Боярышня Дуняша (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

свекровью (Софья Витовтовна) принимала активное участие в управлении княжеством.

Правление её мужа было сложным и княгине в изгнании приходилось подкупать и раздавать

земли, чтобы получить расположение нужных людей и церкви. Это надо уметь делать и знать

политический расклад. Сила воли этой женщины несомненна, а желание править не требует

пояснений. Последствия её подношений церкви имели неприятный для княжества результат.

Анна — любимая сестра Ивана Васильевича. Были ещё братья, которые подняли мятеж

против него, но мать помогла примириться.

Мария Борисовна — я уже писала о ней и её скорой кончине. Обручена была ещё ребенком с

Иваном Васильевичем. Брак по расчету родителей.

На данный момент отец Марии Борисовны умер и править в Твери пытается младший брат.

Ему 8 лет.

Тверь больше не союзник Москве, а скорее рассматриваемая добыча. Мария Борисовна

больше не играет никакой роли, кроме как матери будущих детей, но рожать новых княжат у

неё не получается.

По мнению свекрови — она обуза и живое напоминание прошлой слабости Марии

Ярославовны, вынужденной согласиться на брак сына с ней.

ГЛАВА 3.

Дуня чуть ли не с победным воплем индейца выскочила из терема во двор.

«Свобода-а!»

У неё даже перехватило дыхание от морозной свежести после спёртого воздуха в

княгининой горнице. Следом за Дуней выбежала сенная девушка. Она тревожно оглядела двор, пытаясь увидеть дядьку княжича — и облегчённо выдохнула, поняв, что не опоздала. Был бы

урон чести княжичу и его дядьке, доведись им ждать прислугу и внучку дьяка.

Не успела девушка спуститься с крыльца, как из дворца выскочил княжич и начал озираться.

Дуня и Иван Иваныч встретились взглядом и, рассмеявшись, вприпрыжку побежали к

кремлёвскому меднику. Особо разогнаться не получилось, Дуня первая поскользнулась и упала.

Из-за длинных юбок быстро встать не смогла и пришлось княжичу поднимать её. Пока

возились, подошли дядька боярин Никифор Палка с девушкой княгини… и далее уже бежать

стало невместно. По пути Дуняша объясняла, что им необходим лист меди, а уж из него...

— Это у медника есть, — сразу же кивнул княжич.

— Вырезать несколько деталей и спаять их.

— Вырежет и соединит, — уверенно подтвердил мальчишка и, остановившись перед входом

в большую избу, находившуюся на территории кремля, потребовал более точного объяснения.

Дуня нашла щепочку и начала чертить на снежной дорожке, какие детали ей понадобятся.

— Круг — это будет основа.

Княжич кивнул.

— Шесть или семь полосок, которые мы скрутим в кольца, присоединим к плоскому кругу и

потом поставим в эти колечки свечки.

Княжич вновь кивнул. Ничего интересного девчонка пока не сказала. Такое он видел в

церкви.

— Нам понадобиться поставить в центре тарелки палочку. Будет красиво, если сделать её в

виде деревца или башенки, а можно изобразить ползущую вверх змею, но главное, чтобы она

держала другой круг на своей верхушке.

Дуня воткнула в снег щепочку и накрыла её ладошкой, поняв, что на снегу ей не удаётся

передать необходимый объем картинке.

Княжич нахмурился, не понимая, в чём забава. Он видел основу, прикрепленную к ней палку

и на палке должно удержаться что-то вроде тонкого блюда. А при чем тут свечки?

Дуня вновь бросилась чертить на снегу.

— Второй круг мы чуть надрежем по краям и руками придадим вогнутую форму, чтобы

получились лопасти, как у мельниц. Я покажу, как.

— Ты обещала, что покажешь, как можно использовать воздух, а не ветер, — насупившись, уточнил мальчик.

