Отрезок пути - Iris Black

– А вот так набрасываться на меня – это не глупо?

– Друг, ну, ты, вообще-то, первым на него набросился, – смущенно замечает Рон.

– Гермиона, а ты что молчишь? – вопрошает Гарри, наградив его свирепым взглядом.

Гермиона только отмахивается и вдруг неожиданно с такой силой ударяет ладонью по стене, что мы все болезненно морщимся:

– Я вспомнила! Не зря мне сразу показалось знакомым его имя!

– Тебе тоже? – удивленно спрашиваю я.

– Ну, конечно! Эпидемия в Новой Зеландии, ты наверняка слышал!

– Что еще за эпидемия? – хмурится Гарри.

Эпидемия… ну, конечно! Я просто болван, что сразу не вспомнил его! Ведь дядя рассказывал о ней, да и Снейп говорил, что единственный выживший был целителем.

– Ее называют «Синдром дюжины дней», или просто «Дюжина», – нетерпеливо объясняет Гермиона. – Человек может прожить без сна одиннадцать дней, если, конечно, не принимает никаких зелий. Заболевшие не могли уснуть двенадцать дней, а потом засыпали и больше уже не просыпались. Магглов эпидемия не затронула, но все волшебники умерли.

– Что значит – все? – дрогнувшим голосом спрашивает Джинни.

– Все магическое население Новой Зеландии. Волшебники до сих пор боятся там селиться. А целитель Лежен в то время как раз работал в местной больнице, и только ему удалось выжить. Похоже, у него был иммунитет к этой заразе, видимо, что-то содержалось в крови. Говорят, он почти всю кровь у себя выкачал, пытаясь приготовить зелье для остальных волшебников. Это, конечно, неправда, поскольку кровопотеря в пятьдесят-шестьдесят процентов уже смертельна, а кровевосстанавливающее зелье нельзя пить постоянно. В общем, кроме него, никто не выжил, а он после этого исчез на два года.

– Я бы тоже исчез, – поежившись, замечает Рон.

Не согласиться с ним невозможно. Я вспоминаю, как Райк говорил, что у него на руках умирали люди. Мерлин, я и представить себе не мог, о чем шла речь! Элджи рассказывал, что в Новой Зеландии на тот момент жило всего около трехсот волшебников. По сравнению с населением нашей страны, это, конечно, очень мало, но если они все умирают у тебя на глазах… И ведь это не Волдеморт, с которым хотя бы сражаться можно, а нечто безликое, не имеющее даже точного названия…

– А почему у нас никто об этом не говорил? – интересуется Джинни, обхватывая себя руками.

– Потому что эпидемия началась незадолго до окончания первой войны с Волдемортом, а закончилась, когда у нас еще вовсю праздновали победу, – отвечает Гермиона со вздохом. – Грубо говоря, не до этого было. Так что твое обвинение в трусости, Гарри, прозвучало…

– Перестань! Сам понимаю… – сдавленным голосом перебивает Гарри, прикусывая губу. – Я ведь не знал, кто он такой.

– Не переживай, – ласково говорит Джинни, обнимая его за плечи. – Думаю, тебе просто нужно немного отдохнуть. Главное, чтобы этот тип оказался хорошим целителем…

– Я читала, что его больницы всего мира буквально на части разрывают, так что на этот счет можно не беспокоиться, – сообщает Гермиона.

– Надеюсь, что так, – хмыкает Гарри. – Но со Снейпом они все равно одной кистью мазаны.

– Тебе не надоело еще то и дело Снейпа приплетать? – сухо спрашиваю я. – И, кстати, на твоем месте я бы начал писать завещание.

– Зачем это?

– А ты представь, как он отреагирует, когда очнется и обнаружит, что вокруг только и разговоров, что о его любви к твоей матери.

– Что здесь такого? Ведь это, наоборот, его оправдывает! Я же не о преступлениях говорил.

– При чем тут преступления? Мне бы, например, не понравилось, если бы мою частную жизнь выставили на всеобщее обозрение. Ты подумай, что будет, когда эта информация дойдет до твоей приятельницы Риты Скитер!

– Но ведь ее здесь не было!

– Гарри, не будь таким наивным, – встревает Гермиона. – Невилл абсолютно прав. Сейчас людям пока не до этого, но скоро они разъедутся по домам, придут в себя и начнут делиться с друзьями и родственниками интересной информацией. И Скитер непременно обо всем узнает. Не удивлюсь, если она напишет, что Снейп – твой отец. Или еще что похуже…

– Любовник, – хмыкнув, подсказывает Джинни.

Я стараюсь не меняться в лице.

– Но ведь это же чушь! – возмущенно выкрикивает Гарри.

– И когда Скитер это останавливало? – мрачно осведомляется Рон.

Гарри сердито косится на него, закусывает губу и машинально теребит шрам на лбу, пытаясь понять, насколько наши слова близки к истине.

