Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лотта не читала книг, никогда в жизни не была в опере, а о живописи судила так, как судят на рынке о яблоках: чем больше и ярче, тем лучше, – без всякой жалости охарактеризовал её Эллис. – Когда мы встретились, ей только исполнилось шестнадцать. Буквально через несколько дней она заявилась в Управление, а я, к ужасу других «гусей», выставил её за шиворот на улицу. Нашу третью встречу Лотта очень постаралась сделать незабываемой: привела трёх головорезов с ножами и дубинами, а потом очень удивилась, что я тоже умею скакать через заборы и лазить по крышам. В том же духе прошло ещё две недели, а затем мне надоело упражняться в акробатике. Я применил все хитрости, какие знал – и посадил Лотту под арест на два дня за нарушение общественного порядка, надеясь, что решётки охладят её пыл. Куда там! Мера эта подействовала только на старину Хоупсона, который, видно, решил, что я совсем спятил, если решил связаться с Марсден. Потом мы с Лоттой четыре месяца гонялись друг за дружкой по всему Бромли – с переменным успехом, надо сказать, один раз я чуть не лишился зуба, а другой – она свалилась в Эйвон, и пришлось нырять за ней… Ну, а ближе к осени я вдруг обнаружил, что ужинаю в доме Марсденов прекрасным стейком, Лотта сидит в голубом платьице, потупив глаза, а Фрэнсис Марсден, главное пугало столицы, ласково спрашивает, какие я имею намерения в отношении её дочери. И знаете, что? Ровным счётом никого такое положение вещей не удивляет.
– Похоже на сказку, – подал голос Клэр.
«Или на дурман», – подумала я, но промолчала.
– У такой сказки просто не могло быть хорошего конца, – ответил Эллис, с усилием потирая виски, точно его мигрень мучила. – Но тогда казалось иначе. У меня словно помешательство наступило, у Лотты – тоже. Она разогнала свою свиту прихлебателей, наняла учителя, чтоб овладеть марсовийским языком и тонкостями этикета… Раз даже попросила показать, как дырки штопают. Сейчас-то смешно вспоминать, а тогда я надеялся, что она встаёт на путь исправления, и это всё знаки. Но потом мне стало известно… Совершенно случайно… – Эллис кинул быстрый взгляд искоса на Лайзо. – …что Лотта велела насмерть забить попрошайку-гипси, которая в Смоки Халлоу клянчила у меня деньги и хватала за руки.
Тучи сбились куда-то к горизонту, открывая беспощадно яркое солнце; воздух дрожал жарким маревом, как перед грозой. Пахло нагретым мрамором, землёй, ломкими стеблями ирисов и ещё – вот странно – нежной пудрой, как в девичьем будуаре.
В горле стоял комок.
Мэдди нашла мою руку и крепко сжала.
– Вы поговорили с Шарлоттой об этом? – тихо спросила я.
Детектив глубоко вздохнул и отёр лицо ладонями, точно умываясь.
– Нет. Нет, я… сделал вид, что не знаю. Мне казалось, что всё ещё можно исправить. Это же дочь самой Фрэнсис Марсден, конечно, у неё чудовищное воспитание, чего другого-то ожидать? – криво улыбнулся он, явно глумясь над сами собою из прошлого. – Но ведь любовь меняет людей, и Лотта непременно изменится – вот насмотрится на меня и сама решит жить иначе, надо ведь… – он тяжело сглотнул и с трудом продолжил. – Надо ведь давать человеку шанс. Всегда. Загвоздка в том, что у Лотты тоже были планы – и они отличались от моих.
Дальше Эллис рассказывал скупо, но и такого сухого переложения фактов хватило, чтобы меня замутило. Мэдди, судя по ужасающей бледности, тоже чувствовала себя не лучше, однако не позволяла себе ни единого восклицания, осуждающего или удивлённого.
Сама Лотта не считала, что поступает дурно. Все люди, по её мнению, были одинаковы, и каждый желал бы украсть не принадлежащее ему или пустить обидчику кровь, да только страшился наказания. А если наказание тебе не грозит – то, значит, и руки развязаны, и если говоришь по-другому – лицемерничаешь.
Совесть? В совесть она не верила.
Небеса? Их она не боялась.
Эллис, разумеется, её мнения не разделял и не скрывал этого. Когда Лотта услышала его отповедь, то рассмеялась: «Ты сам, – сказала она, – закрыл глаза на моё преступление. Помнишь?»
– Речь шла о красном яблоке. Том самом, с которого и началось наше знакомство, – глухо пояснил детектив. – Я ответил ей, что невелика цена украденному яблоку, и можно просто считать, что я её угостил тогда… Мы крепко поспорили – ну, не в первый раз и не в последний, а через час уже примирились. Но в голове у меня засела одна фраза, которую Лотта обронила: если яблоку, мол, цена невелика, то чему – велика? И, знаете, мне следовало задуматься уже тогда.
Несколько месяцев после ссоры прошли мирно. Эллис завершил одно крупное дело и прославился на весь Бромли, удостоившись аудиенции во дворце. Глава Управления, Хоупсон, откровенно благоволил ему и уже больше не посмеивался над планами жениться на дочке «торговки людьми» – герою простилось бы и не такое; старик-напарник тоже охотно давал советы к свадьбе и шутил, что после замужества любая непоседа присмиреет, а егоза – остепенится, главное, мол, не тянуть с наследником…
Ещё немного – и можно было бы поверить, что всё будет хорошо, и у сказки выйдет счастливый конец.
…если б только Эллис не заметил, что Лотта исподтишка начала испытывать его принципы.
– Сперва даже смешно было, – отстранённо улыбнулся детектив, разглядывая мраморное изваяние; каменная девчонка в лёгком платье точно бы улыбалась в ответ. – Стащит она украдкой пирожок с прилавка и смотрит на меня, скажу и я что-то или нет. Я и говорил: знаешь ли ты, милая, что их из бычачьих хвостов крутят? Она тут же плюётся, я торговцу сую мелкую монетку, всем весело.
Дальше было хуже.
Выходки Шарлотты Марсден уже никак не тянули на шутки. Подуть в особый свисток, чтоб лошадь понесла, и надменный господин рухнул прямо на брусчатку; размозжить каблуком лапу крошечной собачке, убежавшей от леди в парке; толкнуть в грязь старуху-торговку с подносом, полным яблок в карамели; нанять двух увальней драться друг с другом прямо перед Управлением, пока они не покалечат друг друга или пока «гуси» не сбегутся их разнимать… Закрывать глаза на её безумства становилось всё труднее.
– Самое мерзкое, что я продолжал молчать, – добавил Эллис всё с той же неживой улыбкой.
