Отрезок пути - Iris Black

Я наклоняюсь еще ниже. Да, так и есть – запах полыни смешивается с запахом крови, и от этого сочетания к горлу подкатывает тошнота. Не обращая на нее внимания, я приглядываюсь внимательней. Кровь свернулась, а рана уже успела затянуться. Это странно. Мне кажется, или там что-то блестит?

Подавив инстинктивный страх причинить ему боль, я прикасаюсь к ране и подношу к глазам пальцы. Похоже на … стеклянную крошку! Но откуда? Мерлин, а что если?.. Это кажется невероятным, но я должен проверить!

Пульс не прощупывается, но у меня так дрожат руки, что это еще ничего не значит. К тому же, если моя безумная догадка верна, нащупать его обычным способом вообще не получится. Я поднимаю с пола волшебную палочку и оглядываюсь по сторонам, разыскивая подходящий предмет. На глаза мне попадается небольшой камень. Пожалуй, подойдет. Припоминая уроки МакГонагалл, я сосредотачиваюсь и произношу трансфигурирующее заклинание. Камень нагревается и дрожит в моих руках, но, после недолгих колебаний, все же превращается в карманное зеркальце.

Я подношу зеркальце к посиневшим губам Северуса и отсчитываю секунды. Я должен знать точно, поэтому торопиться нельзя.

Вскоре я не выдерживаю и с затаенным страхом заглядываю в мутную поверхность зеркальца. Провожу пальцами по запотевшему стеклу и разражаюсь нервным, истеричным хохотом. Он жив… жив, черт бы его побрал!

Я не разрыдался, когда услышал о его смерти. А сейчас из глаз ручьем текут слезы, и остановить их никак не получается. Он жив – и это все, о чем я могу думать. Он жив… вот только назвать его здоровым никак нельзя. Ему нужна помощь, а это значит, что я не имею никакого права сидеть здесь и хихикать, давясь слезами.

Он жив!!! Одной этой мысли оказывается достаточно, чтобы из моей палочки вылетел серебристый дельфин.

– Снейп еще жив! Нужна помощь! Срочно!

Резким взмахом палочки я отправляю Патронуса Гарри. Кому же еще? Только в этом случае можно не сомневаться, что его услышат если не все, то многие. Дельфин исчезает, и я опускаю палочку.

Северус по-прежнему неподвижен и совсем не похож на живого человека. Если бы не зеркало, я бы в жизни не подумал, что в нем еще теплится жизнь. Я прижимаю к губам его окровавленную руку и отчаянно шепчу:

– Не умирай, слышишь! Не умирай! Ради… ради самого себя… ради того, что тебе еще дорого в этом мире – не умирай, пожалуйста!

Конечно, он не слышит меня, но я все равно продолжаю шептать. Он просто не может умереть! Только не сейчас! Это было бы слишком подло. Слишком. Только бы помощь не задержалась!

Наконец, в туннеле раздается топот, и в хижину врывается Гарри в сопровождении Гермионы, Рона и – хвала Мерлину! – мадам Помфри. Я вскакиваю на ноги.

– Э-э-э… Невилл… а с чего ты взял, что он жив? – неуверенно спрашивает Рон, косясь на окровавленное тело.

Я молча показываю зеркало.

– Ты гений! – восклицает Гермиона. – Это наверняка «Глоток живой смерти»! Только он может дать такой эффект! Пульс замедляется до такой степени, что…

Помфри шикает на нее, призывая к молчанию, опускается на колени и водит над Северусом палочкой, бормоча заклинания. Его тело окутывает серая дымка с черными сгустками.

– Что с ним? – выкрикивает Гарри. – Он умирает?

– В данный момент нет, – отзывается Помфри. – Это кома. Полагаю, еще час-другой, и все было бы кончено, так что, ты очень вовремя сюда забрался, Невилл. Похоже, он принял противоядие…

– Но он ничего не пил! – возражает Гарри.

– Это не всегда обязательно, – целительница пожимает плечами. – Главное, чтобы зелье попало в кровь. А в ране полно осколков. Видимо, он раздавил руками флаконы и прижал к горлу руки, смоченные в зелье. Судя по запаху, без «Глотка живой смерти» действительно не обошлось…

Я наклоняюсь и подбираю с пола волшебную палочку Северуса, стираю с нее налипшую грязь рукавом мантии и прячу в карман. Гарри, Рон и Гермиона удивленно наблюдают за моими манипуляциями, но ничего не говорят.

Мадам Помфри наколдовывает носилки и оглядывает нас по очереди, причем, смотрит почему-то на ноги.

– Уизли! – наконец, говорит она, приняв решение. – Стрелой лети в замок, найди кого-нибудь из старших, пусть вызовут из больницы Сент-Мунго целителя Райнхарда Лежена! Он знает, что мне может потребоваться его помощь.

– Как-как? – переспрашивает Рон.

– Бегом, Уизли!!!

