У каждого свой путь - Любовь Рябикина

— Подожди, Марин! Я ничего не сделаю. Хочу поздравить с днем рождения. Держи и будь счастлива… — Расстегнул куртку и протянул ей металлическую розу: — Прости меня. И своему скажи, пусть не держит зла.

Она взяла розу:

— Спасибо, Николай.

Горев развернулся. Ссутулив плечи, пошел в деревню, ни разу не обернувшись. Если бы Маринка в этот момент догнала его, то могла бы увидеть крупные слезы, текущие по щекам бывшего приятеля. Но она уже шла в сторону части, сжимая подарок варежкой.

Искусно сделанную из металла розу они разглядывали вдвоем с Сашей. Степанов был искренне удивлен:

— Здорово сделано, с любовью! Как живая!

Марина пожала плечами:

— Николай с детства ковкой и чеканкой по металлу увлекался. В четырнадцать лет в кузнице при МТС взрослого мужика заменял.

Часов около пяти вечера пришла Елена Константиновна. Вдвоем с дочерью принялись готовить и накрывать на стол, стоявший посреди комнаты. День рождения Марины решено было праздновать в узком кругу: Саша, родители, Лозовой, Татарников и Малых. Капитан, к удивлению обоих Ушаковых, приволок красивый букет резко пахнущей бардовой герани:

— Извини, Марин, нигде никаких цветов не нашел в городе. Только в магазине искусственные стоят, но страшные! А тут иду по улице — на подоконнике герань цветет. Еле уговорил старушку срезать.

Маринка расхохоталась, прижав цветы к груди:

— Олег, не стоило беспокоиться!

Татарников вытащил из кармана брюк крошечный флакончик с золотистой крышкой:

— День рождения надо отмечать, чтоб запомнился. Следовательно, стоит побеспокоиться. Держи! Настоящие французские!

Маринка вопросительно посмотрела на Сашу. Приподнялась на цыпочки и чмокнула капитана в щеку:

— Спасибо, Олег!

Тот расцвел и отчего-то смутился, искоса взглянув на улыбавшегося Степанова. В прихожую влезли Лозовой и Малых. Они приволокли что-то большое, завернутое в бумагу сверху донизу:

— Поздравляем! Принимай подарок!

Одним ловким движением содрали упаковку и перед глазами изумленной Марины предстал темно-синий торшер на деревянной ножке с бахромой по краю и крошечной полочкой, укрепленной на высокой ножке. Она ахнула:

— Ребята, вы с ума сошли? Он же дорогущий!

Юрий гордо спросил:

— Тебе нравится?

— Да. Но…

— Никаких “но”! Мы тебе от всего сердца эту безделушку дарим!

Девушка подошла и искренне расцеловала офицеров:

— Спасибо, ребята!

Малых после ее поцелуя покраснел, словно девушка и долго сидел с улыбкой на губах. Лозовой с самым серьезным видом подставил для поцелуя и вторую щеку: девушка расхохоталась, наклонилась и чмокнула его еще раз. Юрка гордо посмотрел на капитана и лейтенанта и снисходительно выдал:

— Вас только один раз поцеловали, а меня дважды! Уметь надо с дамами обращаться!

Татарников с деланным возмущением взглянул на него и с ухмылкой сказал:

— Молокосос, а туда же! — Треснул спрятанным за спину Маринкиным валенком по голове: — Это, чтоб не гордился!

Разошедшихся не на шутку офицеров еле угомонили. Хохот и шум стояли такие, даже на улице слышно было. Около одиннадцати все разошлись. От выпитого бокала шампанского в голове у Маринки слегка кружилось. Она, неестественно смеясь, спросила Сашу:

— Голова от вина всегда кружится? Мне хочется сейчас обнять тебя и крепко-крепко прижаться, чтоб никто не смог разъединить. Мы единое целое, правда?

Он посмотрел в блестящие зеленые глаза долгим взглядом, прижал к себе, поцеловав в пушистую челку и только потом сказал:

— Правда! Я уже не могу представить, как жил без тебя. Завтра родители приедут. Они будут в шоке, что у меня совсем юная жена-школьница…

— Ты боишься?

— Нет. Когда ты рядом, я сильнее во много раз, чем был раньше.

Чтобы встретить родителей жениха, подполковник Собинов отправил за ними служебный УАЗик. Так посоветовал сделать замполит. Сергей Мартынович и Эльза Юозасовна были шокированы, обнаружив рядом с сыном совсем юную девушку. Белокурая женщина, одетая в дорогой “заграничный” костюм, с высокой прической и тонкими чертами лица, спросила с акцентом:

— Это и есть Марина?

Александр гордо кивнул:

— Да. Моя будущая жена! Самое дорогое существо для меня. Мы живем вместе почти полтора месяца и я каждый день благодарю судьбу, что она свела нас.

