100 великих городов древности - Николай Непомнящий

Но наибольшую сенсацию вызвал радиоуглеродный анализ находок, они попадали в рамки между 6800 и 5800 гг. до н. э. Это казалось настолько нереальным, что появились статьи, в одних из которых прямо говорилось о фальсификации, а в других о том, что метод радиоуглеродного анализа надо признать несостоятельным.

Но по мере того как археологи посещали раскопки, число приверженцев Меллаарта росло, и сейчас уже никто не сомневается в правильности его датировок, корректируя их лишь в ту или иную сторону. Правда, добраться пока удалось лишь до XII слоя, который уже лежит ниже уровня современных полей, и система мелиорации Конья не позволяет проследить зарождение Чатал-Гуюка.

Чатал-Гуюк

Здесь стояли дома из высушенных на солнце кирпичей. Они были прямоугольные, стандартные, по 25 кв. м, с одной большой и второй маленькой (кладовка) комнатой. Видимо, в домах и хранились запасы. Для спасения от грызунов их делали как большие горшки, с небольшой крышкой (входом) сверху. Дома стоят близко друг к другу. Нет ни улиц, ни переулков, скученность невероятная. Вся жизнь проходила на крышах, поднимавшихся уступами над домами. Некоторое пространство давали разрушенные дома, но оно использовалось для свалок и туалетов. Меллаарт пишет: «Каждый дом имел лишь один этаж, высота которого соответствовала высоте стен; входили в дом через отверстие в крыше по деревянной лестнице, прислоненной к южной стене…

Внутри каждого дома большая платформа (тахта) из глины для сна и работы, печь с плоским сводом и ниша в стене, служащая обычно кухней. Трудно сказать, сколько в городе было жителей, но если он был весь застроен так же плотно, то количество населения могло доходить до 20 тысяч».

Впрочем, учитывая, что это был еще каменный век, специалисты предполагают, что жителей было 5–6 тыс. Но так как на большей части Европы в поселениях в то время жило не более чем по 100–150 человек, то эта цифра также была очень значительной. Поэтому многие называют Чатал-Гуюк городом.

Продолжительность жизни горожан по тем временам была довольно высокой.

Главное занятие большинства жителей – выращивание злаковых. Для орошения полей в тот период уже начали строить простейшие каналы. Разводили в основном крупный рогатый скот, появились овцы, но они еще мало отличалась по своему строению от диких, а вот коза была уже полностью домашней. Продолжали охотиться на онагра, кабана, благородного оленя, медведя, льва и леопарда. Найдены даже кости рыб и грифа. Питались овощами и фруктами, которые, судя по их косточкам и остаткам, росли здесь в изобилии. Орудия – лук, стрелы, пращи, копья – изготовляли из крупных каменных ножевидных пластин и превосходного вулканического стекла – обсидиана. Великолепные кинжалы – из крупных ретушированных кусков камня.

С побережья Средиземного моря в большом количестве привозили раковины для бус, а также алебастр, мрамор, черный и коричневый известняк и другие породы камня, из которого изготовляли великолепные сосуды, бусы, подвески, лощила, зернотерки, ступки, песты, статуэтки.

Из диорита, который доставляли с окраины долины, делали шлифованные тесла, топоры и украшения. В VI горизонте был найден кинжал, обработанный отжимной ретушью, т. е. с помощью скалывания с поверхности кинжала тысяч миниатюрных чешуек, с рукояткой из кости в виде перевитой змеи. Это непревзойденное произведение древнего искусства. Такие кинжалы и через 3,5 тыс. лет находили лишь в гробницах фараонов. Множество всевозможных украшений, особенно женских бус, из драгоценных и цветных камней, из олова, меди. Встречаются корзиночки с румянами, косметические шпатели, обсидиановые зеркала, закреплявшиеся в рукоятке с помощью известковой массы.

Часто в женских могилах помещались изящные средиземноморские раковины с охрой в смеси с какими-то кремами. В это время появилась уже женская косметика. В отверстия в обсидиановых бусах не проходила даже игла.

Отметим, что высокий уровень благосостояния был у всех жителей. Ведь это был каменный век, и разделение на богатых и бедных еще не состоялось. Имущественного различия еще не было, хотя торговля велась, и, казалось бы, накопить богатства удачливому «купцу» было несложно. Вероятно, это был обмен, а не современного вида торговля. Хотя обменивались, видимо, не только товарами, но и идеологическими представлениями. Ведь в Чатал-Гуюке были уже настоящие храмы, и их было очень много.