Рон, не задавая больше вопросов, бросается в туннель. Райк – это отлично! Не думал, что Помфри его знает. Возможно, поэтому он и приехал в Лондон. Несомненно, он сделает все возможное.

Гарри переминается с ноги на ногу, поглядывая на Снейпа. Гермиона, судя по отсутствующему выражению лица, о чем-то глубоко задумалась.

– Прямо даже не знаю, не опасно ли применять к нему заклинания… – неуверенно произносит Помфри. – Может, поможете мне пере…

Договорить она не успевает. Я опускаюсь на одно колено, осторожно поднимаю Северуса на руки – не в первый раз – и кладу на носилки.

– Спасибо, Невилл…

– Не за что, – отзываюсь я и убираю с его лба прилипшую прядь волос. На белой коже остается кровавая полоса.

– Теперь вы трое, помогите мне вытащить носилки. Идти через Хогсмид, конечно, удобнее, но через туннель – быстрее. А время сейчас дорого. Главное, следите, чтобы носилки не ударялись о стены и потолок. Хватит с него уже.

Мы с Гарри передвигаемся по туннелю спинами вперед, придерживая носилки, а Гермиона и мадам Помфри предупреждают нас о поворотах и препятствиях. Ползти приходится довольно долго.

Наконец, мы выбираемся наружу.

– Мы можем помочь? – тихо спрашивает Гермиона.

– Пока нет. Сейчас вы мне только помешаете. Впрочем, можете зайти позже, если угодно, – отвечает мадам Помфри и, подняв носилки над землей, быстрым шагом направляется в сторону школы.

– Надо возвращаться, – произносит Гарри.

– Вы идите, – говорю я, подбирая с земли меч. – А я немного пройдусь… скоро догоню…

– Ладно… – Гарри смотрит на меня с сомнением, но не возражает.

То и дело оглядываясь, они уходят к замку, а я, наконец, остаюсь один.

Дойдя до озера, я сажусь на землю, кладу меч на землю и подпираю кулаками подбородок. Солнце сияет все ярче, словно тоже радуясь нашей победе. Наверное, это хорошо, но за последний год я успел полюбить ночь, и не возражал бы, если бы снова стало темно.

Сегодня мы потеряли многих, но нам удалось одержать победу. И Северус тоже остался в живых. Я понимаю, что должен радоваться, но почему-то не могу. В голове все крутятся слова Гарри, которые он выкрикивал Волдеморту. По правде сказать, я предпочел бы вовсе их не слышать и пребывать в блаженном неведении. Не нужно было Гарри этого говорить. Совсем не нужно.

Если задуматься, так Северус никогда и не называл себя геем. Наоборот, он говорил, что читал Милтона из-за правдивой истории. Говорил, что в подпольных клубах ему уж точно делать нечего. Возможно, до меня у него вообще никаких мужчин не было. Да и бисексуальную ориентацию пока еще вроде бы никто не отменял.

Он любил ее всю жизнь… Но тогда кем для него был я? Временным увлечением? Или даже не увлечением, а так – просто под руку подвернулся? Ведь этот год был для него по-настоящему тяжелым. Он должен был круглосуточно притворяться, изображать из себя законченного мерзавца, закрывать глаза на убийства и пытки. А я был единственным, кто знал правду. Конечно, это еще не повод для секса, но наша связь была моей инициативой. Если бы не я, ничего бы и не было. И потом, секс – это ведь хороший способ выплеснуть эмоции, это прекрасная разрядка. Поэтому он и не стал отказываться от такой возможности. Продолжая любить ее. Все логично. Просто секс ни к чему не обязывает.

Нет, я не виню его. И не держу зла. То время, что я провел с ним, было лучшим временем в моей жизни. Теперь, когда все закончилось, я вряд ли буду ему нужен. Что ж, так тому и быть. С этим ничего не поделаешь. Тягаться с женщиной я не смогу. Тем более, с женщиной, которой уже давно нет в живых. А быть с ним, зная, что он думает только о ней, – не захочу. Да и он тоже этого не захочет.

Ничего. Я переживу. Главное, чтобы он поправился. Все остальное не так важно.

За моей спиной раздается стук копыт, и моя рука машинально тянется к волшебной палочке. Похоже, я успел стать параноиком. Я встаю на ноги – разговаривать с кентавром, сидя на земле, не слишком удобно. Так и шею свернуть недолго. Разворачиваясь, я ожидаю увидеть Ронана, но это оказывается Бейн.

– Я заметил, как ты выскочил из замка, – неожиданно мягко говорит он. – А потом решил подождать, пока ты останешься один.

– Вы хотели поговорить со мной?

– И до сих пор хочу, – кивает он, протягивая руку. – Кстати, ты можешь обращаться ко мне по имени, Невилл Лонгботтом.

Я обмениваюсь с ним рукопожатием.

– Я хотел сказать несколько слов и Гарри Поттеру тоже, – продолжает Бейн, – но решил, что сейчас это было бы неуместно. Ему через многое пришлось пройти. Как и тебе, конечно, но, мне кажется, ты лучше умеешь держать себя в руках.