Крымская война 1853-1856 гг. - Игорь Бестужев

Между тем три русских полка, продолжая теснить англичан, постепенно истощали свои силы. Прибытие свежих войск несомненно обратило бы противника в бегство. Но Меншиков и Данненберг, видя вместо привычных их глазу «нормальных боевых порядков» перемешавшиеся в ожесточенной схватке части, остались пассивными наблюдателями развернувшейся борьбы. Растерявшись, они не могли понять, победа это или поражение, наступила ли решительная минута для выдвижения резервов или, напротив, следует сохранить резервы для прикрытия отступления. Донесений с поля боя они не получали, потому что устаревшая система управления сражением не предусматривала регулярной связи полков с командным пунктом.

Так, русские полки и не получили никаких подкреплений. К англичанам же на помощь подоспела французская дивизия генерала Боске. Чтобы понять, как неожиданно было для русских появление здесь нового противника, следует вспомнить, что замысел сражения полностью исключал возможность участия в нем на направлении главного удара французских частей, которые должны были быть скованы ударами отрядов Тимофеева и Горчакова.

Тимофеев, несмотря на малочисленность своего отряда, блестяще справился с поставленной перед ним задачей. Скрытно выдвинувшись в охват неприятельской позиции, он захватил ее внезапным ударом с фланга, а затем, отступая, заманил преследовавшую его французскую бригаду под огонь орудий главной оборонительной линии, в результате чего неприятель был отброшен с большими потерями. Вылазка Тимофеева произвела на Канробера такое сильное впечатление, что он держал под ружьем все три дивизии своего осадного корпуса до самого конца сражения, ожидая новой атаки русских.

Горчаков же ограничился тем, что построил войска в боевой порядок и открыл по вражеской позиции огонь из артиллерийских орудий, ссылаясь на то, что в его задачу входило лишь «демонстрирование». Видя бездействие Горчакова, Боске после долгих колебаний решился снять с Сапун-горы сначала одну, а потом и другую бригаду своей дивизии, бросив их в атаку против полков Павлова. Русские полки в ожидании резервов держались до последней крайности. Они отбили четыре атаки французов, и только прибытие еще одной французской бригады заставило их, наконец, отступить. Отступление это было прикрыто частями из резерва Соймонова, которые Данненберг только теперь счел возможным ввести в действие. Англичане попытались было выдвинуть свои орудия для преследования отступающих колонн артиллерийским огнем, но русские пароходы меткими выстрелами заставили противника отказаться от этого намерения. Русские войска в порядке отошли на исходные позиции.

Так закончилось Инкерманское сражение. Серьезные пороки военной системы николаевской России, бездарность царских генералов снова проявили себя с полной наглядностью. Наступление русской армии, стоившее ей около 12 тысяч человек убитыми и ранеными, сорвалось. А в то же время около половины войск, выделенных для участия в сражении, так и осталось в бездействии. Потери союзников были значительно меньше.

Однако и англо-французскую экспедиционную армию это сражение поставило в исключительно тяжелое положение. Английская армия была надолго выведена из строя как активная боевая сила. Французским войскам пришлось не только заменить англичан в траншеях под Севастополем, но и позаботиться об усилении обсервационного корпуса, чтобы вновь не оказаться на грани катастрофы. Положение союзников стало еще тяжелее после жестокой бури, разразившейся неделю спустя после Инкерманского сражения. Десятки английских и французских кораблей со снаряжением для войск пошли ко дну или разбились о скалы Крымского побережья. Отказавшись от всяких активных действий против Севастополя, союзники отсиживались в своих укрепленных лагерях, теряя ежедневно сотни людей убитыми и ранеными, а также заболевшими и умершими. К декабрю 1854 г. против русских войск в Крыму, насчитывавших вместе с прибывшими подкреплениями около 95 тыс. человек, оставалось не более 50–55 тыс. французов, англичан и турок. «Мы более не осаждающие — мы осажденные», — заявил генерал Канробе, оценивая сложившуюся обстановку.

И все же новых ударов по деморализованному противнику со стороны русской армии не последовало. Несмотря на глухой ропот солдат и протесты офицеров, Меншиков с согласия царя воздерживался от дальнейших попыток активизировать свои действия. Потеряв веру в победу, царское командование возлагало теперь все свои надежды на то, что англичане и французы с наступлением зимы сами эвакуируются из Крыма. Оно не учитывало, что для правящих кругов Англии и Франции вывести экспедиционную армию союзников из Крыма означало признать свое военное бессилие, а на это они никак не могли пойти при напряженной внутриполитической обстановке в обеих странах. Очень недвусмысленно высказался по этому поводу один из французских генералов, заявивший своему английскому коллеге, что «в случае неудачи у вас слетит министерство, а у нас — династия».