Дуня удивленно посмотрела на него, пытаясь разграничить в своей голове понятие воздуха и

ветра. Для неё одно не существовало без другого, да она вообще не задумывалась об этом, а вот

для княжича похоже была разница. Видимо ветер был для него силой, а воздух… да, судя по

всему, воздух был для него ничем пока она не влезла со своими определениями разного

воздуха. Ей захотелось обозвать княжича занудой и угнетателем вдохновения, потому что, вдаваясь в пространные объяснения теряешь творческий зуд, но тут он строго спросил её:

— При чем тут воздух? — Иван Иваныч ткнул пальцем в чертеж на снегу и требовательно

посмотрел на Дуню.

— А при том, что когда мы зажжём маленькие свечечки, то воздух возле них нагреется и

начнет подниматься…

Дуня выжидающе посмотрела на мальчишку, ожидая вопроса почему теплый воздух

поднимается, но княжич молчал и она торжественно закончила:

— …и раскрутит наш надрезанный круг!

Дуня потёрла ладошками онемевшие от холода щеки и шмыгнув замерзшим носом, добавила:

— Будет красиво, если мы по краям лопастей прицепим медные палочки или крошечные

фигурки на нитях, как будто дети на карусели катаются.

— Карусель, говоришь? — княжич посмотрел на Дунин рисунок, почесал бровь и

переспросил: — Точно огоньки раскрутят карусельку?

— Вот те крест!

— Идём! — велел княжич и шагнул в избу.

Дядька и сенная девушка внимательно прислушивались к объяснению боярышни, но ничего

не поняли. Никифор хмуро посмотрел на бестолково хлопающую глазами девушку княгини и

поспешил за княжичем, уже вошедшим в избу. Грозно взглянул на оторопевшего медника, искавшего повод выпроводить его подопечного, и приготовился за всеми наблюдать.

Мастер выслушал княжича, боязливо посмотрел на стоящего в стороне молчаливого

боярина-дядьку, отложил всю работу и вместе с помощниками быстро начал резать требуемые

детали, сгибать и спаивать. Не прошло часа, как перед ребятами стояло блюдо с размещенной

по центру елочкой, собранной из треугольничков, а на верхушке был осторожно водружен

изрезанный круг с висящими на медных струнах звездочками.

— Теперь свечи! — довольная полученным, потребовала Дуня.

— Так нет свечей… — растерянно ответил помощник мастера.

И тут все засуетились, забегали… Через пять минут сын медника принес свечки, и все

столпились возле поделки. Поставили свечки в колечки, зажгли их и замерли. Сначала ничего

не происходило, а потом верхний круг как закрутился!

— Эх, сюда бы прикрепить бубенцы, — показала Дуня на елочку, — и тогда звездочки, задевая их, издавали бы звон!

— Лепо-то как! — одновременно выдохнули дядька княжича и мастер, а маленький Иван

Иванович не отрывал глаз от игрушки. Даже наскоро отполированная медь сияла в отсвете

огоньков и усиливало настроение волшебства. А волшебством для княжича стало то, что он

буквально сам, своими руками сотворил интересную вещицу! Вот совсем недавно не было

ничего, а сейчас вот она, крутится и наполняет душу радостью.

— А ежели деревце каменьями украсить? — предложил дядька и даже зажмурился, представив, как будет красиво.

— Если вместо звездочек прикрепить птичек, то… — теперь уже зажмурился от дивного

видения медник.

— А если не из меди сделать, а из серебра? Или из золота? Царский подарок! —

фонтанировал идеями дядька княжича.

Неожиданно для всех, маленький Иван Иваныч заревновал свою игрушку и, дунув на свечи, сгрёб всё себе:

— Моё, — серьёзно глядя на всех заявил он, а потом повернулся к Дуне: — Бежим, матушке

покажем, что мы придумали!

— Ага! — согласилась Дуня, поскольку замерзла. Поначалу ей было жарко в избе, но мастер

из-за гостей перестал следить за очагом, и мастерская быстро выстудилась.

Княжич совершенно не желал передвигаться по двору чинно и с достоинством, заставляя по

этому поводу ворчать сопровождавшего его Никифора. Дуню же уговаривать не надо было, она

приподняла подол и понеслась впереди всех, чтобы отогреться.

Вбежали в жилую часть дворца, там их обоих раздели, и они поскакали по ступенькам на

женскую половину. Дуня торопилась к Маше, а княжич — к маме и бабушке. Ворвавшись в