Городище было спланировано заранее как единое целое. Прямоугольные дома размером 8—10 на 4–6 м тесно примыкали друг к другу, не оставляя места ни улицам, ни переулкам. Сложены дома были из прямоугольного сырцового кирпича. Двери в комнаты были столь низкие, что через них можно было только пробраться на четвереньках. Внутри из той же глины устраивались невысокие платформы типа лежанки или скамьи. Другой «мебели», вероятно, и не было совсем. Полы застилались шерстяными узорчатыми коврами, как того требуют суровые анатолийские ночи: оттиски этих ковров остались на глине. Внешние стены кварталов одновременно служили и границей города, и оборонительными стенами. (Подобный способ обороны существовал достаточно долго, он существовал в Анатолии еще сто лет назад.)

Весь комплекс напоминал собой пчелиные соты. В дома можно было попасть только через плоскую крышу по лестнице. По-видимому, большую часть жизни чатал-гуюкцы проводили на крыше. Крыша была своего рода и общественным местом, и кухней, и ремесленной мастерской (так как следы мастерских в домах до сих пор не обнаружены, хотя они, несомненно, были). Но Чатал-Гуюк не был ни центром торговли, ни центром ремесел, то есть здесь не было товарного производства как такового, поэтому исследователи именуют его либо «неолитическим городом», либо «агрогородом». Число же жителей определяется от 2 до 6 тыс. человек.

На одной из фресок Чатал-Гуюка можно видеть двух людей (мужчину и женщину), которые полностью копируют облик леопарда. Есть и рельефное изображение двух леопардов, упирающихся головами друг в друга. Удалось установить, что эта роспись ежегодно обновлялась. В другом храме изображения зверей в верхних слоях – лимонно-желтые, с черными пятнами и зеленой мордой, а в нижних – черные на белом фоне, с красными лапами. Объяснение этому не найдено. Перед изображением леопардов стояла каменная фигура женщины в окружении злаков. На другом рельефе виднеется фигура женщины, стоящей за леопардом. Найдена и фигурка женщины с шейным платком из шкуры леопарда, восседающая на леопарде же.

Но подлинной сенсацией, затмившей всех палеолитических венер сразу, стала статуэтка нагой толстой женщины, восседающей на троне с двумя леопардами по бокам. Ее ноги упираются в черепа (вероятно, предков), между ногами видна голова нарождающегося младенца. Статуэтку эту обнаружили в силосной яме, поэтому трактуют обычно так: роженица (она же богиня плодородия), вбирая силу предков и повелевая всем сущим миром, в силу своей плодовитости должна по законам магии стимулировать плодоносность растений. О том, что именно женщина играла в культуре связующую роль между окружающим миром и человеком, свидетельствуют не только танцевальные картины, где женщины всегда находятся в центре и, следовательно, выполняют роль жриц. Об этом же говорят и находки в их могилах сельскохозяйственных орудий (мужчины себя этой работой не утруждали). Наконец, в самих храмах обнаружены только женские могилы. Из 480 захоронений тел 21 окрашено охрой, 3 тела – зеленой краской, 10 – медной лазурью.

Мужчин погребали под лежанками или скамьями в жилых домах отдельно от женщин и детей. Иногда археологам попадались только большие кости и череп, сложенные в мешок или корзину. В других случаях трупы хоронили целиком, и у некоторых сохранились даже мышцы и сухожилия. Из-за пожаров трупы обуглились, так как находились всего в двадцати сантиметрах от пола. Следовательно, обитатели дома не покидали его даже после смерти.

В мужских захоронениях встречались каменные навершия булав, кинжалы из крупных обсидиановых пластин, наконечники дротиков и стрел, костяные застежки поясов. Можно предположить, что все это изготавливали сами. Посуда чатал-гуюкцев представлена незначительным количеством каменных и глиняных сосудов, которые иногда изготовлялись из кости и рога. Зато большое разнообразие обнаружено среди деревянной посуды: тут и плоские блюда с фигурными выступами-ручками, и кубки, и короба с плотно прилегающими крышками, и ложки, горшки, миски. Занимались здесь и плетением корзин, которые, собственно, и послужили прообразом всей глиняной и деревянной посуды. Лопаты делали из лопаточных костей крупного рогатого скота. Но орудия типа топоров или секир отсутствуют, хотя изображения их обнаружены.

Остается предположить, что рубящие орудия делались из металла и в силу своей необычайной ценности в могилы не клались, а переходили от отца к сыну. Испорченные же отдавали в переплавку.