Вот почему, пользуясь бездействием со стороны Меншикова, союзники прилагали все усилия, чтобы остатки их экспедиционной армии удержались на Херсонесском полуострове до прибытия крупных подкреплений. В декабре 1854 г. — январе 1855 г. французское правительство отправило в Крым свыше 30 тысяч солдат и офицеров. Сателлит бонапартистской Франции — Сардинское королевство, объявив по требованию Наполеона III войну России, послало туда же 15-тысячный корпус. Около 10 тысяч солдат набрало для пополнения своей экспедиционной армии в Крыму и английское правительство, оставившее на территории метрополии лишь несколько гвардейских полков. Наконец, в Крым был переброшен с Дуная 35-тысячный турецкий корпус Омер-паши.

Увеличив таким образом свои силы в Крыму почти втрое и вновь обретя численный перевес над русской армией, союзники в начале февраля 1855 г. опять перешли к активным действиям. Борьба за Севастополь разгорелась с новой силой.

IV

Особенно серьезная угроза нависла над русскими войсками в Крыму со стороны Евпатории, куда был переброшен корпус Омер-паши, увеличивший численность гарнизона города до 40 тысяч человек. В первых числах февраля турки несколько раз проводили разведку боем в направлении дороги Симферополь-Перекоп, явно готовя наступление с целью перерезать коммуникации, по которым шло снабжение Севастополя продовольствием и боеприпасами. Между тем у русских находился в этом районе лишь небольшой заслон (около 7 тысяч человек), который, разумеется, не мог оказать длительного сопротивления вшестеро более сильному противнику.

Не имея возможности, перед лицом 100-тысячной армии французов, англичан и сардинцев, выделить против Омер-паши сколько-нибудь значительные силы, Меншиков собрал свои резервы, усилил ими заслон под Евпаторией до 19 тысяч человек и приказал парализовать действия турок демонстративным наступлением, с тем чтобы в случае удачи взять город штурмом. Провести это наступление было поручено только что прибывшему в Крым генералу Хрулеву.

Построив свой отряд в боевой порядок вне пределов вражеского огня, Хрулев 17 февраля после длительной бомбардировки турецких позиций двинул в атаку три батальона пехоты (в том числе батальон греческих добровольцев) и три спешенные сотни казаков (всего около 2 тысяч человек). Атакующие были встречены сильным огнем противника и, наткнувшись на широкий ров перед валом, окружавшим город, рассыпались за надгробиями находившегося неподалеку кладбища. Завязалась ожесточенная перестрелка, вынудившая турок оставить ряд передовых укреплений.

Но в этот момент Хрулев отдал приказ прекратить бой, оставив «предприятие на Евпаторию», как гласило его донесение, «в пределах сильной рекогносцировки». Он считал, что при обнаружившейся силе обороны и численном превосходстве противника штурм города будет связан с чрезвычайно большим риском и тяжелыми потерями, между тем, как задача его отряда была выполнена: демонстративное наступление русских и значительные потери от их артиллерийского огня должны были произвести на турок подавляющее впечатление, «…а потому, — заключал Хрулев, — я не думаю, чтобы он (неприятель. — И. Б.) был в состоянии в скором времени предпринять какое-либо из Евпатории наступательное действие»[61]. Действительно, в ожидании нового наступления со стороны русского отряда Омер-паша на протяжении нескольких месяцев после этого занимал оборонительное положение, хотя перед ним снова был оставлен лишь немногочисленный заслон. Но, несмотря на все это, результаты боя под Евпаторией произвели на русскую общественность очень тяжелое впечатление. В России ожидали, что Евпатория будет взята штурмом, и отказ от него еще раз наглядно подчеркнул, что перевес в силах в Крыму окончательно перешел на сторону врага. Убедившись в этом, Меншиков заявил, что теперь, по его мнению, «видов к разбитию неприятеля не представляется»[62]. Он был снят с поста главнокомандующего русскими вооруженными силами в Крыму и заменен генералом М. Д. Горчаковым. Вскоре после этого умер Николай I. На престол России вступил его наследник — Александр II. Но ни новый главнокомандующий, ни новый император не были в состоянии улучшить положение русских войск в Крыму. Условия обороны Севастополя становились все более тяжелыми.