Интриги двуликих - Олег Георгиевич Чудинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сенат стал слишком разрозненным, — задумчиво произнес Нави. — А время для этого крайне неподходящее. Помяните мое слово, Чучи, вам либо быть пожранной какой-нибудь из группировок, либо возвыситься над всеми ними.
— Ни один из вариантов не выглядит привлекательным, — скривилась девушка.
— Но, к сожалению, альтернатив я не вижу. После ареста Ашгада я не вижу силы, способной сплотить Сенат, — пожевав губами, сефи предположил: — Быть может Бейл? Он консервативен и память о былой стабильности заставляет тянуться к нему. Но это же и отпугивает от него. К тому же, Органа является другом Валорума и недавно всем напомнил об этой дружбе. Это не самое выгодное решение с его стороны.
— В таком случае, мне остается только не попасться никому в зубы, — невесело усмехнулась Райо. — И чем выше я буду подниматься, тем осторожнее придется себя вести.
Райо Чучи (13:9:34)
— Отличный подарок на Фестиваль звезд, — иронично растянув губы в улыбке, прошептала Райо, наблюдая за счастливо улюлюкающей толпой.
Этой толпой были сенаторы, большая часть которых одобрительно кричала и аплодировала, радуясь показательному выдворению сенаторов от Совета Нейтральных систем из общего зала. Сама процедура проходила мирно. Представителей секторов и их помощников вежливо попросили освободить свои места и покинуть помещение сержанты Сенатской стражи. Сенаторы в свою очередь, хоть и выглядели кто растерянным. Кто рассерженным и возмущенным. Но повиновались без криков и упреков. Понимали, что это бесполезно. А развлекать упивающуюся своей победой толпу желания ни у кого не было.
— Интересно, а они хоть понимаю, на что только что подписались? — поинтересовалась Ева, имея ввиду радующихся сенаторов.
— Как видишь, нет. Если б понимали, сидели бы столь же хмурые, как лоялисты, — насмешливо ответила ей Арден.
— Их слепота — наше счастье, — философски изрекла Райо, устало откидываясь на спинку ложи.
То, что сенаторы не замечают, что сами себе создали прецедент, это весьма занимательно. Они ослеплены своими желаниями и руководствуются краткосрочными интересами. Сейчас они выдворили решением большинства часть сенаторов и даже не подумали, что завтра могут быть сами точно так же отстранены от должности. Райо даже не пришлось сильно напрягаться, чтобы подвести Сенат к такому положению. Большую часть работы за нее сделал Палпатин, которому сложившаяся ситуация тоже играла на руку. Конечно, Чучи при этом потеряла сенаторов Нейтральных систем, но они уже и так почти не играли большой роли в Сенате. И они были одноразовым ресурсом. Первый же выдвинутый на рассмотрение закон — и так или иначе канцлер бы избавился от них. Что и произошло, когда Райо побудила нейтралов к публичному предложению об ослаблении санкций. И хорошо еще, что они отделались лишь политическим устранением, а не физическим.
Громкий стук посоха спикера Сената, вызвав начало условного рефлекса, привел беснующуюся толпу к порядку. В наступившей относительной тишине Верховный канцлер взял слово:
— Оставьте крики радости, друзья мои, — печальным и сильным голосом возвестил Палпатин. — Нет счастья в том, что мы приняли такое решение. Сегодня война вынудила нас пойти на беспрецедентный шаг. Этот был еще один шаг в сторону от демократии. Но он был действительно необходим! Отстранение сенаторов так называемого Совета Нейтральных систем вынужденная мера, которой можно лишь опечалиться. Я заверяю всех! И вас, и избравших вас людей! После окончания войны, после нашей общей победы мы решим все вопросы и разногласия с покинувшими сейчас нас сенаторами и секторами! Мне искренне, непомерно жаль, что они не понимаю, что наша сила в единстве! Что нейтралитет, избранный ими, не выход. Их сила могла помощь всей Республике, но они выбрали отчужденность. Сейчас, глядя на жертвы, которые приносит нам война, зная о смертях, о боли, которую рождает война, и зная о том, что Нейтральные системы своей помощью могли уменьшить нашу боль, мы не можем простить их…
Далее Райо слушала возвышенную и одухотворенную речь канцлера вполуха. Кажется, ничего важного он сегодня не скажет, ограничившись парой популистских высказываний и саморекламой. Сейчас ее больше заботила скорость, с какой Палпатин начал проворачивать свои тайные дела. Его расследование смерти Слай Мур зашло дальше, чем планировала Райо. Если не вмешаться, то не исключено, что и иные планы придется реализовывать раньше времени. А это уже слишком опасно. И с сенаторами нейтральных секторов тоже канцлер смог разобраться достаточно быстро. Чучи никак не ожидала, что ему удастся за столь короткие сроки тайно склонить Сенат к отстранению от должности нейтралов. Всего неделя прошла! Или он планировал это и раньше, до того, как Райо инициировала активность нейтральной группы. Непонятно.
Слишком много неясностей, слишком быстро развиваются действия. Райо уже не успевала проконтролировать их все. Поэтому у нее были большие надежды на Фестиваль звезд. Впереди была неделя и один день выходных. Конечно, ее никто не освободит от обязанностей в Комитете обороны, но свободного времени станет заметно больше. И им нужно суметь воспользоваться с умом.
Смертью Ганрея, Райо удалось устранить угрозу блокады Панторы, так что никаких эксцессов во время праздников быть не должно…
— Сенатор Чучи, — вмешался в размышления девушки голос Евы. — Заседание закончилось.
— Да, хорошо, — отстраненно ответила Райо, собираясь с мыслями. — Что у нас сейчас по расписанию?
— У нас по плану посещение буфета, — с укоризной ответила Ева. — А через час голоконференция с поставщиками и производителями вооружения для ВАР.
Точно, вопросы по модернизации вооружения после его эксплуатации в боевых условиях. У армейцев накопилось немало нареканий и к технике и к броне клонов. Еще спецподразделения, испробовавшие опытные ротанские «катарны» на Квилууре, в матерной форме просили снабдить их нормальными джайрильскими «катранами», а не хаттской подделкой. А после Лианны посыпались жалобы, что в ВАР нет техники для городских боев, приходится зачищать местность пехотой, а танки в условиях плотной городской застройки остаются не у дел.
— Хорошо, идем в буфет. И в самом деле проголодалась немного.
— Вы с утра не ели, сенатор, — с еще большей укоризной сказала Ева. — Мне даже
