Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

На меня накатило облегчение – так резко, что захотелось присесть, потому что ноги чуть ослабели.

– Так вы знаете? – спросила я, из одного упрямства подходя к нему ближе.

Дядя Рэйвен как раз рассматривал книгу «Пёстрая удавка» – о ядовитой змее, с помощью которой хитроумный убийца избавился от конкурентов в борьбе за наследство. Забавное совпадение – особенно если учесть, что мы как раз говорили о женщине, носившей имя «Бромлинской Гадюки».

– Мне об этом доложили сразу трое, – улыбнулся он. – Миссис Мариани, сам мистер Норманн и, к моему немалому удивлению, сэр Клэр Черри. Вероятно, он достаточно наслышан о Фрэнсис Марсден, чтобы опасаться её.

– Если даже он насторожен, то это многое о ней говорит, – вздохнула я, проводя кончиками пальцев по шершавым корешкам.

Пыли на них не было; сероватый оттенок появился потому, что выцвела ткань.

– Будьте осторожны, – попросил дядя Рэйвен, не скрывая усталость, и отвернулся от полок, потирая переносицу. – Не принимайте поспешных решений. Не поддавайтесь на шантаж и провокации. Тогда вы будете в относительной безопасности… Впрочем, правила вы знаете и так.

Я согласилась.

Беда в том, что мы прекрасно понимали: даже самые разумные правила нельзя соблюдать всегда; жизнь неизменно вносит свои коррективы.

И – умеет удивлять.

***

Очередной удивительный поворот застиг меня врасплох, а причиной послужило не что иное, как беседа с мистером Спенсером. Накануне мы не смогли поговорить из-за переполоха, вызванного появлением супругов Перро, потому встречу перенесли на утро следующего дня. После завтрака в особняке стало очень тихо: Паола – под надёжной опекой Клэра и его устрашающего камердинера – вывела мальчиков прогуляться до никконского сада; там они собирались провести время до обеда за играми и познавательными беседами о восточном искусстве. Элейн и Клод крепко спали – без всяких, надо заметить, успокоительных настоек. Я успела просмотреть небольшую стопку писем и даже набросать несколько ответов, когда мистер Чемберс сообщил, что управляющий прибыл и ожидает меня в голубой гостиной.

– Пусть Мэдди сделает нам кофе по новейшему рецепту, – распорядилась я, поднимаясь из-за стола. – Мы, кажется, захватили немного жасмина из «Старого гнезда», любопытно, как мистер Спенсер с его консервативными вкусами оценит этот напиток… После того как подадут кофе, никто не должен нас беспокоить, если только у миссис или мистера Перро не возникнет срочный вопрос.

Дворецкий ответил, что все мои указания будут в точности выполнены, но вид имел при этом весьма напряжённый, и неудивительно: управляющему он приходился родным племянником и в особняк на Спэрроу-плейс попал по его рекомендации, а потому при каждом его визите – особенно неожиданном – чувствовал себя, как провинциальный чиновник при визите инспектора из столицы.

Напрасное беспокойство: мистер Спенсер своим протеже очень гордился и не упускал возможности это продемонстрировать.

– Вижу, молодой Говард Чемберс вполне освоился с обязанностями, – заметил он после обмена приветствиями. Называя дворецкого «молодым», он, вероятно, вспоминал супруга старшей сестры, ныне, увы, уже покойного, которого тоже звали Говардом Чемберсом.

– Вполне, и уже довольно давно, – кивнула я, немного подражая манерам леди Милдред. – Впрочем, разве можно было ожидать иного? Ведь я приняла его на службу по вашей рекомендации.

Управляющий заулыбался, и не думая скрывать довольство:

– Рад, весьма рад столь высокой оценке. И позвольте сразу же отчитаться о ходе ремонтных работ в замке...

По его словам выходило, что уже совсем скоро фамильное гнездо Валтеров готово будет гостеприимно распахнуть двери; внутреннюю отделку уже практически завершили, оставалось немного навести лоск и решить вопрос с мебелью, портьерами и иными предметами интерьера. Конечно, часть картин или, к примеру, никконских ваз мы планировали забрать из особняка, ещё часть – из загородного поместья или, скажем, из хранилища в банке... Но мебель, разумеется, собирались изготовить на заказ. Управляющий представил мне на рассмотрение несколько эскизов, из которых требовалось отобрать лучшие. Я пообещала это сделать в ближайшее время, а затем перешла наконец к делу, ради которого вообще устроила встречу.

– Мистер Спенсер… Возможно, мой вопрос покажется вам странным, но всё же очень прошу ответить на него со всей серьёзностью. Скажите, у моей матери… Точнее, в том особняке, где случился пожар, у моих родителей была служанка, не похожая на служанку? Возможно, женщина, близкая моей матери, или та, что пользовалась её особым доверием или расположением?

Седые брови у мистера Спенсера выгнулись – он не сумел скрыть удивление. Однако затем и впрямь задумался. В какое-то мгновение озадаченность сменилась вдруг пониманием: зрачки у него расширились, он схватился за чашку, затем отставил её, пальцами пробарабанил по столу…

«Неужели вспомнил? – пронеслось у меня в голове. – Вспомнил, но не хочет говорить?»

Наконец, спустя почти четыре минуты, мистер Спенсер кивнул сам себе и осторожно начал:

– Не уверен, что правильно вас понял, однако ваше описание заставило меня подумать об одной особе… Признаю откровенно: хотя приняла меня на службу сама леди Милдред, и делами семьи Эверсан-Валтер я занимаюсь уже без малого тридцать лет, милорд – я имею в виду вашего уважаемого отца – не доверял мне заботу о своём особняке и о хозяйственных хлопотах, касающихся его. Полагаю, это было обусловлено, гхм… – он запнулся, явно с трудом подбирая слова – удивительный случай для человека, всегда и всюду сохранявшего присутствие духа и полное спокойствие.

– Из-за того, что мой отец в то время возглавлял Особую службу? – прямо спросила я, и мистер Спенсер закивал с явным облегчением:

– Да, да, хотя распространяться о подобном не принято. Прислугу ваш отец нанимал исключительно сам… – «…и, возможно, его дворецкий был не просто дворецким», – осталось не высказанным, но буквально витало в воздухе. Мистер Спенсер выдержал паузу, затем продолжил: – Однако я имел некоторое представление о том, что происходило в особняке. Прислуги было немного, а под ваше описание подходила лишь одна женщина. Её называли личной горничной леди Эверсан-Валтер, вашей матери, однако обычной работой она почти не занималась и большую часть времени проводила за вышивкой и вязанием альбийских кружев; я знал об этом потому, что леди Милдред иногда поручала мне заняться продажей рукоделия этой женщины. Надо заметить, кружева у неё получались необыкновенные; несомненно, она имела большой талант. Говорили даже, что накидку для свадебного наряда леди Эверсан-Валтер сделала эта женщина… А звали её Элизабет Тиллер. И… прощу прощения, миледи, но больше ничего о ней я не знаю.

Раз мистер