Нож сновидений - Роберт Джордан

«У меня нет на это времени», – сказал он ей. Печаль Мин вот-вот грозила вылиться за пределы уз. Свет, с ним все в порядке! Чем она так опечалена?

Найнив вполголоса бормотала что-то похожее на «шерстеголовый» и «болван», и «упрямец», однако не закончила свою фразу. – «Те старые раны у тебя в боку открылись», – почти прорычала она. – «Ты не истекаешь кровью, но кровотечение есть. Возможно, я, наконец, смогу что-то с ними сделать».

Но как сильно она не пыталась, – а она пыталась трижды – ничто не изменилось. Он все еще чувствовал, как по ребрам стекает тонкая струйка крови. Раны все также оставались пульсирующим комком боли. Наконец, он мягко отстранил ее руку.

«Ты сделала все, что могла, Найнив. Достаточно».

«Болван», – на сей раз она действительно зарычала. – «Как может быть достаточно, если рана до сих пор кровоточит?»

«Кто та высокая женщина?» – спросил Башир. По крайней мере, хоть он понял. Не стоит тратить время впустую на то, чего нельзя исправить. – «Они же не пытались выдать ее за Дочь Девяти Лун или пытались? Только не после того, как сами мне описывали ее, как невысокую девчонку».

«Пытались», – ответил Ранд и кратко рассказал о случившемся.

«Семираг?» – недоверчиво пробормотал Башир. – «Как ты можешь быть в этом уверен?»

«Она – Анат Дордже, а не… не та, кем вы ее назвали». – громко сказала меднокожая сул’дам, растягивая слова. У нее были раскосые темные глаза и тронутые сединой волосы. Она казалась самой старшей из сул’дам и меньше всех испуганной. Это не значило, что она не боится, однако женщина хорошо владела собой. – «Она – Говорящая Правду Верховной Леди».

«Молчи, Фалендре», – холодно сказала Семираг, оглядываясь на нее через плечо. В ее пристальном взгляде сквозило обещание боли. Леди Боль всегда хорошо умела запугивать. Заключенные сами убивали себя, узнав, что это именно она их захватила. Мужчины и женщины вскрывали себе вены зубами и ногтями.

Казалось, Фалендре не заметила этого. – «Ты не можешь командовать мной», – презрительно сказала она. – «Ты даже не со’джин».

«Откуда такая уверенность?» – потребовала ответа Кадсуане. Все ее золотые полумесяцы и звезды, птички и рыбки покачивались, когда она переводила взгляд с Ранда на Семираг и обратно.

Семираг спасла его от необходимости придумывать ложное оправдание. – «Он безумен», – холодно сказала она. Она стояла твердо, словно статуя, на груди ее черное платье блестело от крови – возле ключицы торчала рукоять ножа Мин. Но она была похожа на королеву, восседающую на троне. – «Грендаль могла бы объяснить это лучше меня. Безумие по ее части. Тем не менее, я попытаюсь. Вы знаете про людей, которые слышат голоса у себя в голове? Иногда, крайне редко, голоса, которые они слышат – это голоса из прошлых жизней. Ланфир утверждала, что ему известны вещи из нашей собственной Эпохи, вещи, которые были известны только Льюсу Тэрину Теламону. Ясно, что он слышит голос Льюса Тэрина. И нет абсолютно никакой разницы в том, реален ли этот голос. На самом деле, от этого положение только хуже. Даже Грендаль обычно не удавалось достичь полного единения у тех, кто слышал реальные голоса. Я полагаю, что он может впасть в полное безумие… внезапно». – Ее губы изогнулись в улыбке, которая никогда не касалась ее темных глаз.

Стали ли они теперь смотреть на него по-другому? Лицо Логайна было сплошной каменной маской. Башир выглядел так, словно все еще не мог поверить. Рот Найнив приоткрылся, а глаза становились все шире. Узы… В течение бесконечно долгого момента узы были…пусты. Он не знал, сможет ли выдержать, если Мин отвернется от него. Если она отвернется, это будет самым лучшим вариантом для нее. Однако сострадание и решимость, столь же твердые, как скалы, сменили пустоту. И любовь… Такая яркая и пламенная, что он мог даже погреть над ней свои руки. Она сильнее сжала его, и он попытался накрыть ее руку своей. Слишком поздно он вспомнил и убрал от нее покалеченную руку, прежде чем обрубок коснулся ее. Ничто в узах не дрогнуло ни на волосок.

Кадсуане придвинулась ближе, рассматривая высокую женщину. Столкновение с одной из Отрекшихся, казалось, ничуть ее не смутило, как и столкновение с Возрожденным Драконом. – «Ты очень спокойна для пленницы. И вместо того, чтобы отрицать обвинения, ты свидетельствуешь против себя».

Семираг переместила холодную улыбку с Ранда на Кадсуане. – «Почему я должна отрицать себя?» – Гордыня пропитывала каждое слово. – «Я – Семираг». Кто-то охнул, и большинство сул’дам с дамани залились слезами. Одну сул’дам, хорошенькую, светловолосую женщину, внезапно вырвало, а другую, коренастую и смуглую, казалось, вот-вот стошнит.

Кадсуане просто кивнула. «А я – Кадсуане Меледрин. Я буду с нетерпением ждать нашей долгой беседы». – Семираг презрительно усмехнулась. Она никогда не испытывала недостатка в храбрости.

«Мы думали, что она была Верховной Леди», – поспешно произнесла, запинаясь, Фалендре. Ей приходилось буквально выдавливать из себя слова. – «Мы думали, нам оказана великая честь. Она взяла нас с собой из Таразинского Дворца. Там в комнате появилась… дыра в воздухе, и мы прошли через нее сюда. Клянусь чем угодно! Мы думали, она была Верховной Леди».

«Значит, нет никакой армии, спешащей к нам», – произнес Логайн. По его тону невозможно было определить, чувствует ли он облегчение или разочарование. Он обнажил свой меч на один дюйм, а потом с усилием вложил его обратно в ножны. – «Что будем делать с ними?» – Он мотнул головой в сторону сул’дам и дамани. – «Отправим их в Кэймлин, как других?»

«Мы отправим их обратно в Эбу Дар», – сказал Ранд. Развернувшись, Кадсуане уставилась на него. Хотя на ее лице и застыла маска невозмутимости Айз Седай, он сильно сомневался, что и внутри она столь же безмятежна. Поводок дамани вызывал отвращение у всех Айз Седай без исключения. Найнив же вовсе не выглядела безмятежной. Со злостью в глазах она сжимала свою косу в побелевшем от напряжения, перепачканном кровью кулаке. Она открыла было рот, но он обратился к ней первым. – «Мне необходимо это перемирие, Найнив. А брать в плен этих женщин – не лучший способ добиться его. Не спорь. Они назовут это именно так, все они, включая дамани. И тебе это прекрасно известно. Зато они смогут передать мои слова о том, что я хочу встретиться с Дочерью Девяти Лун. Наследница трона – единственная, кто может заключить это перемирие».

«Мне все еще это не по нраву», – твердо сказала она. – «Мы могли бы освободить дамани. Остальные прекрасно смогут и сами передать послание». – Дамани, даже те из них, кто до сих пор еще не рыдал, залились слезами. Некоторые из них взывали к сул’дам, умоляя спасти их. Лицо Найнив болезненно скривилось, однако она подняла руки, отказываясь продолжать спор.