– Я вообще не понимаю, зачем тебе понадобилось кричать об этом, – замечаю я. – Конечно, ты хотел уесть Волдеморта. Но вполне достаточно было ограничиться упоминанием о плане Дамблдора. Если честно, по отношению к Снейпу это было просто подло.

– Но я думал, что он мертв! – пытается оправдаться Гарри.

Эти слова заставляют меня замереть на месте и изумленно на него уставиться. Он ведь это не серьезно сейчас сказал? Джинни, Рон и Гермиона тоже ошарашено глядят на него, не веря своим ушам.

– То есть, если бы умер я, – медленно произносит Рон, сверля друга глазами, – ты бы и о моих тайнах всем растрепал?

– Это совсем другое дело, Рон! – возмущается Гарри. – Ты же мой друг!

– А Снейп всего-навсего спасал тебе жизнь и целый год защищал нас от Кэрроу! Подумаешь, ерунда какая! – произносит Джинни с неожиданной агрессией и скрещивает руки на груди.

– Джинни?.. – в голосе Гарри звучит такое изумление, что сразу становится понятно – она еще ни разу по-настоящему на него не злилась. Что ж, все всегда бывает впервые. – Почему ты так говоришь?

– А потому! За этот год ко мне пять раз применяли Круциатус! – она демонстрирует растопыренную пятерню. – И еще шесть раз Снейп из-под носа у Кэрроу забирал меня к себе на отработку! Лично мне одного этого достаточно, чтобы быть ему благодарной!

– К тебе применяли Круциатус? – выкрикивает Рон.

Все трое потрясенно таращатся на Джинни, а потом переводят глаза на меня.

– Ко всем применяли Круциатус, – подтверждаю я. – Я же вам говорил. И кучу других темных проклятий. И Снейп всегда по возможности старался вмешаться. Но нас, как вы сами понимаете, было много, да и другие студенты порой попадали под раздачу. Не мог же он разорваться.

– Кошмар! – Гермиона прижимает ладони к щекам. – Мы и предположить не могли, что все было настолько серьезно!

– Вы еще и десятой части не знаете, – невесело усмехаюсь я и заключаю: – В общем, Снейп здорово рисковал из-за нас. Нечестно, что он станет мишенью для Скитер. Она и без того придумала бы про него какую-нибудь чушь, а сейчас и придумывать ничего не надо. Да и по тебе, Гарри, это ударит.

– Наверное, ты прав, – неохотно признает он. – Но теперь уже ничего не попишешь. Так ведь, Гермиона?

– Не знаю, – она печально вздыхает. – Я подумала о том, чтобы стереть им память, но как представлю себе это количество народа… Боюсь, чисто физически не получится. Кроме того, не так уж просто стереть память преподавателям, членам Ордена и другим сильным волшебникам, – она снова вздыхает и замолкает, махнув рукой.

Какое-то время мы подавленно молчим. Думать о том, что Северусу вскоре начнет перемывать косточки весь магический мир, просто противно. А уж о том, что мне придется целыми днями это слушать, да еще и – избави Мерлин! – принимать участие в обсуждениях, и вовсе невыносимо.

– Кингсли! – неожиданно восклицает Гермиона.

Мы все поворачиваемся к ней, но она смотрит не на нас, а в конец коридора. Проследив за ее взглядом, мы и в самом деле видим Кингсли Шеклболта, который бодро шагает в нашу сторону.

– Привет, ребята! – дружелюбно здоровается он. – Как там Северус?

– Нормально, – отвечаю я. – Райк вас уже давно ждет.

– Никак не мог раньше вырваться, – он разводит руками и собирается было пройти мимо, но Гермиона с решительным видом хватает его за рукав мантии.

– Кингсли, мы бы хотели с вами посоветоваться…

– Это срочно? – он, нахмурившись, обводит нас взглядом. – Только быстрее, ребята, ладно?

Мы вкратце объясняем ему ситуацию, и Кингсли понимающе кивает.

– Да, я тоже об этом думал. Приятного мало. Напрасно ты, Гарри, так откровенничал при толпе людей, – добавляет он укоризненно.

Гарри насуплено молчит.

– Ну ладно, не огорчайся. Никто тебя ни в чем не винит. Ты был не в том состоянии, чтобы размышлять о последствиях.

– Как вы думаете, можно что-нибудь сделать? – с надеждой спрашиваю я. – Стереть память…

– Невилл, ты осознаешь, что разговариваешь сейчас с исполняющим обязанности министра магии? Это же должностное преступление!

– Но вы ведь еще не вступили в должность официально! – возражает Гермиона.

– И не вступлю никогда такими темпами, – хмыкает Шеклболт. – Как вы вообще себе это представляете? Даже Мерлин вряд ли мог одним щелчком пальца стереть память доброй сотне волшебников. Это кропотливая работа, которую, помимо прочего, при всем желании не получится сделать незаметно. Люди сейчас стараются держаться вместе. Даже если бы вы все идеально владели заклинанием Обливиэйт, положения бы это не спасло.