Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

Он не договорил, словно опасался лишних ушей. Его глаза метнулись на Юриса.

— Я считаю, — прошептал Эдгарс, — Отто надо пойти погулять.

— Да-да, Эдгарс.

Юрис взглянул на паренька тяжёлым взглядом. Взгляни он так на меня, я бы понял всё сразу, и в ту же секунду испарился, оставив после себя облако молекул. Но Отто продолжал стоять как вкопанный, крепко держа глиняную кружку. Отец вырвал из его рук кружку, и уже на слова попросил его покинуть комнату. Всхлипнув от обиды, Отто ушёл прочь.

Убедившись, что нас больше никто не слышит, Эдгарс продолжил:

— Инга, ходят слухи, что ты погибла. И теперь я вижу, что они появились не на пустом месте, — он внимательно осматривает моё плечо. — Что случилось?

— Эдгарс, — вступился Юрис, — она не в силах рот открыть.

Мужские пальцы оттянули мне нижнюю губу, холодная вода полилась в глотку. Я только и мог, что жадно глотать.

— Хорошо, — проворчал Эдгарс, — может ТЫ мне расскажешь, что случилось с её плечом?

— За этим я тебя и позвал.

Юрис навис надо мной, накрыв широкой тенью. Его руки принялись колдовать над моим плечом. Пальцами он поддел торчавший край ткани, потянул на себя. Когда он попытался продеть его под моё плечо, я замычал от боли.

— Придётся срезать, — сказал он, раздосадовано мотнув головой. — В любом случае, повязку необходимо сменить.

Он достал нож. Медленно вставил холодное лезвие между кожей и засохшей от крови тканью.

— Придётся потерпеть, по-другому никак.

Я даже не успел переварить его слова, как острая боль вонзилась в плечо и молнией разошлась по всей шее. Наверно, сейчас моё лицо походило на скисший помидор. Или на кучку пепла от сгоревшего ковра. Я даже нашёл в себе силы сжать пальцами влажную от пота простыню. Начавшаяся судорога быстро прошла, как только Юрис в три быстрых рывка вспорол повязку.

— Смотри, — сказал он Эдгарсу.

Юрис не стал вытаскивать из-под меня пропитанные кровью тряпки. Он раздвинул затвердевшие края, и держал их всё то время, пока Эдгарс внимательно осматривал мою рану. Их лица округлились, мне стало любопытно не меньше. Я сумел сдвинуть глаза и чуть-чуть повернуть голову.

Раздувшееся плечо напоминало сдувшийся футбольный мяч. Рана больше походила на порез, оставленный после удара ножом. Края почернели и чуть поблёскивали от свежей сукровицы, сочившейся из посиневшей кожи.

— Когда мы её нашли, из её плеча торчала стрела. Древко я обломал, а вот наконечник…

— Вижу-вижу. Правильно сделали, что ко мне обратились в первую очередь.

Эдгарс деловито подошёл к кровати, не спуская глаз с моего плеча. Он широко растопырил ноздри и сделал глубокий вдох, вбирая в себя разившую от моего плеча вонь. Морщинистое лицо исказилось, словно он нюхнул что-то мерзкое. Цветочками тут и не пахло. И это факт — вонь гнилой плоти ударила и мне в нос.

А потом Эдгарс зацокал, и это свистящее цоканье говорило только об одном — всё плохо.

— Юрис, надо немедленно обработать рану. Мне понадобится горячая вода и что-нибудь из одежды, чистое.

— Хорошо-хорошо!

Юрис тут же засуетился. Вскочил с кровати и улетел в кухню. Эдгарс присел на край кровати, предусмотрительно взяв сумку в руки. Затем положил её на колени и сказал:

— Инга, не бойся, сейчас обработаем рану. Жить будешь! Он еще раз наклонился ко мне. Голова зависла над плечом. Он был так близко, что я мог рассмотреть седой пушок в его ушах. Я видел торчавший из ноздрей пучок волос, напоминающих потрёпанный веник. Щербатая кожа давно потеряла свою гладкость, обвисла тонкими мешочками, погребя в своих складках коричневые пятна старости. Он дышал мне в ухо. Тонкие губы не выдавали ни эмоций, ни слов.

Закончив изучать моё увечье, он вернулся к своей сумке. Достал две стеклянные колбы, размером с теннисный мяч.

— Инга, это чудо, что ты жива! Все считают тебя мёртвой. У меня к тебе миллион вопросов. И я понимаю, что ты сейчас не в состоянии на них дать мне ответ. Но ничего, как тебе полегчает, мы вернёмся с Борисом.

Борис…

Живой! Он победил? Вернулся с победой?

Потратив немало сил, я разжал губы и произнёс только одно слово, а вернее — имя:

— Борис…

— Да. Он… Они вернулись пару дней назад. Новостей хороших нет. Борис в бешенстве. Сейчас ему лучше не попадаться под руку, но я уверен, новость о твоём спасении его воодушевит!

Левую ладонь Эдгарс продел под затылок и нежно оторвал мою голову от подушки.

— На вот, пей. Полегчает.

Стеклянное горлышко колбы уткнулось мне в губы. Кислятина попала на язык, и я тут же искривился. И если бы Эдгарс не держал меня, пролилось бы всё мимо. Я сделал пару глотков. Отвратный отвар. Я боялся, что меня вывернет наизнанку. Но нет! Как и пообещал старик, мне полегчало. Боль уже не казалось такой острой. Постепенно плечо прекращало доставлять мне мучения.

— Юрис! — крикнул Эдгарс, повернул голову к двери. — Ну где тебя лешие носят?

— Иду! — раздалось из кухни.

Я только успел устало моргнуть, как огромный мужчина нарисовался возле кровати.

— Вот, — сказал он, ставя деревянное ведро на ковёр, — И моя рубаха, чистая.

Забрав рубаху, Эдгарс глянул на клубящийся от ведра пар.

— Хочешь, чтобы я её тут сварил?

— Ты же просил горячую…

Резким рывком Эдгарс оторвал от рубахи рукав, от чего глаза у Юриса превратились в два огромных шарика для пинпонга.

— Зачем?

— Неси холодную воду!

— Понял. А вот рубаху не стоило портить…

— Иди уже!

Пока Юрис ходил за холодной водой, Эдгарс продолжил измываться над рубахой. Разорвал её на десяток лоскутов, разложил их на кровати. Один из лоскутов пропитал жидкостью из второй колбы. Чуть плеснул себе на ладони и растёр.

— Сейчас будет щипать.

Разве я мог возразить? Нет, я продолжал молчать, наблюдая, как он тянет влажную тряпку к моему плечу. Мне показалось, что он крапивным веником принялся хлестать меня. Каждый тычок в рану — как укус сотни острых игл.

Я зажмурился, сжал губы.

— Терпи. Знаю, девочка, неприятно.

Юрис вернулся, держа в руках еще одно ведро. Как только он переступил порог, тут же принялся разбавлять кипяток.

— Вот, Эдгарс, как ты просил.

— Намочи тряпку. И подай мне.