— Но она совсем юная! Сколько тебе лет, девушка?

Марина заметила недовольство в светлых глазах Сашиной матери. Ответила:

— Семнадцать.

Сергей Мартынович, Саша был его копией, попытался сгладить обстановку. Прижал будущую невестку к груди, поцеловал и обернувшись, сказал жене:

— Мы с тобой познакомились тоже где-то около того.

Она возмутилась:

— Но поженились, когда мне исполнилось восемнадцать!

Александр твердо сказал:

— Мама, прекрати! Я люблю Марину, хочешь ты этого или нет, но послезавтра мы поженимся!

Ушаковы приготовили вечером стол для сватьев. Сергей Мартынович быстро нашел общий язык с Иваном Николаевичем. После второй рюмки запросто обсуждал с ним предстоящую свадьбу, охоту и рыбалку. Эльза Юозасовна пыталась повлиять на мужа:

— Сережа, прекрати пить. Надо заняться делом.

Иван Николаевич спросил:

— Каким делом? Мы с матерью все приготовили, так что тебе, сваха, делать нечего. Мы со сватом поговорим…

Елена Константиновна несколько раз подходила к Степановой, стараясь рассказать о дочери, но Эльза не желала слушать. Она раздраженно разглядывала поклеенные обоями стены русской избы и искренне считала эту простую жизнь нищетой. Попыталась подойти к сыну. Отвела в сторону и начала уговаривать отложить свадьбу, на что получила резкий ответ от Саши:

— И не пытайся даже! Попробуешь что-то выкинуть, я никогда не приеду домой! Отец всю жизнь вокруг тебя танцевал, хочешь, чтобы и я таким стал? Обойдешься! Маринка моя жена, смирись, если не хочешь потерять меня!

Эльзе Юозасовне ничего не оставалось делать, как подчиниться обстоятельствам. Она села за стол и с горя хлопнула две рюмки водки. После этого ее уже ничто не волновало. Она рассказывала свахе о жизни в Литве. Смеялась вместе с ней над рассказами о деревенской жизни в России и даже рискнула спуститься посреди ночи к корове, чтобы посмотреть на “живность”.

Глава 4

В ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое декабря, Марина впервые за полтора месяца ночевала у родителей. Практически всю ночь пролежала без сна, глядя в потолок и думая о предстоящем бракосочетании. Часто улыбалась и с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться посреди ночи от радости.

Утром началась кутерьма. Все вокруг бегали, что-то искали, что-то приготовляли. Маринка, не видевшая Сашу почти полсуток, беспокойно ерзала на стуле, искоса поглядывая в окно. Троюродная сестра, приглашенная на роль подружки и свидетельницы, старательно расчесывала ей волосы. Свивала пряди в затейливую прическу и не довольно говорила:

— Прекрати вертеться! Я не могу собрать твои волосы из-за постоянного дерганья. Все будет хорошо!

В это время в части наряжали машины, украшая их лентами, искусственными цветами, куклой и огромными кольцами с колокольчиками. Старались все офицеры, вплоть до командира. Собинов выделил две машины от части, в том числе и собственную “Волгу”, посадив за руль солдата. При всех зло отматерил жену за попытку оставить машину в гараже. Весьма довольный тем, что Лариса ушла, хлопнули с замполитом “по рюмашке, чтоб не скучно было”. Лидия Варнавина ни слова не сказала. Оторвалась от глажки. Молча поставила перед мужиками тарелку с бутербродами и вновь взялась за утюг.

Тот, кто попал в наряд в этот день, тоже старались помочь, сбежав с постов. Ни Петр Леонидович, ни Алексей Михайлович на это большого внимания не обратили. Все суетились вокруг машин. Лозовой, как свидетель жениха, распоряжался:

— Олег, ты почему куклу не закрепил? Свалится!

Татарников развел руками:

— Чем крепить и где? Я впервые этим делом занимаюсь!

— Лентами и покрепче! Пропусти под капотом и за ноги привяжи.

Жених в это время натягивал парадный китель, оглядывая себя в зеркало. Мать и отец смотрели на него с дивана. Влетевший командир рявкнул, почти напугав семейство:

— Отставить, старший лейтенант! Вы какие погоны одели? Со вчерашнего дня вы капитан! Малых, где застрял? Неси новый китель! Поздравляю, Александр Сергеевич с присвоением очередного звания!

Растерявшийся Саша автоматически вытянулся и вскинул руку к фуражке:

— Служу Советскому Союзу!

Китель мгновенно заменили. Степанов покосился на новенькие звездочки на плечах и удовлетворенно вздохнул. Наблюдавший от дверей замполит засмеялся: