизавета Викентьевна, – не полагаешь же ты, что доктор мог разрабатывать яды для цареубийства?

– Я ничего не полагаю, дорогая, – ответил немного грубовато профессор, подтянув одну бровь к переносице, – я пока что перебираю возможные варианты.

– Если даже допустить, что Климушку какие-то заговорщики могли попросить изготовить сильнодействующий яд, – продолжила тетушка Полина, – то все равно не ясно, сам яд они искали или его рецепт?

– Могли искать и то и другое, – ответил профессор.

Мура и Брунгильда, до сих пор сидевшие молча, переводили удивленные взгляды с одного говорящего на другого. Наконец Брунгильда решилась вступить в разговор:

– Отец, если предполагать, что Клим Кириллович участвовал в заговоре, то, может быть, у него искали оружие? Пистолет, например?

– Вполне возможно, – кивнул профессор.

– Я точно знаю, что оружия у Клима не было, – уверенно и решительно встала на защиту племянника Полина Тихоновна.

– Но как, как мог Клим Кириллович участвовать в заговоре с целью цареубийства? – воскликнула возмущенно Мура.

– Так-то оно так, – согласился профессор и неожиданно насмешливо добавил: – А ты уверена в его пациентах?

Вместо Муры профессору ответила Полина Тихоновна.

– Конечно, я не знаю всех пациентов Клима, среди них есть и случайные, например, управляющий ширхановской булочной. Из влиятельных при дворе персон иногда к его услугам обращается княгиня Татищева...

– Насколько я знаю, – вступила в разговор Елизавета Викентьевна, – княгиня Татищева вдовствует и занята более всего сохранением древностей, оставшихся от покойного мужа, и заботами о том, как выдать замуж дочь.

– И все-таки, – остановил дамские изыскания Николай Николаевич, – в квартире доктора Коровкина был произведен обыск. Обращаю ваше внимание еще раз на то, что проводили его не обычные полицейские, а люди из неизвестной нам организации – скорее всего, из какого-нибудь секретного отдела. И обладали они особыми и чрезвычайными полномочиями. Правильно я говорю, Полина Тихоновна?

– Увы, все правильно, – вздохнула изнуренная волнением женщина.

– Остается вычислить, что же искали во время обыска? Какую-нибудь вещь – флакон с ядом, пистолет, динамит? Или какой-то документ?

Николай Николаевич явно не собирался прекращать самодеятельное расследование.

– Они заглядывали везде, и в буфет, где стояла посуда, – я решительно не могла понять по их действиям, что же их интересует. – Весь вид Полины Тихоновны выражал отчаяние.

– Признаться, мне и самому кажется невероятным, чтобы Клим Кириллович оказался впутан в какой-нибудь дворцовый заговор. – Профессор поморщился. – Давайте рассмотрим другой вариант – мог ли он быть связан с какой-нибудь иностранной разведкой?

Все подавленно молчали.

– Да, – развивал новую версию профессор, – мы все знаем, что Клим Кириллович проходил стажировку в Швейцарии. Но не знаем, с какими людьми он там встречался, не мог ли кто-то его завербовать?

– Я бы это почувствовала, – в голосе Полины Тихоновны появились упрямые нотки. – Фактов у меня нет. Он вращался в среде ученых, медиков. А они политикой интересуются мало. – И решительно заявила: – Исключено. Клим никогда не стал бы шпионом. Он патриот, я знаю.