Терапия испытанием: Необычные способы менять поведение - Джей Хейли

— У нас семейные проблемы, финансовые. У меня были средства в трех разных компаниях, которые разорились в прошлом году. Туда ушли все наши сбережения. И мои нервы — мы не ладили. Тяжелое время для многих, кто работает в финансовом мире, и для меня тоже. Думаю, я сам являюсь источником многих проблем. Мне очень плохо. Мне хотелось опереться на что-то надежное, а она нервничала, и сын… очень тяжело. Я хотел получить какой-нибудь профессиональный совет, встретиться с кем-нибудь. Когда мне хочется расслабиться, я должен выпить, и это ужасно, — на протяжении всей его речи жена сидела, отвернувшись от него. — Но ведь полезно узнать самого себя, и мне хочется какое-то время проводить с кем-то. Потому что у нас такие отношения — если у тебя нет работы и семьи, у тебя ничего нет, тебя. просто не существует.

Эта длинная речь послужила первым сигналом, что случай обещает быть необычным. Мужчина был расстроен так же, как и жена, и голос его дрожал. Жена, однако, выразила желание говорить лишь о проблеме, которая их сюда привела:

— Мы можем открыто обсуждать проблему Декстера в его присутствии?

— Конечно, — подтвердил терапевт.

— Так вот, у Декстера серьезные проблемы в общении с детьми его возраста и старше. Он их боится. Он не защищается в ситуациях, когда они хотят его ударить или обзываются и тому подобное. Ему больно, но он отказывается хоть что-то сделать. А вот с маленькими или с теми, кто слабее его, он ведет себя как отпетый хулиган. Он их гоняет. И все соседи знают, что Декстер бьет маленьких. Недавно произошел инцидент с пятилетней девочкой.

— Ей шесть, — пробурчал Декстер.

— Хорошо, правильно, сейчас ей шесть, — согласилась мама. — Не знаю, действительно ли она задразнила Декстера. Но, в общем, он написал ей письмо, о котором я даже не подозревала, и бросил им в почтовый ящик. Ее мама перепугалась. Она пришла ко мне с этим письмом, и там были совершенно ужасные вещи, типа «умри, умри». Понимаете, он написал этой малышке абсолютно патологические вещи. А я — понимаете, не разрешаю ему бить девочек, и он это знает. Но бьет — да, бьет.

В психотерапии описание проблемы ребенка часто можно считать некой метафорой относительно проблем родителей. Если мать говорит, что ребенок ужасно упрямый, вполне обоснованно подозрение, что позже она то же самое скажет о своем муже. Если муж жалуется, что ребенок никогда не делает то, о чем его просят, возникает подозрение, что его жена не делает чего-то, когда муж просит. Терапевт, поощряющий родителей на метафорическое описание ребенка и не указывающий им на то, что они «на самом деле» говорят, получает огромное количество информации о проблемах семьи, в открытую не спрашивая об этом. Слушая маму, терапевт мог предположить, что в семье существует проблема насилия и отец бьет маму. Может быть, даже кто-нибудь из них вслух желает кому-либо смерти. Конечно, подобные утверждения о детях не всегда приложимы к взрослым, однако такая гипотеза не должна упускаться из виду. (Если мама так описывает своего ребенка в какой-нибудь конкретной ситуации, не стоит понимать ее буквально. Она рассказывает специалисту о проблеме, и будет говорить о ней в разных ситуациях с помощью разных метафор.)

— А я не знал о письме, — удивился отец. — Ты должна была мне рассказать о нем. Когда это произошло?

— Несколько месяцев назад, — ответила мама, ясно выказывая раздражение от того, что отец не участвует в решении детских проблем.

— Ты должна была мне сказать, — повторил он. — Мы должны были прийти сюда намного раньше, если… впрочем, может быть, одного письма недостаточно. Но то, что он себя не защищает, это я знаю. Он физически как одиннадцати летний, у него рост — полтора метра, а его слишком опекают. Как будто он семилетний. Я пытаюсь воспитать в нем уверенность.

— Ведь надо кое-что рассказать, да? — прервала его жена, вероятно, обидевшись на слова о чрезмерной опеке, и повернулась к терапевту: — Я встречалась с адвокатом по поводу развода. Мой муж… Мы тут говорили о чувстве незащищенности у Декстера и тому подобное, то, что он чувствует себя вторым сортом. Так вот у Декстера нет отца уже в течение девяти лет. И я приписываю многое из того, что с ним происходит, именно этому. Я имею в виду, что остальные мальчики по соседству играют со своими отцами в футбол и прочее, ездят куда-то вместе. Декстер лишен всего этого.

— Сейчас нет, — вставил папа.

— Сейчас нет, — нехотя согласилась мама.

Терапевт обнаружил, что очутился перед новой и неожиданной проблемой. Мать и отец не спорили по поводу того, должен ли отец больше заниматься с ребенком, что часто происходит, когда у ребенка проблемы. Уникальной и серьезной трудностью для терапевта, пытающегося понять пути разрешения детской проблемы, явилось брошенное походя замечание о грядущем разводе. Терапевту было необходимо прояснить ситуацию между мужем и женой, прежде чем помогать им разбираться с их родительскими сложностями.

— Перегрузки на работе, — сказал папа в ответ на обвинения. — Это факт жизни, перегрузки или как это назвать. Но я понимаю. Вижу, что надо делать. Вижу, что она права, в каком-то смысле. Я появлялся дома ночью, или когда там, но это потому, что был поглощен работой, в том смысле, что мне хотелось добиться суперуспеха. А потом я потерял все. Одним словом, я недавно осознал, в чем у Декстера сложности, и мы стали проводить время вместе.

Мать, нетерпеливо выслушав комментарии мужа, вновь обратилась к терапевту:

— Если отец звонит ему днем и предлагает съездить с ним куда-нибудь, Декстер всегда говорит мне, что не хочет. Я отвечаю чтобы он сам сказал об этом папе, но он молчит.

— Вы уже разъехались? — спросил терапевт.

— Нет, — быстро ответил отец.

— Живем в одном доме, — уточнила жена, — но не как мужчина с женщиной.

— Не спите в одной кровати.

— Правильно, — подтвердила жена.

— Да, — сказал муж. — Я работаю над этим, но как там… Отец повернулся к мальчику и спросил, понравилось ли ему вчера вечером, когда они ездили к дедушке. Сын ответил, что не очень. Когда отец задал ему вопрос, почему он не хотел ехать, «потому что ты устал или потому что тебе просто не хотелось быть со мной», мальчик ответил, что «я просто не хотел быть с тобой».

— А я думал, что ты меня любишь, — сказал отец.

— Люблю, но мне просто не хотелось ехать.

— Вы работаете над… не знаю, не уверен, что я понял над чем. Может, вы работаете над этим слишком напряженно, — обратился терапевт к отцу.

— Ну, может быть, я и пережимаю, — согласился папа. — Я работаю в двух направлениях. Наиболее важная задача — создать у него чувство уверенности в себе, а вторая — построить наши взаимоотношения. Я слишком много в это вкладываю, потому что это все на меня так внезапно свалилось, — он потер лоб. — Жена говорит, что пойдет к адвокату, и я оглянулся вокруг и сказал, хорошо, все эти годы… однажды у меня кое-что было, в смысле успеха, какой-то запас или что-то там. Но все это вылетело в трубу, вместе со многим другим. Я просто потерял жену из вида. Относился к ней как к данности, а теперь она говорит, что пойдет к адвокату. Да, но мой сын, вот что важно. Если я приложу I к нему усилия, которые раньше прикладывал к работе, это будет не зря, но на это потребуется время.

— Гм-м, — терапевт обернулся к девочке, открывавшей сзади него пачку жвачек: — Дашь мне одну? Спасибо.

Мальчик тотчас рванулся к маме и попросил у нее жвачку, которую затем предложил терапевту, поблагодарившему и его.

— Он слишком щедр, он пытается купить себе друзей, — сказал отец. — Я делал это всю свою жизнь, потому что я из разведенной семьи. Мы должны как-то решить проблему.

— Кто эти «мы»? — спросил терапевт.

— Я и Мейбл, — ответил отец.

— В качестве отца и матери, — уточнил терапевт. Он посмотрел на жену: — Вы ведь этого хотите? Я хочу знать, Мейбл, — вы тоже можете называть меня Джером или Джерри — я хочу знать, вы согласны с тем, чтобы позволить ему быть отцом своего сына, но при этом не обязательно, что он будет вам мужем.

— Правильно.

— Потому что это разные вещи, и сейчас муж говорит лишь об одной стороне медали. Вы с этим согласны?

— Это то, чего я всегда от него хотела: быть отцом нашему сыну, независимо от наших отношений.

— Да, которые сейчас очень напряженные, — заметил терапевт.

— Очень напряженные, — подтвердила мама.

— Вам будет не так-то просто отделить одно от другого.

— Нет, я решил, что нужно делать, — нервно, дрожащим голосом сказал папа. — Других вариантов нет, я должен заставить ее.

— Должны заставить ее, что делать? — спросил терапевт.

— Просто заставить ее. Я буду работать над нашим сыном. Я использую его как средство приблизить ее ко мне. У нас появится общая забота или что-то там.

— Значит, вы говорите, что собираетесь использовать сына, чтобы получить жену, — с раздражением в голосе уточнил терапевт.